Андрей Кузнечик. Фото: «Радыё Свабода»
Работа на лесопилке тяжелая, политзаключенный Кузнечик очень похудел, просит прислать на зиму новую куртку, на пару размеров меньшую.
«Неожиданная новость «с полей». Одел год назад полученную от вас куртку, а она на мне как парашют. Надо ушивать и туловище, и рукава. Может вам будет проще мне прислать, раз так случилось, поменьше? Извините за позднюю просьбу и дополнительные расходы», — пишет Андрей в письме родственникам.
«Заполняю филологические свои пробелы»
Андрей работает 6 дней в неделю, в единственный выходной пишет родственникам письма и читает — из последнего прочитал Вячеслава Адамчика, Бориса Саченко. В некоторых произведениях узнает себя и свои мысли.
«Взял «Год нулявы» Вячеслава Адамчика, отца Адама Глобуса. Сюжет у него не то чтобы никуда не спешит, а просто вязнет в ботанике. Иногда кажется, что травы и цветы больше главные герои, чем персонажи. Зато язык вкусен, не ровня современникам из литературных журналов. Заполняю филологические свои пробелы», — признается Андрей Кузнечик, филолог по образованию, много лет проработавший редактором в ведущих независимых СМИ.
Порадовала Андрея и новость о переводе на белорусский язык Хемингуэя и Фицджеральда, хотя под влиянием свежих читательских впечатлений ему бы хотелось, чтобы это была Айн Рэнд. (Имеется в виду роман американской писательницы Айн Рэнд «Атлант расправил плечи». — РС).
«Интересно, что в словарях, которые я нашел, английская глагольная часть названия книги переводится как «пожал» (плечами). Гордое «расправил» и недоуменное «передернул» — интересная игра оттенков и задачки для переводчика», — рассуждает Андрей Кузнечик.
«Запал в душу рассказ «Вязень» Бориса Саченко»
Прочитал Кузнечик Роман «Чужое неба» Бориса Саченко, написанный в 1975 году. Книгу взял в библиотеке после публикации в «Звяздзе» архивного доклада ЦК КПБ.
«Саченко был среди тех, у кого выявили упущения, ошибки, там еще и Короткевич упоминался. Лучшей рекомендации не придумаешь. Фамилию я знал из новостей моей юности — кажется, он возглавлял «Белорусскую энциклопедию» в самые плодотворные времена. Понравился язык, искренность, даже по меркам сегодняшнего времени. Много размышлений совпало с моими, немного не по себе от такого соотношения, подумал», — признается Андрей.
Особенно ему запал в душу, «срезонировал» и «стал созвучным» рассказ «Вязень».
«Там отец едет в район за 20 километров через лес с волками на вызов к «органам», которые подозревают его в шпионстве, так как он был на принудительных работах в Германии — и этот отец тащит с собой малыша, чтобы жена была спокойна, что он не завернет к молодке, к которой она его ревнует. Сын на холоде сидит в парке, пока отец, которого могут и арестовать, ходит по кабинетам, и в детском его уме столько страхов, что у него ноги ватными делаются и он идти не может. Пускай себе недавняя война, бесчеловечная система, беды-невзгоды, но ну очень я был зол на этих родителей. Хотя автор вряд ли этого хотел бы, ведь история, насколько я понимаю, автобиографическая», — делится своими впечатлениями о прочитанном нынешний политзаключенный Андрей Кузнечик.
«Душа захотела выговориться, с ней по осени бывает»
Своим детям Андрей пишет новые стихи, внимательно следит за новыми привычками деток, находит анекдоты для 9-летней дочери Янины, вроде этих:
— Ты не могла бы выйти на работу в воскресенье? — Хорошо, только в воскресенье транспорт ходит очень редко. — А когда ты будешь? — В понедельник.
— Во сколько ты должен прийти? — В семь. — А сейчас? — Семь часов девяносто три минуты.
Фрагмент из письма Андрея Кузнечика. Фото: «Радыё Свабода»
Написал Андрей и «взрослое» стихотворение, но беспокоится, не слишком ли оно вышло грустным и не подправить ли его. Советуется с женой Алесей, стоит ли его читать детям:
«Думал об уместно-шутливом стихе, а родился серьезный, немножко даже из колючих, с легкой горчинкой и светлой «грустинкой». Значит, душа захотела выговориться, с ней по осени бывает. И хотя остались и сказочность, и волшебство, стишок получился не только для Янины и Матвея, а может и для тебя (может даже и прежде всего для тебя). Может даже для Янины он серьезный? Смотри сама, стоит ли читать», — рассуждает Андрей.
Старшая дочь Янина хорошо рисует, свои художественные произведения присылает отцу. А его друзья недавно подарили детям изображение деревянного кота.
«Мухомор твой чрезвычайно красив и притягателен. Может быть, потому и спрятали, чтобы дети не понадкусывали? И кукла твоя милая. А деревянный кот — как фантастическое исполнение мечты. Из таких волшебных моментов и складывается впечатление о счастливом детстве, я полагаю. Я думаю, что у детей есть такие замечательные вещи, и мне здесь очень приятно. И огромное спасибо мастеру-виртуозу, конечно!» — пишет Андрей.
«Открытие белорусскоязычного кружкового центра — какое-то чудо»
Политзаключенный искренне радуется, когда узнает о новых белорусскоязычных инициативах, которые продолжают прорастать. Жена Кузнечика Алеся с начала нового учебного года ведет кружок для детей по изготовлению кукол.
«Открытие белорусскоязычного кружкового центра — какое-то чудо, которое не вписывается в линию сюжета, где, как в Айн Рэнд, все только летит под откос и, как у Стивена Кинга, съедается лангальерами. Значит, что-то прорастает? Значит, есть ниточки, за которые можно держаться (или которые держат?) здесь. И, насколько я догадался, у тебя будет еще меньше свободного времени? Надеюсь, новое занятие будет тебе по нраву? Искренне радуюсь и сердечно поздравляю!» — пишет он.
Родственники присылают Андрею много фотографий, чтобы он видел, как растут и взрослеют 9-летняя дочь Янина и 3-летний сын Матвей.
«Какие же экспрессивные снимки в письме!.. Фотки шедевральные, детки — не налюбоваться! И события у вас — не заскучаешь. Чего только стоит приезд цыплят! Понимаю, что за кадром много хлопот с непоседами, но впечатления свежие и радостные, теплые и солнечные, как твои насыщенные летним настроением фотографии», — пишет Кузнечик.
Читайте также:
«Запись снов ставлю на паузу». Андрей Кузнечик прочитал за решеткой уже почти 100 книг
Гомельского журналиста Андрея Толчина обвиняют в ущербе интересам национальной безопасности
В письмах политзаключенный журналист Андрей Кузнечик рассказывает о том, как снится Минск
