Конституционный кризис в Республике Беларусь 1996 года — острое противостояние исполнительной власти в лице президента и законодательного органа — Верховного Совета XIII созыва. Конституционный кризис завершился референдумом 24 ноября 1996 года, после которого в стране установилась единоличная власть президента.
С формальной точки зрения, кризис начался 7 августа 1996 года, когда Александр Лукашенко официально направил в Верховный Совет заявление о необходимости проведения референдума и вопросы, предлагаемые на всенародное обсуждение. Этому шагу белорусского лидера предшествовал целый ряд событий.
Причины и предпосылки
Конституционный кризис имеет как минимум две главные причины.
Во-первых, несовершенство Основного Закона Республики Беларусь от 15 марта 1994 г., главный недостаток которого крылся в отсутствии эффективной системы сдерживания и противовесов, очевидном преимуществе Верховного Совета над президентом в сфере распределения прерогатив и полномочий. При этом у президента и парламента не было существенных разногласий по вопросам внутренней и внешней политики. Парламентское большинство — аграрии и коммунисты — выступали, как и президент, за регулируемую со стороны государства экономику, тесную интеграцию с Россией, против частной собственности на землю. У самого Лукашенко в парламенте также была определенная поддержка в лице пропрезидентской фракции «Згода» [«Согласие»] (60 депутатов) во главе с давним соратником Владимиром Коноплевым.
Во-вторых, личные амбиции президента. На втором году правления Лукашенко окончательно овладели авторитарные настроения, стремление сконцентрировать властные полномочия в своих руках и самому принимать принципиальные решения по важнейшим вопросам жизни страны.
Основные события
События, предшествовавшие референдуму, развивались по бинарной формуле «президент — Верховный Совет» и имели «синусоидальный» характер, то есть всплеск противостояния сменялся временным потеплением, когда исполнительная и законодательная власти то демонстрировали единство, то, наоборот, расходились по разные стороны.
В хронологическом порядке эти события выглядят следующим образом. 12 января 1996 г. Александр Лукашенко, выступая на закрытом заседании сессии Верховного Совета, критиковал действующую Конституцию, сославшись на «несоответствие ряда ее положений». Поэтому, убеждал Лукашенко депутатов, основные положения Конституции необходимо вынести на референдум. Президент не стал конкретизировать недостатки Конституции и пообещал, что в перспективе — «не завтра и не послезавтра» — на всенародное голосование будет вынесен новый конституционный проект.
Тогда Верховный Совет пригласил для выступления Председателя Конституционного Суда Валерия Тихиню, который дал своего рода отповедь президенту. Все конституционные проблемы Тихиня связывал исключительно с деятельностью Лукашенко. Выступая перед депутатами 16 января 1996 г. Председатель Конституционного Суда сравнивал республику с кораблем, который попал «в девятибалльный шторм»
9 февраля 1996 г. Конституционный Суд утвердил послание «О состоянии конституционной законности в Республике Беларусь в 1995 году». В послании имели место и претензии к Верховному Совету, однако в целом оно было направлено против президента. Из 14 указов президента 11 признавались в послании несоответствующими Конституции. Принцип разделения властей, безапелляционно утверждалось в послании, не получил надлежащего осуществления на практике вследствие «неправомерного усиления исполнительной власти», поэтому, мол, «принижается роль и значение других ветвей власти». Это, как утверждалось в послании, провоцировало должностных лиц на нарушение закона и дезориентировало граждан, порождало правовой нигилизм.
В следующем месяце Верховный Совет развернул атаку на президента сразу по нескольким направлениям. 20 марта 1996 года парламент внес изменение в закон «О статусе народного депутата местного Совета народных депутатов Республики Беларусь», которое сохраняло за местными Советами депутатов все полномочия и функции вплоть до избрания в правомочном составе и открытия первого заседания соответствующего Совета нового созыва. Дело в том, что в ходе выборов в мае, ноябре и декабре 1995 г. многие местные Советы так и не были избраны по причине низкой явки граждан. Такая ситуация была выгодна исполнительной власти, поскольку позволяла без особых трудностей проводить свои решения на местах.
