Есть горькая ирония в корне проблемы аннексии Крыма российским президентом Владимиром Путиным.
Краткосрочная победа Путина уже вредит его самой заветной долгосрочной стратегии — созданию Евразийского экономического союза Россией и ее ближайшими соседями.
По мере того, как вторжение расширяет российскую территорию, уменьшается влияние России в тех местах, где Путин очень хотел бы его увеличить. Стоит только посмотреть на Беларусь, которая уже начала предусматривать меры против своего союза с Москвой, чтобы понять почему.
Каким бы надуманным он ни казался, Евразийский экономический союз никогда не был пустым разговором для Путина.
Он призван стать альтернативой Западу для стран, граничащих с Россией, в том числе и на восточной границе Европы. Однако пока только Беларусь и Казахстан вызвались принять участие в официальном начале работы союза в январе 2015 года.
Но Путин внимательно присматривается к другим странам региона, в частности, к тем, которые уже вошли в программу ЕС «Восточное партнерство», созданную для содействия более тесным связям между ЕС и Азербайджаном, Арменией, Беларусью, Молдовой, Грузией и Украиной.
Вторжение России в Украину обнаружило стратегическую двойственность проекта Путина. Россия любила подчеркивать, что ЕврАзЭС будет равноправным партнерством между ее государствами-членами и средством, который позволит им добиваться своих политических и экономических интересов. Но интересы Москвы вдруг оказались гораздо более широкими, чем несколько месяцев назад. Путин оправдал свой крымский гамбит громкой, но расплывчатой доктриной «ответственности по защите».
Никто не знает, намерен ли Путин продолжать доктрину с применением военной силы, и кого он собирается защищать: этнических русских, русскоязычных или вообще любой народ, которому, по мнению России, может понадобиться помощь.
Партнеры России по понятным причинам напуганы. В начале кризиса в Украине, когда прозападные протестующие ночевали под открытым небом в Киеве, Александр Лукашенко, белорусский президент, судя по всему, надеялся, что Россия будет призывать украинскую власть принять строгие меры. Как и у Путина, у него не было желания видеть, чтобы в России или Беларуси копировали лозунги и тактику протестующих на Майдане. (Лукашенко по-прежнему травмирован демонстрациями, произошедшими после спорных выборов 2010 года, когда он в четвертый раз стал президентом).
Но российская военная интервенция в Крыму стала совсем другим делом. Лукашенко демонстративно отказался прислать наблюдателей на референдум в Крым. Он также бросил вызов Москве, сказав, что будет работать с новым прозападным правительством в Киеве (которое Владимир Путин назвал «незаконным»).
Существуют веские причины для Беларуси, чтобы чувствовать себя под угрозой. Она не имеет ни одного анклава с большинством этнического русского населения, как в Крыму, хотя примерно 8% населения в Восточной Беларуси являются этническими русскими [на самом деле согласно переписи 2009 г. не только в восточной, но по всей Беларуси живет 8,26 % этнических россиян, это наименьший показатель за последние 40 лет. — Ред.]. Но русский язык доминирует по всей Беларуси.
Согласно аргументами Путина по поводу захвата Крыма, даже Беларусь в один прекрасный день могла бы стать мишенью для российского нападения.
(Россия могла бы организовать также интервенцию в северные русскоязычные районы Казахстана.)
И хотя маловероятно, что Россия вторгнется в Украину в ближайшее время, Лукашенко имеет основание беспокоиться о последствиях вступления в Евразийский союз.
Лукашенко, возможно, уже почувствовал, что ЕврАзЭС не станет экономическим благом для Беларуси в том объеме, как он себе когда-то представлял.
Хотя он, возможно, и надеялся, что Евразийский союз предоставит открытый рынок для дешевых белорусских товаров, но его предшественник, Таможенный союз, до сих пор демонстрировал, что белорусские товары имеют трудности при конкуренции на свободном рынке даже с товарами, произведенными в России или Казахстане.
Более того, даже если Россия говорит о создании взаимовыгодного партнерства, она пытается ослабить государства вокруг себя.
