«Нет-нет, я на это не подписывался и не пойду». Россияне белорусского происхождения в шоке и ужасе, ищут выход
Полномасштабная война в Украине идет уже 7 месяцев и унесла десятки тысяч жизней, но только с началом мобилизации эта война пришла в дома многих россиян. Что переживают и что делают россияне белорусского происхождения или мужья белорусок? «Наша Ніва» поговорила с десятком людей. Судя по их словам, во многих людях в России нарастает страх, тревога и недовольство. Но прежде всего они ищут выход из ситуации — боятся оказаться на войне, которая им чужда. А некоторые переосмысливают самоидентификацию и вспоминают, что они белорусы, а не россияне.
24.09.2022 / 13:39
Мобилизованный прощается с возлюбленной, Якутск. Фото: АР
Новость о мобилизации привела множество россиян в растерянность, люди не знают, чего ожидать от будущего и как гарантировать, что ты и твои близкие не попадут на войну. Вот несколько свидетельств, которые собрала «Наша Ніва»:
«Ира со своим другом сегодня ночью выехали в Минск. Планируют, что дальше делать, на ходу, обстоятельства меняются. Ира в Москву вернется к понедельнику, а ее Паша затихарится в Минске, пока так».
«Я подписался на канал «Где раздают повестки в Москве», там в режиме реального времени весь этот *** (ужас — «НН»). Мне пока 35. Надо подождать, по классике — две-три недели».
«Мы с мужем пока в Питере. Решили, что сначала нужно сделать на меня доверенности на все, что у нас есть. Очень страшно и непонятно, что впереди».
«Не знаю, что происходит, очень тяжело и страшно. Хочется открыть глаза и проснуться. Вчера закрывала глаза и представляла, что стою на обрыве скалы, а подо мной тьма и пустота».
«Короче, тяжело очень. Андрей купил билеты в Израиль на ближайший доступный рейс, так как у него израильская виза есть. Ребята наши с работы — пока не знаю, но в чате у нас написали, у кого и где какие дачи есть, где можно было бы «отдохнуть».
«Наша Ніва» попросила одного гражданина России белорусского происхождения и одного россиянина, связанного с Беларусью, рассказать о том, что они сейчас чувствуют, как люди из их круга относятся к войне и может ли их затронуть мобилизация. Вот эти искренние монологи.
«В какой-то степени русский народ обманут, да они и сами себя таковыми считают»
Михаил, айтишник, живет в Турции.
«Когда началась война, я жил в Таиланде. Решил пока не возвращаться в Россию и переехал в Турцию, уже с марта нахожусь здесь. Хотелось, конечно, поехать домой, но в глубине души я понимал, что рано или поздно будет мобилизация, так как ребят, которых направили [на фронт], явно недостаточно, и непонятно, какой вообще [у руководства] план. Поэтому ожидал и мобилизации, и дальнейшей эскалации конфликта.
Последний раз я был в военкомате лет в 18, получил военный билет. Даже не помню, как этот военный билет выглядит. Но, думаю, под мобилизацию может попасть любой. Непонятно, сколько они призовут, но явно это будет более 300 тысяч и миллиона, плюс нужно будет постепенно менять людей, поэтому вероятность попасть под мобилизацию реальна для каждого.
Забрали [по мобилизации] знакомого нашей семьи, доктора, ему 60 лет. Он работал в больнице, и ему пришла повестка, он сразу поехал в военкомат. Сейчас он там, думаю, его скорее всего заберут [на фронт].
Мои друзья сидят в России, ждут, придут за ними или нет. Президент уже второй раз нас бросил — сначала с самой войной, потом с этим призывом. Ему уже никто не доверяет, понимают, что призовут, скорее всего, всех, до кого дотянутся.
Пара моих друзей уехали в Финляндию, так как имели такую возможность. Билеты сейчас стоят бешеные деньги, я смотрел, в Астану в одну сторону билет стоит несколько тысяч долларов. Многие бегут в Беларусь, но я несколько лет там жил и знаю, что Лукашенко при необходимости отошлет их назад, не имею в этом никаких сомнений.
Лично я против войны. Люди гибнут, причем ни за что, а элиты решают какие-то свои вопросы, а те, кто с этим не связан, страдают. За любой войной, так понимаю, стоят материальные интересы, просто они прикрыты призывами.
Сбор мобилизованных в Якутске. Фото: АР
Что я чувствую? То, что мои друзья, возможно, пойдут воевать, и часть из них не вернется. Это довольно хреново. Они ни с чем не связаны, но их никто не будет спрашивать, просто дадут выбор: или ты идешь на 10 лет [в тюрьму], или идешь с автоматом в окоп, и попробуй еще не пойти в бой.
Наша страна превращается в Советский Союз с репрессиями и всякими непонятными вещами, ничем хорошим это не закончится. Война будет идти, пока она кому-то выгодна или пока у кого-то из сторон не закончатся ресурсы.
