Часто на родине не хватает возможностей для самореализации — и белорусы уезжают. Уезжают в поисках лучшей жизни. Уезжают, чтобы добиться успеха и признания в мире. Очевидно, таких меньше. Но в первую очередь они за рубежом формируют мнение о нас как нацию. Именно о таких белорусах — совместный проект журнала «Большой» и общественной кампании «Будзьма беларусамі!».
Из Гамбурга — в Нидерланды. Дорога — море, дюны и ветряные мельницы. Ночлег в уютном доме у Северного моря, солнечное утро на берегу — и через Бельгию в Париж. После большого открытого пространства улицы кажутся слишком узкими, люди — суетливыми. Но… Париж. Крошечная квартирка в центре, крутая винтовая лестница, 6 этаж, последний, как наш девятый. Лифта нет, конечно. Парковки также. Но… Париж. Кораблики на Сене и взволнованные голоса. Бутики, бутики, бутики, рестораны… Велосипеды и багеты, книжные магазины и кафе-кондитерские, негры с сувенирами и уличные музыканты. Неуклюже-креативный центр Помпиду и величественный Лувр, в очередной раз оставленная «на потом» Эйфелева и бескрайние Елисейские. Париж… платаны и липы, дороги из белого камня, пространство и свет, беззаботная публика. Маленькие человечки в городе блеска и демократии. В Городе, что поет на всех языках мира.
Дима Самаль. Дизайнер, основатель собственного дизайнерского бюро. Очень занят, оно и понятно: в одном только Париже — 6 магазинов, которые его представляют. Есть магазины в Нью-Йорке, Токио, Милане, Берлине, ведутся переговоры с Питером. В 2010 году выпустил коллекцию очков под собственным именем, в прошлом году вышла коллекция часов, совсем недавно — коллекция сережек и браслетов. Договорились встретиться в городе, недалеко от Эйфелевой башни. Проходя мимо «Шангри-Ла» (гостиница такая, 5-звездочная) с красивейший вазами и портье у входа, подумала: эх, буду старенькая, поживу и здесь. Встретились. Заподозрить в Диме соотечественника сложно — одежда, походка, взгляд, приветливая отчужденность — все полностью bien français. Чай пошли пить в… «Шангри-Ла».
— В школе я постоянно рисовал машинки. С этими рисунками участвовал в конкурсах для юных талантов. Газета «Переходный возраст» в Минске проводила.
Призы были сначала формальные — грамота, места… А потом к этому проекту был привлечен «Атлант-М», и призы стали чувствительнее: путевка, телевизор и т. д. Я никогда ничего не выигрывал, но ездил постоянно. Я из Молодечно, и для участников из других городов организаторы снимали отель. Не бог весть какой, но все же. Тогда для меня попасть в Минск, посмотреть город, побывать в тусовке ребят-единомышленников, пожить в отеле было круче, чем сейчас сидеть в этой «Шангри-Ла».
После школы — кузница всех технических кадров Политехнического академия, инженером на автомобильный факультет. Чудесное поступление в аспирантуру Академии искусств на дизайн.
Чудесное, потому что попасть туда извне было нереально, но Дима к этому моменту уже съездил со своими разработками на конференцию в Хельсинки, и для него сделали исключение. Из Академии искусств — в школу дизайна в Милане. Она как раз разыгрывала стипендии в сотрудничестве с «Ауди». Далее — стажировка в Турине в студии Stile Bertone (крупнейшей итальянской компании, специализирующейся на автомобильном дизайне. Среди прочих — дизайн для Alfa Romeo, Citroën, Ferrari, Fiat, Iso Rivolta, Lancia, Lamborghini, Mercedes Benz, Opel и Volvo). Затем — приглашение от Renault. Работа над дизайном хорошо известных в Беларуси Renault Trafic, Renault Espace, и даже лодки в стиле Renault.
— Каждый раз все эти стечения обстоятельств были как чудо. Получить в Италии, где я жил, фактически, на птичьих правах, французскую визу! А мне очень хотелось остаться. Франция меня привлекала еще со времен школы. Париж — это вершина. Я здесь уже шесть с половиной лет и на данный момент никуда больше не хочу. Чувствую себя абсолютно в своей среде. Адаптировался ко всем системам, к языку. Приезжему здесь, конечно, сложно: страховки, карточки, банковские счета… На оформление бумажек надо месяца четыре. Благо, занимался этим работодатель. Когда я принял предложение Renault, первое время жил в гостинице. Квартиру нашли только спустя месяц.