В этом же месяце «Грамадзянскае дзеянне» [«Гражданское действие»] — оппозиционная президенту парламентская фракция — потребовала создания специальной комиссии Верховного Совета для проверки деятельности Управления делами Президента. Депутаты утверждали, что данная структура во главе с Иваном Титенковым осуществляет незаконные финансовые операции, нанося республике существенный финансовый вред. В центре внимания депутатов оказалось детище самого Лукашенко — известная благотворительная фирма «Торгэкспо», которая, по утверждению некоторых депутатов, на самом деле развернула широкую торговлю алкогольными напитками, причем без уплаты пошлин. Так, Геннадий Карпенко утверждал, что фирма «за заводом холодильников день и ночь шурует водку». Кроме того, Управление делами обвиняли в фактическом захвате в центре Минска ряда зданий и комплексов, незаконном их присвоении. Депутаты (Виктор Гончар) утверждали, что Управление нарушает законы о собственности, об аренде и др.
Однако сторонникам президента удалось заблокировать эту инициативу. За создание комиссии проголосовало лишь 78 депутатов при кворуме в 99 человек. Чтобы успокоить общественное мнение, весной 1996 года Лукашенко специальным указом создал комплексную комиссию по проверке деятельности Управления делами президента. В специальном интервью заместитель Титенкова заявил, что результаты комплексной проверки станут достойным ответом тем политическим силам, которые пытаются разыграть «хозяйственную карту» с целью внесения раскола между законодательной и исполнительной властью.
Однако начиная с конца марта 1996 г. состоялось существенное потепление в отношениях между президентом и Верховным Советом. Интересы обеих сторон совпали по вопросу интеграции с Россией.
По словам Лукашенко, союз с Россией — это «кость в горле радикалов и политических спекулянтов».
29 марта 1996 г. Верховный Совет принял специальное постановление, в котором одобрил «практические действия президента Александра Лукашенко по углублению интеграции с Россией». В постановлении было указано, что интеграция, осуществляемая на добровольной основе, базируется на принципах государственного суверенитета, сохранения территориальной целостности, равноправия и взаимной выгоды сторон, невмешательства их во внутренние дела друг друга.
Фракция коммунистов (Сергей Калякин) пошла дальше и призвала «признать преступными» Беловежские соглашения, поставить на рассмотрение вопрос об их денонсации.
Митинг против инициированного Александром Лукашенко референдума. В центре с рупором — председатель Верховного Совета Республики Беларусь XIII созыва Семен Шарецкий, слева — депутат Верховного Совета Андрей Климов, за ним слева — депутат Верховного Совета Виктор Терещенко, за ним справа — депутат Верховного Совета Станислав Богданкевич. Справа — депутат Верховного Совета Павел Знавец (в очках). Из Шарецкого не получилось лидера.
На протяжении апреля и до конца мая 1996 года отношения президента с Верховным Советом внешне складывались на достаточно хорошем уровне, при этом существенные уступки имели место именно со стороны законодательной власти. Например, 18 апреля 1996 года парламент внес изменения в Закон «О Президенте Республики Беларусь», принятый еще в феврале 1995 года. Одно из изменений предусматривало, что президент мог информировать Верховный Совет о положении дел в стране по собственной инициативе, а не как ранее — исключительно по поручению Верховного Совета.
3 мая 1996 г. руководство Верховного Совета осудило «Чернобыльский шлях» — организованную оппозиционными силами 40-тысячную демонстрацию. Председатель парламента Шарецкий так охарактеризовал предложение лидера Белорусского народного фронта Зенона Пазняка почтить минутой молчания память убитого в апреле 1996 года российскими спецслужбами лидера чеченских сепаратистов Джохара Дудаева: «Это не лезет ни в какие ворота».
Настоящее единение президента и парламента произошло 4 мая 1996 г., когда депутаты решали кадровые вопросы, связанные с отставками и назначениями в правительстве. Президенту удалось добиться согласия Верховного Совета и расставить на ключевые посты своих людей, это: Тамара Винникова (Национальный банк), Владимир Мацкевич (Комитет госбезопасности), Леонид Мальцев (Министерство обороны), Василий Долголев (вице-премьер), Леонид Синицын (вице-премьер).
