Самый дорогой, трагический, мистический. И другие необычные памятники на Кальварийском кладбище в Минске
12.11.2018 / 10:47
Кальварийское кладбище — самое старое из сохранившихся в Минске. Исследователи считают, что католических священников и других важных лиц хоронить здесь начали в 1745 году, а в 1796-м стали хоронить и остальных горожан-католиков. Но некоторые утверждают, что захоронения здесь происходили уже в XVI веке.
На Кальварийском кладбище похоронены Нил Гилевич, Иван Науменко, Янка Лучина, Ян Дамель, Ян-Болеслав Луцкевич (отец основателей газеты «Наша Ніва»). Здесь находятся братские могилы времен Первой и Второй мировых войн, здесь обрели покой солдаты наполеоновской армии.
С 2004 года Кальварийское кладбище изучает краевед Павел Дюсеков. Павел говорит, что на протяжении этих 15 лет он каждый год открывает для себя что-то новое.
«Здесь более 30 тысяч захоронений. Их не то что исследовать, их обойти все невозможно! На следующий год я планирую объявить на кладбище «талаку» подобно той, которая проводилась на Военном кладбище. По-хорошему, здесь все памятники нужно привести в порядок: вынул, почистил, поставил. Тех, которые особенно нуждаются в ремонте, наберется с 15 тысяч. Представьте, сколько это работы», — объясняет Павел.
Мы идем с Павлом вдоль главной аллеи. Он обращает внимание почти на каждый памятник:
«Вот в виде дерева с обрубленными ветвями — это Розалии Кастелян, вот здесь похоронен Ян-Болеслав Луцкевич, отец Антона и Ивана Луцкевичей. Вообще, на центральной аллее простых людей не хоронили. Смотрите, памятник Владиславу Дерневичу установлен в 1911 году, а выглядит так, будто установлен вчера. Ни одной царапины! А между тем, памятник пережил две войны. Интересно, что на постаменте сохранилось имя мастера: «И. Михедко». Вот такую рекламу оставил мастер. А что? Качественная работа, памятник и в 2018 выглядит достойно».
Самый старый памятник на центральной аллее установлен в 1862 году, выполнен он в виде листа бумаги.
Памятник-эпоха
Справа на центральной аллее можно увидеть памятник, который Павел Дюсеков называет памятником-эпохой.
«Для меня это самый трагический памятник. Здесь похоронена Мария Витковская из Янчевских. Примечательно, что в начале века на памятнике помещали девичью фамилию покойной. Сейчас такой традиции нет».
На памятнике не осталось распятия, не сохранилось и фотографии этой Марии из Янчевских, которая прожила всего 40 лет.
«Беда, что на памятниках кто-то целенаправленно выдирал фотографии. И мы теперь вряд ли когда-нибудь узнаем, как выглядел покоящийся здесь человек».
Мария Витковская умерла 7 марта 1914 года. Как раз перед началом Первой мировой.
«Смотрите, на памятнике написано: «Память мужа». Значит, памятник установил муж, а рядом оставил место. Но мужа здесь уже не похоронили. Началась война, кто знает, куда его занесла судьба. Так и лежит Мария Витковская из Янчевских здесь, уже 104 года ждет мужа».
Самый старый памятник и памятник минскому врачу
Рядом с костелом возвышается монумент из красного камня, который был здесь установлен, представьте себе, в 1808 году. Это памятник на могиле сестер Юзефы и Теофилии Омульских.
200 лет назад здесь хоронили близких, здесь с ними прощались, здесь их оплакивали — и ставили такие памятники, чтобы они и по прошествии веков напоминали о тех, кто здесь похоронен.
Например, памятник Зыгмунту Свентицкому.
«Вряд ли многие вспомнят, что жил в Минске известный врач, владелец доходного дома. А дом тот стоит по сей день: улица Карла Маркса, 30, там находится музей-квартира Петруся Бровки».
Зыгмунд Свентицкий построил тот дом. До переезда в Минск долгое время жил в Гродно. Собирался жениться на Элизе Ожешко, но что-то у них не заладилось, поссорились, и Зыгмунд вернулся в Минск.
