«Даже кириллица — это проблема». Белорус из Подляшья рассказал о том, почему полонизировались коренные белорусы Польши
Еще 50 лет назад в Польше были регионы, население которых почти не пользовалось польским языком. Вся коммуникация происходила по-белорусски, а польский жители применяли в поездках по другим регионам страны. Сейчас представить это трудно: восточная Польша полонизировалась. И в определенной мере этому поспособствовала и политика Беларуси, где национальный язык тоже терял позиции. О польских белорусах и изменениях последних десятилетий журналист Most поговорил с коренным белорусом, директором Центра белорусской культуры в Белостоке Анатолем Вапом.
02.05.2024 / 23:38
Анатоль Вап. Фото: Most
Анатолю 58 лет, он родился в деревне Наровцы, а первые годы провел в Скупове — это на Подляшье. Большинство жителей той местности были белорусами.
«Я белорус, мать — белоруска, а ты — думай сам»
— Действительно можно было жить, не зная польского языка?
— А зачем? (смеется). Когда в гминном управлении работали также белорусы, то шли и говорили по-своему — по-белорусски. Поэтому польского языка долгое время я вообще не слышал.
У нас каждый знал, что он не поляк, а белорус. Ведь говорили по-белорусски — конечно, на местном наречии. Когда с родителями я переехал в Бельск-Подляски, то никакого другого языка не знал — только белорусский.
И ко мне, и к двум сестрам родители обращались по-белорусски. Для меня момент выбора, возможно, был, когда делал себе паспорт. Какую национальность там писать? Спросил у отца. Тот говорит: «Я белорус, мать — белоруска, а ты — думай сам». То есть никем другим я быть не могу. Так и записал себя собственноручно белорусом в 1984 году.
— Быть белорусом в социалистической Польше не было проблемой?
— Я рос в среде, где большинство были свои. Даже в Бельске большинство было хоть не белорусами, так православными. В школе я учил белорусский язык — конечно, как отдельный предмет, а остальные — по-польски. Белорусский язык тогда в Бельске на улице можно было услышать ежедневно. Не припомню, чтобы были какие-то конфликты на национальной почве в повседневности.
Вот Белосток — уже совсем польский город. Конечно, мы, студенты, между собой по-белорусски общались, но вокруг — все было польское. В автобусе, когда говоришь по-своему, люди рядом уже обращали внимание. Недалеко — 50 км от Бельска — но уже другой мир.
— В чем разница между Подляшьем того времени, 1980-х, и нынешним?
— Полонизация. Ежегодно меньше людей из коренных белорусов владеет своим языком. Раньше, когда человек даже книжек не читал, то разговаривал — с родителями, дедами, родственниками, соседями… Но и это уже отошло. Когда-то, в 1980-х, когда собирались встречи Белорусского объединения студентов, молодежь не вмещалась в залах — десятки и сотни людей! Сейчас — сами видите. Даже когда диаспора в Белостоке делает мероприятия, то наших меньшинство приходит. Раньше было бы совсем наоборот.
«Сама Беларусь не является белорусскоязычным государством»
— Коренной белорус из Подляшья, но польскоязычный — это сейчас норма?
— Есть такое. Даже сознательные патриоты, которые отдают своих детей в белорусские сады и школы, иногда сами не владеют языком. Их родители владели. А они хотят, чтобы владели их дети. То есть через одно поколение. Бывает, что человек все понимает по-белорусски, но сам этим языком не пользуется. Даже алфавит — кириллица — это проблема. Так как букв не знают. В социалистические времена было обучение русскому языку в школах, это давало знание кириллицы. Сейчас — нет. Хорошо, что хоть помнят, кто они и откуда.
Причин, конечно, несколько. Когда языком вокруг меньше пользуются, то нет нужды его учить. Есть бюрократические трудности с обучением. Ну и в конце концов, сама Беларусь не является белорусскоязычным государством, примером и магнитом для других.
— Это, наверное, открывалось во время поездок…
— Моя дочь, когда училась в школе, ездила с экскурсией в Беларусь. Так дети спрашивали: «А почему там не говорят по-белорусски?» Что им ответить?.. Коренное меньшинство здесь, на Подляшье, из Беларуси никакой поддержки не получало. В начале 1990-х что-то было, а потом… не видели. Лет с 30 назад можно было еще подумать, чтобы белорусу отсюда поехать в Беларусь учиться. А сейчас поедешь — и в тюрьму попадешь.