Политической победой Лукашенко стало и одобрение Верховным Советом президентского указа об освобождении от должности министра внутренних дел Юрия Захаренко. Опальный генерал, отправленный в отставку осенью 1995 года, присоединился к оппозиции и утверждал, что истинная причина его увольнения — личная месть Лукашенко за чересчур самостоятельную позицию и принципиальность министра. Генералу удалось получить слово для выступления. В своем выступлении Захаренко привел факт связи высших должностных лиц (в частности, секретаря Совета Безопасности Виктора Шеймана) с чеченскими группировками. Тем не менее большинством депутатов указ президента был одобрен.
Делая уступки президенту, Верховный Совет не забывал и о себе, предпринимая ряд мер, призванных укрепить его положение как представительного органа власти. 16 мая 1996 г. парламентарии внесли изменения и дополнения в закон о Кабинете Министров. Согласно этой новелле, председатель Верховного Совета, члены Президиума и председатели постоянных комиссий имели право принимать участие в заседаниях Кабинета Министров и коллегий правительства, высказывать свои мнения по обсуждаемым вопросам и быть выслушанными.
Спустя две недели парламентарии внесли изменения и дополнения в закон «О Верховном Совете Республики Беларусь» от 21 декабря 1994 г. С этого времени парламент считался правомочным, если будет избрана половина депутатского корпуса, а не две трети, как раньше. Существенно расширялись экономические полномочия Верховного Совета. Он мог осуществлять законодательное регулирование отношений государственной собственности и экономической деятельности, определять законом те объекты, которые должны находится исключительно в государственной собственности, а также закреплять исключительное право государства на осуществление отдельных видов деятельности.
Отстаивая каждый свою сферу деятельности, проводя политику «невмешательства» относительно друг к другу, президент и Верховный Совет, тем не менее наткнулись на непреодолимую преграду, которая и стала поводом к их необратимому противостоянию.
Такой преградой стал Конституционный Суд. 24 мая 1996 г. пропрезидентская фракция «Згода» внесла предложение о внесении изменений и дополнений в закон о Конституционном Суде. По словам Коноплева, Конституционный Суд — это «однокрылая птица», поэтому половину (5 человек) судей должен назначать президент. Коноплеву удалось собрать 40 подписей депутатов. Верховный Совет формально принял законопроект фракции «Згода» к рассмотрению, но наотрез отказался рассматривать документ в оперативном порядке, сославшись на ранее утвержденный шестимесячный срок подобной процедуры. Более того, 24 мая 1996 г. Верховный Совет доизбрал двух судей Конституционного Суда на вакантные должности. Ими стали известные юристы Андрей Вашкевич и член Конституционной комиссии Верховного Совета 12-го созыва Михаил Чудаков. Тогда большая часть членов фракции «Згода» во главе с Коноплевым 24 мая 1996 г. демонстративно покинула заседание сессии парламента.
Такая ситуация не устраивала Лукашенко, для которого победа над Конституционным Судом была делом принципа. Для Лукашенко это отчасти было важно и по личным мотивам: именно президент весной 1995 года предложил кандидатуру Валерия Тихини на пост главы Конституционного суда.
После победы по вопросу состава Конституционного Суда Верховный Совет решил напрямую атаковать президента. Эта миссия была возложена на главу Верховного Совета Семена Шарецкого, который в своем выступлении 4 июня 1996 г. публично заявил, что Верховный Совет за все время деятельности пытался найти компромисс с президентом. По словам Шарецкого, это было обусловлено тремя обстоятельствами. Во-первых, тем, что президент избран народом и во время своей предвыборной кампании заявлял, что будет делать все для того, чтобы вывести страну из кризиса и стабилизировать обстановку в обществе. Во-вторых, Президиум учитывал и то, что в течение нескольких месяцев Верховный Совет XII созыва продолжал функционировать, но фактически уже не работал, за это время между законодательной и исполнительной властью накопилось очень много завалов, для «расчистки» которых необходимо взаимопонимание с обеих сторон. В-третьих, избранный народом президент и по возрасту, и по опыту является очень молодым политиком. Поэтому в его действиях, а еще больше — в заявлениях, говорил Шарецкий, «много горячности, недоверия к другим, переоценка своих возможностей».
