Боец «Кусь» из полка Калиновского — о работе на железной дороге и в БРСМ, испытании войной и выборе между пленом и смертью
Боец Александр Клочко поехал в Украину через неделю после начала войны. «Если бы не сделал этого, опустил бы руки, перестал бороться», — говорит. «Наша Ніва» записала его историю.
19.08.2022 / 15:33
«На границе меня приняли за диверсанта, лукашиста, было неприятно»
Калиновец Александр Клочко сейчас находится в Вильнюсе. Он приехал с фронта, чтобы продлить вид на жительство. В конце августа мужчина собирается снова возвращаться в Украину.
Александру 38 лет, он из города Барановичи. Поехал воевать через неделю после начала войны.
«Это шанс, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию в Беларуси. У меня было много причин, чтобы туда не ехать, но я сам себя спросил, что тогда меня отличает от людей, которые смолчали еще в августе 2020-го», — говорит он.
Когда Александр оказался в Киеве, сразу почувствовал себя на своем месте. Объясняет это тем, что начал предпринимать действия для победы.
Позывной мужчина выбрал быстро — «Кусь». Такой Ник был у Александра в телеграме в 2020-м. Он для него значит то, что даже один человек способен кусать режим, а если все вместе — можно загрызть его.
Сначала Александр записался в Иностранный легион. Ехал он на польско-украинскую границу вместе с литовцем, евреем, украинцем. Впоследствии к ним присоединились еще грузины и норвежцы, даже была одна девушка.
«Грузины были пожилого возраста. Говорили, что освободят Донецк, Луганск, Крым, а потом Абхазию с Осетией.
У меня было большое впечатление от беженцев, которых я увидел на границе. Огромная толпа женщин с детьми. У меня навернулись на глаза слезы. Тогда еще в тот момент поднялись со своих мест грузины, чтобы посмотреть на них. Они были впечатлены еще больше», — рассказывает он.
Когда Александр доехал до Яворова, узнал, что его не пропустят. Был приказ белорусов не брать.
«Пошел покупать сим-карту, чтобы была связь, — вспоминает он. — У меня там попросили паспорт, что странно, ведь симки продают просто так.
Продавщица после того, как узнала, что я белорус, спросила, за кого я приехал воевать. Никогда не чувствовал себя так плохо от того, что я белорус. Было неприятно, приняли за диверсанта, лукашиста. Она сфотографировала меня с документом и сказала, что если что-то случится, то меня скоро найдут.
Я вернулся на заправку, и тут ко мне подходит подросток и спрашивает, что я здесь делаю, просит документы. Он привел дружинников, те увезли меня в штаб антитеррористических операций (АТО). Там были украинские офицеры в отставке. Они решили везти меня в СБУ в Новояворов. Вызвали полицию — трое мужчин и три женщины с автоматами. Я им говорю, что не белорусы дали разрешение, чтобы Россия напала на Украину, а лукашисты. У женщины потекли слезы, и она сказала, что из-за этого у них люди погибают».
Александру предложили идти в «Азов» при условии, что у него есть боевой опыт.
«Я даже в армии не служил, какой опыт. Пришлось несколько дней ждать, чтобы меня и других включили в список и после пропустили», — рассказывает калиновец.
В Беларуси Александр начал работать сразу после окончания школы. Сначала на стройке, потом на барановичской железной дороге, которой отдал 12 лет.
«Сначала грузчиком, потом кладовщиком, инженером, экологом. В 2012 году на железной дороге получал 500 долларов, а в 2015 — 250. И при этом у меня было намного больше работы. Я ждал — что-то изменится, ведь мама моя всегда говорила, что государственная работа — это стабильность.
Когда работал на железной дороге, меня еще в 2003 году избрали заместителем секретаря БРСМ. Мы помогали детскому приюту в Барановичах, устраивали мероприятия, экскурсии. В целом яркие воспоминания, но одновременно искусственная организация. Из 30 членов активными были только 6.
В итоге я ушел с работы из-за низкой зарплаты, поехал в Минск», — говорит он.