«Обратите внимание на фамилию ниже: Мария из Мицкевичей Свентицкая. Да, это родная племянница Адама Мицкевича. Она жила в Минске и была замужем за врачом Свентицким».
Один памятник двум женщинам, которые никогда не были знакомы
Немало захоронений на Кальварийском кладбище относятся к периоду Второй мировой войны. Как правило, это скромные кресты с надписями: «Умер в 1943-м году», «Убита в 1942-м». Много памятников маленьким деткам, которые прожили годик, два.
Среди этих крестов есть памятник, на котором от руки нацарапано, что здесь похоронена Антонина Ивановна Петрусевич, скончавшаяся в 1944 году.
«А теперь взгляните на обратную сторону памятника. На нем надпись на иврите. Этот памятник, скорее всего, во время войны перетащили с кладбища, расположенного у театра музыкальной комедии. Здесь написано:
«Этот камень, который мы поставили надгробной стелой, будет памятником дорогой душе безгрешной, чистой и прямой, под ним погребенной. Эта стела над могилой Рахели Леи, дочери Хаима Залмана, супруги Элиэзера Шлосберга, скончавшейся в расцвете сил (буквально «в крови дней ее» — выражение означало преждевременную смерть) 22 числа месяца шват [5]677 года (14.02.1917 г. по григорианскому календарю). Пусть будет душа ее завязана в узле жизни вечной».
Вот так две абсолютно чужие женщины уже почти век делят один памятник на двоих.
Склеп, рядом с которым по сей день бродит призрак
За несколько веков Кальварийское кладбище обросло многочисленными легендами. Самая знаменитая из них — про Белую Панну.
Павел подводит к слепу, где, как говорят, более ста лет назад произошла трагедия, и рассказывает:
«Поздней осенью умерла юная девушка. Ее должны были похоронить на Кальварийского кладбище. Положили во гроб, отпели, гроб замуровали в склепе. Но говорят, что девушка не умерла, а находилась в состоянии летаргического сна, и, очнувшись, так и не смогла выбраться из этой смертельной западни. С тех пор ее призрак по ночам бродит по кладбищу. Говорят, что в 1980-е склеп вскрыли и обнаружили там скелет женщины, сидевшей в углу и сжимавшей в руках пряди своих волос. Одни говорят, что после этого призрак исчез, другие утверждают, что по сей день можно увидеть белое привидение, которое бродит среди могил».
Не знаю, правда ли это, но почему-то, когда находишься рядом с этим местом, чувствуешь себя как-то неуютно.
«Из детства в вечность»
Такую надпись можно увидеть на, пожалуй, самом красивом памятнике Кальварийского кладбища.
Памятник 15-летней Маше Иньковой, дочери скульптора Михаила Инькова, которая погибла на Немиге в 1999 году. Маша изображена в образе невесты. Памятник трогает своим величием и одновременно трагичностью. На нем — щемящие душу слова безутешно, убитых горем родителей.
Рядом с Машей похоронены те, кому, как и ей, не удалось спастись под напором толпы в подземном переходе: Настя Савко, Андрей Кулак, Светлана Лобан, Людмила Шкрудзе, Геннадий Рябоконь.
Здесь установлен и общий монумент тем, кто, как и Маша, ушел из детства в вечность.
В тот день, когда мы встречались с Павлом Дюсековым, на кладбище было шумно. Рабочие спиливали старые деревья. Навестить покойных приходили родственники.
«Кальвария может стать достойным туристическим объектом, — говорит Павел. — Главное, чтобы были люди, которым не все равно, и было понимание того, что за кладбищем нужен уход, чтобы и 200 лет спустя можно было прочитать на памятниках имена тех, кто нашел здесь вечный покой».
Когда мы с Павлом уходили с кладбища, на глаза попалась скульптура сидящей на стуле пожилой женщины в домашних тапочках.
Рядом со скульптурой — кашпо с цветами. Это памятник минчанке Ядвиге Виногоровой. Он единственный в своем роде среди уже заросших могил и покореженных крестов. На какой-то миг показалось, что эта минчанка строго следит за тем, чтобы на Кальварии ничей покой не был нарушен.