В конце выступления Семен Шарецкий ни много ни мало обвинил президента чуть ли не в узурпации власти: «Нельзя реформировать экономический базис при сохранении старой политической надстройки. В нашей же республике если что и изменилось, то только в худшую сторону. Администрация президента стремится играть роль Политбюро, а президент — Генсека». В целом, заключил глава Верховного Совета, Беларуси больше подходит парламентская, чем президентская республика.
Беспощадную оценку дал Шарецкий правительству, связав его деятельность с президентом: «Что касается Кабинета Министров, то здесь, кроме названия, ничего не изменилось. Вереница все тех же заместителей премьера, сам Кабинет намертво прикован к Администрации Президента». Столь жесткое заявление Шарецкого резко повысило его рейтинг в первую очередь среди депутатского корпуса. Андрей Климов, обращаясь к Шарецкому, сказал, что тот совершил «мужественный поступок».
Лояльнее к спикеру стала оппозиционная пресса. Незадолго до выступления 4 июня там сравнивали Шарецкого с Брежневым, не способным отстаивать собственную точку зрения, утверждали, что его авторитет — это уровень чиновника президентской администрации. При абсолютно нулевом рейтинге среди населения, писал один из корреспондентов оппозиционной газеты «Свабода», Шарецкому достается роль разве что свадебного генерала («маршалка») и веселого дедушки на встречах с ветеранами.
После выступления спикера в оппозиционной прессе преобладали положительные характеристики Шарецкого. Его представляли если не национальным лидером, то, во всяком случае, тем человеком, который способен сохранить хрупкий баланс властей.
Семен Шарецкий, Егор Строев и Геннадий Селезнев в ходе минской встречи.
Выступление Шарецкого похоронило надежды на примирение законодателей с исполнительной властью. Противоборствующие стороны наносили друг другу чувствительные удары. Так, 26 июня 1996 г. депутаты внесли изменения в Закон о выборах депутатов местных советов. Одно из изменений узаконило квоту явки 25% избирателей на выборах в местные советы. Это было сделано вопреки желанию президента, который настаивал на 50-процентной явке.
Тогда Лукашенко нанес Верховному Совету мощный контрудар, превратив коллектив «Народной газеты» в закрытое акционерное общество своим личным указом от 28 июня 1996 г. и назначив главным редактором Шиманского. Отныне популярное издание было выведено из-под юрисдикции парламента. Верховный Совет отреагировал мгновенно. Работа сессии парламента «в связи с необходимостью рассмотрения ряда неотложных вопросов» была продлена до 12 июля 1996 г., а в повестку дня был включен вопрос о «Народной газете». В противовес Шиманскому Верховный Совет назначил главным редактором депутата Юнчика, а Шарецкий обратился в Конституционный Суд относительно законности указа президента. В редакции «Народной газеты», куда пришли работники Администрации президента с Шиманским и Карпенко с Юнчиком, произошел конфликт. Правда, для того, чтобы назначить Юнчика, парламентариям пришлось принять формальное постановление об освобождении от должности главного редактора «Народной газеты» Иосифа Середича, который, как известно, был в марте 1995 года освобожден личным указом главы государства.
Формальной причиной изменения статуса «Народной газеты» стало прямое обращение ее коллектива к президенту. В нем, в частности, говорилось о том, что газета становится заложницей борьбы политических сил и группировок. Коллектив обвинил Верховный Совет в том, что он на протяжении шести лет так и не утвердил Устав редакции. По мнению коллектива, единственный выход из ситуации — акционирование. Истинная подоплека акционирования состояла в том, что президент раз и навсегда решил покончить с мятежной газетой, которая даже после отставки Середича осталась плюралистической. Издание освещало деятельность президента с откровенно критическим запалом. Уже первые номера «Народной газеты», вышедшие после акционирования, говорили о том, что руководство издания кардинально изменило политику. Теперь на первых страницах газеты непременно фигурировал президент, а парламент оценивался критически.