Далее Александр работал в столице по доставке «Евроопта», потом снова вернулся в Барановичи, где устроился в гипермол. Последнее место работы — администратор такси.
«Думаю, что с правительством в изнании без военной силы никто не будет считаться»
Личный протест у Александра начался не с выборов, а с ситуации вокруг коронавируса.
«Именно против Лукашенко я стал во время коронавируса, когда он говорил глупости. Меня коснулась болезнь, столкнулся с ложью врачей, которые ставили простуду, с ложью в статистике, на телевидении.
Первый раз высказал свою позицию в июле 2020-го. Тогда в инстаграме написал пост. Помню, как было сложно, так как до этого выражал все сопротивление на кухне. С тех пор стал считать гласность оружием», — делится Александр.
На площадь мужчина вышел 9 августа в Минске. Уехал из Беларуси — 18 декабря 2020-го, когда к нему домой пришли силовики.
«Еще тогда думал ехать или нет. Если дело административное — 15 суток я бы отсидел. Если уголовное, то не смог бы и какой смысл в этом. Больше боялся, что меня задержат и сложится так, что я начну сдавать людей, или придется записывать покаяльное видео», — говорит он.
Мужчина поехал в Литву. Визы у него не было, еще сутки Александру пришлось ждать, пока литовцы разрешили ему проехать. В итоге получил визу на две недели.
«Меня подвез украинский дальнобойщик. Рассказал по дороге, что он Зеленского не боится: когда приезжал в его город, послал на три буквы. Я рассказал ему о Беларуси.
Когда подъезжали к Вильнюсу, он стал бояться, что много наговорил. У него белорусская сим-карта, стал думать, что его могут прослушивать. Настолько разговор со мной его углубил в ситуацию в Беларуси», — рассказывает он.
Предложение сформировать белорусскую армию, которая в нужной ситуации сможет освободить Беларусь, Александр поддерживает. Он объясняет почему.
«За месяц до войны имел разговор с двумя мудрыми литовцами. Один из них участвовал в событиях 13 января 1991 года. Я спросил их, что они посоветуют Беларуси. Они привели пример из истории, когда в 1918 году Германская империя отступала, она хотела создать буфер между собой и Российской Империей. Образовалась независимая Литва, у них было свое правительство и собралась армия, которая могла защитить это правительство.
В Беларуси было также правительство БНР, желание независимости, но не было армии, которая могла защитить его. Думаю, что с правительством в изгнании без военной силы никто не будет считаться.
Есть несколько вариантов, как наличие такой армии может повлиять. Если видишь, что она есть и возможен отпор, то можно уйти самому, чтобы не рисковать», — считает Александр.
«У меня нет лидера, которого я бы слушал. Я пойду за человеком, который своим примером показывает, что он делает. Таким был «Брест», погибший под Лисичанском. (белорусский доброволец Иван Марчук. — НН), — говорит он.
«Знаете, я к врагу, который не целился в тебя, сразу теряю уважение. Какие это солдаты?»
Александр считает, что в истории время от времени наступают моменты, когда гегемон, влияющий на страну, слабнет. Тогда появляется возможность обрести независимость.
«Для меня Россия — это тюрьма народов. Война в Украине — историческое событие, которое может значительно ослабить Россию.
В результате этого всего может измениться власть либо начнут просто «гореть» ее окрестности.
Хочу, чтобы мои потомки были хозяевами на своей земле, чтобы русские не говорили, что им делать и с кем дружить. Считаю, что России надо дать по зубам», — считает Александр.
Мужчина не жалеет, что в 2020 году все действовали мирно.
«Мы в итоге увидели, что режим Лукашенко понимает только язык силы. Думаю, что мы должны быть готовы защитить свою независимость, когда этот момент наступит.
Я понимаю, что сейчас Литва не даст нам возможности формировать боевые подразделения, тренироваться и идти в Беларусь. Это сразу будет значить объявление войны России. Но в будущем разные события могут быть», — рассуждает он.