— Каким проектом тебя можно заинтересовать?
— Проект должен быть инновационным, а люди — интересными. С определенного времени на эмоциональные составляющие я обращаю больше внимания. На проектах часто встречаются люди, с которыми и работать, и дружить хорошо. У меня есть друг, который тоже рисует очки. И только. Он не дизайнер даже. Рисует по-старому с лекалами.
— А ты?
— А я с собой таскаю блокнот с карандашом и, если есть время, рисую от руки. Это такой полный креатив. Очень похоже на процесс придумывания нового автомобиля. Этакий brainstorm.
Важно уметь хорошо и артистично рисовать, чтобы заинтересовать клиента. И вот этот процесс я перенес на рисование очков.
Вообще я рисую постоянно. Даже если нервничаю, рисую машины, чтобы себя успокоить.
…Следующая после изображения стадия при разработке модели очков — 3-мерное проектирование. Здесь можно применить все технические параметры, все углы. Это уже нечто более ощутимое. И очень часто бывает, что на картинке выглядит классно, а в 3D не работает. Затем заказываются пробные экземпляры — повертеть в руках, посмотреть, подумать. Чтобы запустить одну модель очков, нужно 5000 евро, поэтому продумывать надо очень хорошо. Каждый сезон (раз в полгода) я добавляю 3-4 новые модели. В результате получаются довольно ощутимые инвестиции. Здесь нужно включать интуицию. С первыми моделями все сложилось удачно, вырученные деньги пошли в работу. И так — по кругу.
Париж, Париж…
Париж — безумно красивый, здесь постоянно что-нибудь открываешь. Я очень много путешествую — преимущество профессии, — и могу сказать, что возвращаться в Париж — это удовольствие.
— Париж — столица люкс. Это часть имиджа города. Туристы сюда едут в том числе и за этим. А французы?
— Так или иначе, парижане интересуются модой. Но одеваются в основном на распродажах. У каждого, конечно, свой стиль, но есть и «парижский». Например, девушка-парижанка обязательно умеет смешивать стили и марки, сумочка — Yves Saint Laurent, туфли могут быть Louboutin, платье — бюджетный НМ, очки — винтаж с барахолки. И все вместе это создает определенный шарм. Такое я видел только в Париже.
— А ты сам за модой следишь?
— Стараюсь. Не то чтобы я был фанатиком, но мне нравится хорошо одеваться. Элегантный, как рояль, Дима растянулся в кресле гостиницы «Шангри Ла» и смотрелся там очень органично. Шесть лет? Талантливому человеку больше не нужно.
— Белорусский менталитет дает о себе знать?
— Сначала — да, очень. Мне и до сих пор удивительно, как ведут себя французы в той или иной ситуации. Но и для французов белорусы — экзотика. Кстати, они сначала не различали русский—белорус. И мне постоянно приходилось их поправлять. Поправляю до сих пор. Зачем? Ну хотя бы потому, что это делает меня оригинальнее. Потому что, в принципе, белорусов во Франции немного. Я лично знаком только с одним. Мы, правда, не общаемся — нет общих интересов. А вот есть девушка знакомая с Украины, с ней мы дружим. Вспоминаем, что сколько стоило в Советском Союзе (смеется). А вообще отношение к приезжим здесь хорошее. Лучше, чем в Италии, например. Лишь однажды, тот факт, что русский, сработал против меня. Я тогда работал над проектом военного автомобиля Nexter. Над ним работали 3 дизайнера, и был избран мой проект. Но когда нужно было ехать к клиенту его представлять, мне просто не дали пропуск. Военное все, засекреченное. Но проект приняли и реализовали. Получилась машина типа «ЗИЛа», сделанная как легковой автомобиль.
— Внешне французы очень открытые, но только внешне. Чтобы войти в доверие, нужно много времени. Но уж если удалось, то на всю жизнь. А еще, и это всем известно, они националисты. Не до такой степени, как американцы, у которых над пожарными машинами развеваются флаги, но все же. Стремятся покупать все французское, кухню предпочитают традиционную. Единственное, к чему скептически относятся, — машины. Я вот тоже не понимаю, зачем нужны французские, когда есть «Ауди», «БМВ»…
Французы достаточно поверхностны во всем. Это же страна отдыха, loisir, легкости. Здесь надо получать от жизни удовольствие, попивать кофе с утра с croissant и тому подобное. Поэтому кажется, что работа для них не главное. Хотя работают они очень много. Кстати, во Франции есть такая штука — работать можно не более 35 часов в неделю, начальнику — чуть больше 40. Если перерабатывают, то оплата по повышенному тарифу. И это не приветствуется.