Было бы глупостью идти дальше на территорию Украины, но я не понимаю, какой еще может быть план у нашего правительства. Придет зима, солдаты будут сидеть в окопах, и эта война точно будет тянуться еще большую часть следующего года. Не вижу сейчас никакого положительного выхода из этой войны, и вряд ли этот конфликт разрешится на поле боя.
Я и до 24 февраля прекрасно знал, кто сидит у власти и какие у них цели, так что для меня с началом войны ничего не изменилось. Всегда знал, что российская политика — это когда бизнес просто пытается сделать деньги, но не думал, что наше государство влезет в какую-то бешеную и авантюрную войну.
Вижу, что люди в России прислушиваются к пропаганде, они делают то, что им скажут, не имеют никакого логического мышления. Плюс они не оценивают факты с другой стороны, то, что говорит другой мир. Не смешиваю простых людей и правительство, для меня люди одинаковы во всем мире — России, Украине, Казахстане, Франции. Люди повсюду мыслят одинаково, настроены в основном доброжелательно, и война никому не нужна, кроме некоторых людей во власти.
Антивоенные протесты в России. Фото: АР
В какой-то степени русский народ обманут, да они и сами себя таковыми считают. Если пообщаться с людьми, большинство тебе скажет, что нас обманули, и уже не первый раз. Я тоже считаю их обманутыми: большинство не слишком понимает, что происходит, многие пойдут воевать и погибнут непонятно за что. Конечно, им промывают мозги, и с этим ничего не поделать. Но мне кажется, что точка кипения в народе еще не достигнута, нужно дать им еще сильный толчок, чтобы они наконец поняли, что происходит. Если, например, есть уже не будет что, они начнут спрашивать, что случилось.
Какой бы я хотел видеть Россию? Страной, которая не терроризирует своих соседей. Это минимум, но надо же с чего-то начинать, сложно думать о чем-то более великом, когда страна рушится на глазах. Наверное, ничего хорошего уже не будет, страна выйдет из войны с большими экономическими потерями, о людях я уже и не говорю. Империи всегда процветают сначала, а затем разрушаются. И Россия, скорее всего, тоже развалится на много маленьких государств, это предсказуемый процесс. Можно провести аналогию с Крымской войной, когда российский император полез на Турцию, и все знают, чем это закончилось. Для меня параллель очевидна».
«Граждане России, постоянно проживающие в зарубежье, не могут попасть под мобилизацию»
Владислав (имя изменено), студент, живет в Беларуси. Этот комментарий Владислав принципиально давал по-белорусски.
«Когда объявили мобилизацию, был в шоке, хотя и ждал этого. Никто не хотел верить, что до такого дойдет, но о ней начали говорить еще в апреле — начале мая, и уже тогда я морально подготовился к этому.
Как бы это ни было плохо, но за полгода жизни в этой новой реальности как-то к ней привыкаешь — к миру, в котором мобилизуют и где рядом идет война. Много моих знакомых [из России] сейчас говорят: Нет-нет, я на это не подписывался и на это не пойду, никто этого не хочет.
Хотя те люди, с кем я регулярно держу связь, не получили повестки, но сама эта возможность их очень беспокоит: вместо планов на жизнь, даже подкорректированных после 24 февраля, они могут быть вынуждены делать что-то другое. Слышал мнение, что главное — просто ни в коем случае не дойти до военкомата, даже если на улице тебе дадут повестку.
Антивоенные протесты в России. Фото: АР
Готовы ли люди к тюрьме, чтобы не призываться? Мы как-то подсознательно избегали этого вопроса. Меня впечатляет, что в Уголовный кодекс [РФ] были приняты поправки, по которым можно получить серьезные сроки за нежелание воевать. Но, как понимаю, есть много правовых нюансов.
Я сам не имею никаких отношений с российскими военкоматами. Мне посчастливилось переехать в Беларусь еще до того времени, когда бы меня могли поставить на какой-то военный учет. Когда-то в России, когда в 20 лет ты получал очередной внутренний паспорт, нужно было брать в военкомате справку о том, что они не имеют к тебе никаких претензий. Сейчас это не нужно, поэтому я и не связан никак с российским Минобороны.
Вдобавок, те граждане России, которые постоянно живут в зарубежье, не могут попасть под мобилизацию. Это приятно. Но, во-первых, Беларусь — самое близкое зарубежье к России в том числе и в правовом смысле, и во-вторых, уже были случаи, когда во время мобилизации нарушались законы: призывали и многодетных родителей, и пожилых людей.