На фронте Александр встречал трех русских военных. Они были пленниками.
«Слышал, как один из них сказал, что они в нас не стреляли: мол, посмотрите, даже возле блиндажа гильз нет. Знаете, я к врагу, который не целился в тебя, сразу теряю уважение. Какие это солдаты?
У них из оружия были автоматы Калашникова. Но у русских там было два вертолета, самолет, танки. Мы не видели этого, а слышали по звуку и по рации, которую захватили, они между собой разговаривали. В целом сейчас бой идет не столько стрелковый, а с тяжелым вооружением», — рассказывает мужчина.
В психологическом смысле для Александра сложно долго находиться на войне. На ней так можно и «остаться».
«Поставил себе две задачи: получить опыт владения оружием и понять, как я себя чувствую в настоящем бою. 27 мая у меня был бой, и ощущения мои мне понравились. Страха не было, просто выполняешь задачу, которая стоит.
Война мне не снится. Во время боя могу, кстати, лечь спать под обстрелами. Считаю, что я вовремя поехал делать ВНЖ, нужно был отпуск, чтобы не «остаться головой» на войне», — делится он.
Александр согласен, что трудно жить в мирное время людям, возвращающимся с войны.
«Вернулся в Литву — вроде бы достали из воды на сушу. Потом когда появляются какие-то планы, все возвращается на свой лад», — говорит он.
«Участвовал в бою на границе Херсонской и Николаевской областей»
Мужчина часто вспоминает своих друзей-бойцов, погибших под Лисичанском.
«Когда это случилось, для меня появился стимул подбивать русскую броню, чтобы как-то таким образом мстить за них, — вспоминает он. — Как мне кажется, я ровно встретил эту новость. Но были дни, когда я мысленно по несколько раз вспоминал их. Сейчас хочу написать свои воспоминания о них, чтобы стало легче.
Участвовал я сам в бою за село Лозовое, на границе Херсонской и Николаевской областей. В Лисичанске мы охраняли переправу, столкновений с русскими у меня там не было».
Стрелять в русского военнослужащего Александру пока не доводилось.
«Знаете, если из миномета, то ты даже не в курсе убил или нет. Пулей — это другое. Кажется, что на войне намного проще. Стреляют по тебе — ты в ответ. Это враг, который пытается захватить чужую землю.
Я знаю, за что я воюю в Украине. Русские — нет.
Когда понимаешь, за что борешься, то, думаю, любой человек, имеющий достоинство и видящий, что это несправедливо, готов применить силу, чтобы дать отпор тому, кто обижает», — говорит он.
Александр рассуждает, что он будет делать в случае, если попадет в плен.
«Ребята держатся на видео хорошо. Что лучше: погибнуть в бою или попасть в плен? Зависит от того, как ты это перенесешь. Если сможешь достойно держаться в плену, то тогда да. Даже если там будет смертная казнь, которую ты сможешь пройти.
Пример Калиновского: он проиграл, попал в «плен», его повесили, но он стал символом для других. Если считаешь, что сломаешься в плену, то лучше погибнуть в бою. Как поступлю я — не знаю.
Когда услышал, что в ДНР приговорили к смертной казни иностранцев, то даже в инстаграме изложил пост, что есть стимул держать сильнее нашу позицию», — поясняет он.
На вопрос, почему некоторые ребята считают, что ехать воевать не вариант, Александр отвечает: нужно понять, какая у них первоначальная причина. Он считает, что иногда такие люди просто боятся.
«Те, кто за Россию, то к ним вопрос, почему они тогда не идут воевать за нее. Слышал от украинцев, которые не воюют, что они не видят, зачем идти на фронт за Зеленского. Но думаю, что у них какие-то другие причины.
Я вижу, что война очень тяжелая. Считаю, что Европе нужно помогать Украине тяжелым вооружением, ведь она жертвует самым дорогим — людьми. Она закрывает собой Европу, и на очереди будет именно Евросоюз, когда русские доберутся», — подытоживает он.