И в отношениях они легкие — все должно быть быстро, просто и без последствий. По крайней мере эмоциональных. Поэтому здесь нет такого понятия семьи, как у нас. На первом месте здесь карьера. На втором — удовольствие. На третьем и далее — семья. Брак, как правило, гражданский. Здесь редко женятся, больше это похоже на контракт между людьми, живущими вместе, и в случае разрыва они делят свое имущество. И это несмотря на то, что семьи, а тем более с детьми, имеют большие налоговые льготы.
Здесь все легко и красиво. Даже религия. Не то что в Италии, где это стиль жизни. Для меня быть верующим — верить, что после смерти есть жизнь, что надо стремиться быть лучшим в этой жизни, чтобы заслужить ту. Но при этом необязательно быть фанатиком, необязательно ходить ежедневно в церковь. Вера помогает в сложных ситуациях. Так же, как и умение расслабиться, отпустить ситуацию… В последнее время я себе это позволяю — отключаю телефон, включаю телевизор и смотрю все подряд.
Из автомобильного бизнеса Дима ушел сам. Стало скучно, любимое дело стала превращаться в рутину, раздражали заявления заказчика типа «Ты должен рисовать, как я».
Это означало абсолютно отказаться от своего «я», перейти на чужой стиль изображения, на чужую манеру думать.
— Я считаю, что силен самобытностью. А когда рисуешь машину, никто не знает, что ее нарисовал именно ты, знают только имя производителя. Захотелось имени. На очках, часах оно фигурирует. И хотя сейчас такая тенденция, что чем дороже вещь, тем меньше заметен логотип производителя, — но знатоки всегда узнают марку твоих очков или часов… Это своеобразный знак того, кто ты есть и можно ли тебе доверять. Когда я рисовал машины, то всегда начинал с фары. Только за счет фар можно создать общий образ автомобиля — городская это веселая машинка, рабочий минивэн или агрессивный спорткар. Ну и, естественно, это перешло на очки. Очки «делают» лицо. С их помощью можно продемонстрировать или скрыть настроение, создать образ человека. И совсем не обязательно носить их только если у тебя плохое зрение. Во Франции есть разные системы страхования здоровья — обязательная и необязательная, которой, однако, все равно пользуется большинство французов. И эта необязательная страховка позволяет оплатить 2 пары очков в год.
В результате 2 раза в год они меняют очки. Сумма — 600 евро, и неважно, у кого ты их заказываешь, у госпредприятия или модной брэндовой конторы.
Если цена понравившихся очков выходит за пределы этой суммы, они доплачивают остаток. Таким образом, у граждан есть возможность голосовать рублем. Если ты не используешь возможность — сумма сгорает. Французы мне уже сказали «да».
— Каков образ твоего потенциального клиента?
— Это современная городская девушка. Она интересуется модой, умеет комбинировать марки и аксессуары. Одна девушка из Чикаго, стилист, которая купила мои очки, выслала мне фотосессии с ними. На ней курточка из крокодила, сумочка Hermes и мои очки, они там точно на своем месте и не забудутся. Очки такого дизайна больше предназначены для города.
— Тебя как дизайнера вопрос удобства волнует?
— Да, конечно. Примеряли, очки очень удобны, несмотря на квадратную форму. Я целый год потратил на поиск ателье и то, чтобы сделать их эргономичными. Здесь очень важна длина дужек, углы… Очки должны «сесть» на лицо. Все они сделаны во Франции. Здесь очень хорошее качество, признанное во всем мире. Бесспорный лидер — Япония. Но тогда они стоили бы не менее 1000 евро. Плюс дорога, таможня.
Что касается часов, то мы получили швейцарский сертификат, а его очень трудно получить. Они охраняют стандарты качества. Для получения сертификата сборка и 80% компонентов должны быть оттуда. Остальные компоненты у нас из Франции и Германии. Идея часов — часы для города. Что такое город? Это бетон и стекло. Улицы, небоскребы… Вот и часы такие.
— Сейчас, мне кажется, мода на ретро. А ты делаешь вещи футуристические. Часы у тебя — из стекла и бетона.