«Есть граница — и белорусы здесь заканчиваются»
— В Польше есть другие национальные меньшинства, исторически живущие здесь: украинцы, немцы, литовцы, татары и т.д. Есть разница между их ситуацией и белорусской?
— Разница даже в том, что в других государствах в школах учат, что украинцы, немцы и литовцы живут еще и за рубежом. Не только эмигранты, но национальные меньшинства. И так идет веками. В Беларуси такого нет. Мол, есть граница — и белорусы здесь почему-то заканчиваются. Многие из диаспоры, кто приезжал в Белосток, удивлялись: откуда здесь белорусы? В школе им об этом не рассказывали.
Помню, в 2010 году, когда работал в маршалковском управлении, мы были с визитом в Минске. Как раз на годовщину Грюнвальдской битвы. Мне нужно было сказать слово на одной художественной выставке. Рассказывал, как это отмечали в Подляском воеводстве. Так потом подошел журналист и спросил, давно ли я переехал в Польшу. Это показывает, что белорусы в Беларуси не знают о коренных белорусах за рубежом: в Польше, Литве, Латвии, Украине, России.
«Православие — это не всегда вопрос веры, но — традиции»
— Православие для белорусов Подляшья — определяющий фактор? Работает ли так, что, мол, православный — это белорус, а католик — поляк?
— Если не 100% коренных белорусов здесь, то большая часть — православные. Есть немного католиков на Сокольщине, там язык чуть ли не литературный. В начале ХХ века и в межвоенное время оттуда пошло много белорусских деятелей, политиков, ксендзов. Даже премьер-министр БНР Иосиф Воронко из Сокольщины, а учился в Белостоке. А потом все закончилось: ассимиляция, ополячивание.
Что касается фактора православия, то это не всегда вопрос веры, но — традиции. Ты знаешь, что так верили твои родители, — это важно. Независимо от того, придерживаешься ли веры в обыденной жизни. У коренных белорусов здесь привязка к вере остается. А вот в диаспоре, конечно, по-разному — католики, протестанты, униаты и атеисты.
— Католическая церковь часто ассоциируется с польскостью и польским патриотизмом. А можно ли православную церковь на Подляшье считать «бастионом белорусчины»?
— В целом нет. Церковь имеет позицию, что она открыта для всех. Каких-то национальных маркеров в православной церкви я не видел.
Анатоль Вап. Фото: Most
«Даже если в Беларуси будут позитивные изменения, не все вернутся»
— Когда белорус-эмигрант гуляет по Белостоку, может ли он встретить какие-то признаки белорусскости в городе?
— Белосток после войны уже был стабильно польским городом, с польским духом, языком и культурой. Если вспомнить довоенный Белосток, то это во многом еврейский город. Белорусским Белосток никогда не был. Что же касается поиска белорусского содержания, то сейчас другое время. Есть социальные сети, мероприятия, концерты, встречи, места, куда пойти.
При этом есть места, где изучается белорусский, такие как как школы или детский сад, а также офисы белорусских организаций, и там, даже в виде информационных досок с названиями, фигурирует белорусский язык. Сейчас много водится экскурсий по Белостоку на белорусском языке и с учетом белорусских следов. Может, когда-то придется ввести в пространство больше белорусских акцентов.
— Есть мысль, что эти мероприятия отдельно проходят для диаспоры, отдельно — для коренных белорусов.
— Да, это один народ и две общности. Сначала проблема была и в том, что белорусы из диаспоры думали, что выезжают на один-два года. Потом все изменится — вернутся. Оказалось — нет. Поэтому надо жить здесь, общаться. Люди узнают о коренном меньшинстве здесь. Естественно, даже если в Беларуси будут позитивные изменения, не все вернутся. Часть останется и… сама станет белорусским меньшинством в Польше.
— Какие шаги можно предпринять уже сейчас для лучшего контакта между меньшинством и диаспорой?
Рецепт один: надо прежде всего встречаться. На улице, в белорусских организациях и пространствах — повсеместно. Разговаривать — и из этого что-то выйдет. Сначала —знакомство, потом — совместная работа или дело. Разумеется, между нами есть разница: школа, бэкграунд, ментальность — все это есть. Но если что-то делать вместе, то разница будет стираться. А потом уже не будем на Подляшье чужие, но будем свои!
«Народ требует «гармоничной» песни». Какие польские группы поют по-белорусски и зачем это делают?