Я стараюсь никогда не зарекаться, но все-таки надеюсь, что имею максимальную гарантию того, что меня не призовут. Но все бывает, и многое случилось, чего я не мог себе представить, так что все возможно. Стараюсь не думать о том, что бы сделал, если бы получил повестку. Но мне кажется, что я бы просто никуда не поехал и отвечал бы на это попыткой вынужденной миграции. Точно знаю, что сделал бы все, чтобы не оказаться в военкомате.
Всегда думал о том, что стоило бы уехать в какую-то третью страну, особенно на протяжении последних двух лет. Вижу, что каких-то перспектив для нормальной жизни здесь нет, но прямо сейчас имею дела, которые держат меня в Беларуси. Хочется куда-то поехать, но чтобы при этом еще и сохранилась возможность вернуться обратно.
У меня две родины: Россия и Беларусь. Белорусы для меня — родной народ, ведь я с ними уже много лет живу, у меня здесь друзья, люди, которых я хорошо понимаю и которые понимают меня. Здесь я чувствую себя дома, а для меня это очень важное ощущение. Сразу отказаться от двух родин, уехать, возможно, навсегда — это очень трудное решение. Хотел бы, чтобы это была трудовая миграция, ведь политическую миграцию даже представлять не хочется.
На самом деле нынешняя война — это та война, которая не может ничем быть оправдана.
Когда осенью начались первые слухи о скорой войне, я уже понимал, что когда она начнется, это будет иметь очень серьезные международные последствия для России — санкции, изоляция, проблемы для граждан России в других странах. Но для меня было шоком то, что эта война настолько затронет будущую демографию России и другие сферы. Видел, что Россия развивает армию, но армия должна быть для обороны, и я не хотел, чтобы Украина от этого страдала.
Российское общество сейчас в растерянном состоянии. В начале войны ввели ответственность за то, что ты о ней говоришь, за ту же «дискредитацию Вооруженных сил», и после этого в соцсетях как-то исчезли те, кто сомневался, что эта война не нужна. Но мне кажется, что настоящая социология в России выглядит совсем не так, что там хватает тех, кто понимает — происходит трэш. Теперь все станет только хуже, ведь те, кто поддерживал события в сотнях или тысячах километров от них, теперь будут непосредственно затронуты этим конфликтом, и это повлияет на их восприятие ситуации.
Не верю, что российский народ настолько растерялся, что все поддерживают происходящее. Думаю, на самом деле все по-другому, и в результате это может привести к глубокому социальному кризису, последствия у которого будут очень тяжелые. Когда люди поймут, что им не совсем говорили правду о происходящем, они будут в шоке. Это похоже на афганскую войну — когда до людей начала доходить правда о тех событиях, это вызвало большой шок в обществе, и теперь, мне кажется, тоже будет плохо.
Мне бы очень не хотелось, чтобы все это вылилось в дезинтеграционные процессы и новую массовую кровь, крови — и своей, и чужой — уже столько пролили, что хватит на несколько сотен лет. Любой бунт — всегда страшно, и не хотелось бы вернуться в какие-то 1990-е, тех 1990-х для России хватило. Знаю, что и другие страны тогда будут страдать от кризиса в России, ведь экономика сейчас глобализирована.
Искренне надеюсь, что никто из моих друзей, знакомых и родственников в итоге не попадет на эту компанию. Хочу, чтобы те, кого уже призвали, вернулись к своим семьям, но с пониманием, что это все было неправильно. Хочется, чтобы это все быстрее закончилось, чтобы россияне начали действительно думать и строить какие-то логические связи.
Вся эта ситуация возможна во многом благодаря тому, что люди много лет как-то абстрагировались от происходящего вокруг. Они не думали своей головой, хотя, чтобы жить успешно, нужно делать какие-то личные выводы, думать о том, чтобы в первую очередь именно у тебя, твоей семьи и страны все было хорошо, чтобы людям всего хватало и страна развивалась. А планы кого-то спасти и научить жить — это не то, о чем в первую очередь должен думать человек.
Раньше я воспринимал Россию как страну, в которую я мог бы вернуться. Я, как и раньше, очень люблю Россию, поэтому не могу поддерживать то, что ей вредит, а ей вредит то, что сейчас происходит. Мое отношение к [российским] властям тоже не изменилось, уже много лет оно у меня не положительное.
Но у меня немного изменилось отношение к народу, не думал, что за очень радикальными идеями пойдут столько людей, и даже последствия этих решений их не убедят в обратном. Это меня очень впечатлило. Считал, что эта военная кампания столкнется с очень сильным сопротивлением, но оказалось не так много граждан, которые продемонстрировали, что они против.
Когда вижу, что показывают по телевизору в России, мне понятно, почему столько россиян воспринимают ситуацию так, как воспринимают. Самое страшное, что человек сам по себе может быть совсем неплохим, но он будет делать то, что ему говорят, но в остальном он может быть твоим соратником. Думал, что над пропагандой в основном шутят, но, как оказалось, далеко не все».