— Стиль, в котором я работаю, — ретро-футуризм. Пиксельные очки, например. От ретро в них — тетрисы и первые компьютерные игрушки конца 80-х — начале 90-х. Сейчас это модно. А футуризм — это если бы я жил в 50-х, 60-х и представлял себе, как оно там, в 2013-14. То есть это такой взгляд из прошлого в настоящее.
Мой менеджер — мой лучший друг
— Совмещать дизайн и продвижение себя на рынке сложно, поэтому у меня есть менеджер, который выступает в качестве директора по продажам и занимается всем маркетингом. Он француз. Зовут Анри. До этого он работал на Celine и Yves Saint Laurent. Потом прекратил работать в этой сфере. Узнал, чем я занимаюсь, и в итоге мы решили попробовать что-то сделать вместе. Это он научил меня довести до ума мою идею часов из бетона. Пособил и с дизайном: с ним я дорабатывал детали, которых изначально не хватало. Он очень точно понимает, как этот рынок работает. Легко сделать одну модель, намного сложнее — коллекцию. Благодаря ему она выстроилась. Коллекция должна быть самодостаточной. И для финального потребителя, и для магазина, на стенде которой она будет представлена. Чтобы «Байер» посмотрели и купили ее всю, а не выборочно пару моделей. Важный момент — выбрать цвета, которые будут привлекать внимание и гармонично смотреться рядом. Это черный, он всегда продается; коричневый — универсальный, еще у нас есть черепаховый, розовый — женский вариант и синий — мужской.
— Нет мешает дружба бизнесу?
— Как ни странно, не мешает. Хотя сначала я думал, что будет наоборот. Предыдущие проекты с другими французами не очень хорошо отразились на взаимоотношениях. Важно, чтобы была раскраска, кто за что отвечает и что должно получиться на выходе. Для Анри, например, абсолютно все равно, будет его имя фигурировать или нет. Он скорее не хочет. Ему неинтересны интервью. Ему интересно общаться с клиентами, путешествовать. В этом мне повезло с ним. С другими было непонятно, как делить обязанности и ответственность. Я хотел создать брэнд, имя — и я это делаю. Пока еще много работы, но все идет по плану.
К вопросу о кумирах
Начну с того, что они меняются. Сразу после Renault меня очень интересовала мода, аксессуары… и Марк Джейкобс как арт-директор Louis Vuitton. И тогда я поставил перед собой цель поработать в Louis Vuitton. Очень мне хотелось. Я сделал для этого все, что смог… Но ничего не получилось. Оно и к лучшему.
Если говорить о сфере индустриального дизайна, то мне интересен австралиец Марк Ньюсон, он настоящий бог, потому что это единственный дизайнер, который при жизни продал сделанный им шезлонг за 1,8 млн евро. Шезлонг, кстати, абсолютно неудобный, скорее это произведение искусства. Я снимаю шляпу перед тем, как он себя продвинул.
Сейчас мне очень нравится марка Tom Ford. Это один из дизайнеров, который для меня многое значит. Мне даже не столько стиль его нравится, сколько история успеха: путь от креативного директора Gucci до созданию собственного полноценного брэнда.
О мечтах не скажу… есть цель развиваться, стать интернациональным брэндом высокого уровня. Оно все к тому идет — вопрос времени. Хотя, думаю, когда это произойдет, мне опять станет скучно. И кто знает, может, тогда захочется сделать автомобиль собственного дизайна.
После чая пошли бродить по городу. Бутики, магазины, кричащие неоном, сплошной поток людей. И тут произошло чудо. «Чудо» не шло — с гордостью несло себя, длинноногое и стройное, в Диоре и Лабутане, пахнущее Шанелью и Ивсенлораном. На голову выше всех остальных, оно было живым воплощением парижского люкс. Дима, идя на шаг впереди, повернулся, сделал «большие» глаза и наивно-восторженно, совсем по-мальчишески, сказал: «Какая женщина!» Все! Мир бездушного парижского гламура упал к нашим ногам. А Дима сразу же стал своим.
— На родину не тянет?
— Тянет повидаться с родителями. Я приезжаю в Беларусь раз на год и все чаще думаю, сколько еще раз мне осталось их увидеть. А в страну — нет, не тянет. Для меня важна работа, а поэтому, если я не могу реализоваться… А еще у меня там практически не осталось друзей, корней. А без этого… Франция на данный момент оправдала все мои ожидания. И не перестает удивлять до сих пор. Разумеется, надо работать, не зевать, но это того стоит.
