«И это делается умышленно», — считает Олиневич, который вышел на свободу 22 августа по указу Лукашенко о помиловании политзаключенных.
С Игорем Олиневичем корреспондент предполагал поговорить всего несколько минут — учитывая то, что заключенный еще не отдохнул после событий с внезапным освобождением, дороги домой из Витебска, ночных разговоров с родственниками и друзьями. Но Игорь, видимо, такой человек — серьезный, рассудительный, которому о мелочах разговаривать и самому неинтересно.
Корреспондент: Знаю, что в витебской колонии № 3, где вы досиживали срок после Новополоцка, среди заключенных много бывших чиновников, сотрудников силовых структур? Доводилось ли с ними общаться?
Олиневич: Действительно были такие люди, и с ними были определенные отношения. Как и другие люди, они тоже разные, но есть и общие черты. Скажу так, по моему мнению их моральный уровень не выше уровня других категорий тех, кого держат в колониях, и это показательно, если говорить об обществе в стране. Задавался вопрос, почему такие люди оказались в государственных структурах? Да видно потому, что этому государству нужны именно такие личности, они с ним, так сказать, одной крови.
Корреспондент: Говорят, в местах заключения очень много невинных людей. По вашему мнению, это так?
Олиневич: Не стал бы определять долю виновных и невиновных, но очевидно, что там много людей, чья вина несоизмерима наказанию, которое они получили. Например еще больше появилось тех, кто употреблял наркотики. Но тенденция в том, что следователи часто «натягивают» им обвинение по статье 328 часть 3 — за распространение наркотиков. За эти показатели следователи получают повышения по службе, награды — и в этом их главный мотив. Также много бизнесменов, мелких взяточников. На больших сроках сидят люди, которые заслуживают куда меньших наказаний. Печально осознавать, что в колонии этих людей исправление не ждет, а ждет их то, что они снова вернутся за решетку. По моим данным, до половины их снова возвращаются туда после освобождения. Вот это то чувство, которое меня мучает и здесь, на свободе: что у большинства моих бывших «коллег» судьбы навсегда поломаны.
Корреспондент: Вы видите хоть какой-либо смысл в том, что происходит в наших колониях?
Олиневич: Там ничего нового по сравнению с советскими временами, даже со сталинскими временами — так же игнорируются основные права людей, даже жизнь человека точно так же не защищена. Но подобная ситуация все же создана искусственно, эти порядки попросту вернули с определенной политической целью.
Корреспондент: С какой? Как вы считаете?
Олиневич: Во-первых, я уже говорил — это делают сотрудники милиции, следователи, спецслужбы, суды в карьерных целях, это их хлеб. Каждый пытается отличиться, подняться по карьерной лестнице, получить награду. Второе — наличие большого количества заключенных с сомнительными обвинениями позволяет держать в страхе общество, поскольку до любого человека начинает доходить, что и он может попасть в эти жернова ни за что, и тогда он начинает бояться. Таким образом, у нас создана модель государственного устройства, основанная прежде всего на страхе перед репрессиями, причем уже не столь важно, какой они силы. Иногда больше, потом чуть поменьше, потом снова больше.
Корреспондент: Как происходило ваше освобождение? Вы ожидали помилования?
Олиневич: Всегда прогонял от себя такие надежды осознанно. В субботу, около 16 часов, ко мне пришли из оперативного отдела, сказали собираться, привели на КПП. Там огласили указ о помиловании, отвезли на автовокзал, дождались, пока уеду на автобусе в Минск. Все.
Корреспондент: Какие первые впечатления от воли?
Олиневич: Знаете, хожу как ошалелый. На самом деле видеть улыбки людей, видеть солнце, дышать свободным воздухом — это такое счастье! Встал сегодня в 5.30, как уже привык, хотя лег поздно ночью. И выспался, чувствую себя прекрасно, свобода опьяняет. Чем буду заниматься? Пока своей семьёй, друзьями, единомышленниками-анархистами.
Корреспондент: Кстати, хотел у вас спросить. А почему, по вашему мнению, власти так жестоко расправились с активистами анархистского движения, особенно-то и не выделявшимся среди оппозиции? За те несколько акций, которые провели анархисты в 2010 году, сроки были до 8 лет, как у вас. Почему?
Олиневич: Мы попали под «раздачу» тогда, когда все другие оппозиционные силы поутихли. Полагаю, на самом деле власть особенно не выбирает, на кого обрушиться по идеологическим мотивам. Для нее важно остановить, унять любую политическую активность.
Корреспондент: Это дает результат?
Олиневич: Это дает то, что положение лишь ухудшается, общество загоняется в тупик и рано или поздно будет взрыв.