Украина — не единственный такой пример. Грузия и особенно Молдова попали под давление, пытаясь подписать свои соглашения с ЕС. Лукашенко меньше всего хочет стать еще одним слабым лидером, свергнутым в результате внутреннего восстания (которые часто разжигает Россия), чтобы затем стать зависимым от России ради выживания, — каким мог бы стать Виктор Янукович, если бы не перестарался с жесткой реакцией на протесты в Киеве, что и заставило его бежать, или которым уже стал Серж Саргсян в Армении. Даже хуже, Лукашенко понимает, что может в конечном итоге стать мизерным диктатором мини-государства, как Евгений Шевчук, президент Приднестровья, или Сергей Аксенов, новый премьер-министр Крыма.
Прежде всего, Лукашенко хочет избежать необходимости делать выбор между Россией и Западом. Он всегда был счастлив быть союзником России, но только в качестве лидера сильного, независимого государства, способного проводить свой собственный курс. Ключом к его способности удерживать свои позиции — а он руководит Беларусью почти 20 лет — было его умение убеждать как население своей страны, так и России, что он имеет силы для отстаивания своих интересов в переговорах с Кремлем. Беларусь существенно выигрывает от помощи Москвы в форме дешевых нефти и газа, а также других российских дотаций и махинаций с ними, которые, по оценкам, составляют более 15% ВВП страны. Но в обмен на эту помощь Лукашенко должен предоставлять услуги. Он сделал деньги российским олигархам на транзитной торговле через территорию Беларуси, поддержал исторический ревизионизм Путина в отношении Советского Союза, и подавил любые намеки на гражданские протесты, способные перекинуться на Россию. Он считает, что нет другого белорусского лидера, способного сделать то же самое.
Экономическая модель Лукашенко также зависит от хороших отношений со странами Европейского союза. Беларусь не может позволить себе потерять торговые отношения с Латвией и Литвой, например. Но российская агрессия на Украине — и намек Путина о том, что конкуренция в регионе равна нулю — теперь могут поставить эти отношения под угрозу. Латвия, в частности, имея значительное количество населения из этнических русских, по понятным причинам чувствует угрозу крымского гамбита Путина. Президент РФ может не беспокоиться об ухудшении торговых связей со странами Балтии, но Лукашенко — обязан.
Российская аннексия Крыма может иметь и другие последствия для Беларуси. Чтобы удержать Крым на плаву, России придется делать значительные инвестиции в его транспортную, газовую и другие инфраструктуры.
Деньги, которые используются для инвестиций в эти отрасли, не пойдут на субсидии Беларуси. Если российское вторжение вынудит Европу изменить свою политику в области энергетики, то это также негативно отразится на Беларуси. Белорусская экономика во многом зависит от статуса страны как транзитного узла для перекачки российской нефти в сторону ЕС. Крупным источником дохода Беларуси является продажа нефтепродуктов, изготовленных из субсидируемой и поэтому дешевой российской нефти.
Санкции в отношении российской нефти или увеличение добычи нефти в других местах, что приведет к снижению цен на нефть, может тяжело ударить по Минску.
Не удивительно, что Лукашенко в последние недели явно старался быть подальше от Путина.
Беларусь начала намекать на то, что хочет улучшить отношения с ЕС, согласившись в феврале участвовать в визовых переговорах с Брюсселем. Но любые подвижки в сторону ЕС будут идти медленно; Лукашенко по-прежнему диктатор, у которого мало интереса соответствовать европейским демократическим стандартам.
Сейчас Лукашенко находится в российском лагере и просчитывает пути выхода. И пока он не направляется к двери, только пока. Но
после агрессивного захвата Путиным Крыма Лукашенко начал более тревожно поглядывать в сторону выхода.
России не по карману заполучить Крым, не потеряв при этом многих постсоветских друзей. Однако это именно то, к чему приведут ее действия в долгосрочной перспективе.
Такие страны, как Беларусь и Казахстан, в конечном итоге, могут быть вынуждены признать аннексию Крыма — у них нет другого выбора в случае захвата Россией какой-либо территории.
Но нынешнее молчание этих стран красноречиво говорит об их беспокойстве по поводу своей действенности и планов на будущее.
***
Эндрю Уилсон
британский политолог, профессор Лондонского университета. Изучает динамику национализмов и национальных идентичностей на постсоветском пространстве. Автор книги «Последняя диктатура Европы», которая рассказывает о современной Беларуси.