Ситуация с «Народной газетой» окончательно похоронила надежды на конструктивное сотрудничество исполнительной и законодательной властей. Сам Лукашенко начал активно вбрасывать в общественное сознание идею, согласно которой парламент оставался основным барьером на пути политических и экономических преобразований, опорой нестабильности и анархии. О более чем негативном отношении президента к парламенту свидетельствует и то, что глава государства, несмотря на официальные письменные запросы Шарецкого, отказывался посещать Верховный Совет.
В середине июля 1996 г., накануне официального визита в Париж, Лукашенко первый раз публично заявил о намерении провести референдум в стране. По словам президента, главным вопросом на референдуме будут изменения и дополнения в действующую Конституцию по французскому образцу. Об этих дополнениях и изменениях в точности не было известно ничего, однако по стране поползли слухи о том, что в случае референдума Лукашенко получит беспрецедентные полномочия.
Позиция Лукашенко, занятая им относительно парламента, обусловила сближение в нем политических антиподов: демократов — с одной стороны и коммунистов и аграриев — с другой. Они стали все теснее сплачиваться вокруг законодательной власти, готовясь дать бой власти исполнительной. Первенство в этом союзе попыталась перехватить Партия коммунистов Беларуси, надеясь на ностальгическое сочувствие большинства населения идеям коммунизма и социализма. Всплеск активности белорусских коммунистов летом 1996 года в немалой степени был обусловлен стремительным ростом популярности лидера КПРФ Зюганова, который рассматривался в качестве главного конкурента Ельцина на очередных президентских выборах. Проигрыш Зюганова Ельцину — союзнику Лукашенко — не остудил пыл белорусских коммунистов.
26 июля 1996 г. в рупоре белорусских коммунистов — газете «Товарищ» — было опубликовано заявление ЦК ПКБ, суть которого сводилась к тому, что отдача от практических действий президента оказалось значительно ниже ожидаемой: «Эффективность президентской республики низкая. Коммунисты надеялись, что Лукашенко проявит политическую мудрость, волю и умение для мобилизации и объединения всех ветвей власти на поиск путей из кризиса. К сожалению, президент и его окружение начали искать виновных». В заявлении ПКБ официально отказалась от поддержки курса президента и предложила вынести на референдум вопросы об отношении населения к социально-экономической политике президента, о выборности представителей местной администрации, о купле-продаже земли.
Однако российские коммунисты не поддержали своих белорусских коллег. О симпатиях российских коммунистов к белорусскому президенту свидетельствовали заявления депутата Госдумы Владимира Илюхина в конце июля 1996 года.
По словам Илюхина, в ходе референдума в Беларуси оппозиция попытается дестабилизировать обстановку в стране путем создания на западные деньги забастовочных комитетов по образцу польской «Солидарности». Илюхин утверждал, что противники президента планируют убийство одного-двух лидеров оппозиции с целью вызвать социальный взрыв и обвинить власти в крови. Заявления Илюхина оказались бурей в стакане воды: настолько они были неправдоподобны.
В конце июля 1996 года достоянием общественности стало заявление «О гражданско-политической и социально-экономической ситуации в стране», под которой свою подпись поставил и Шарецкий.
В заявлении категорически утверждалось, что два года правления Лукашенко не принесли существенного улучшения ситуации, а сам же президент стал нарушителем Конституции и законов. В заявлении отрицалась необходимость референдума, который будто бы превратит республику в «тоталитарную страну». В заявлении содержался призыв провести «круглый стол» с участием всех общественно-политических сил.
Президент решительно отказался от намерения участвовать в «круглом столе» и призвал оппозицию к сотрудничеству в любом формате, к участию в любом столе, даже «квадратном». Это еще сильнее распалило противников Лукашенко в парламенте. Карпенко, обвинив президента в том, что действия главы государства «не поддаются логике», сообщил: в Верховном Совете вовсю идет обсуждение вопроса импичмента президенту. Именно в этом для Лукашенко и заключалась главная опасность, исходящая от Верховного Совета XIII созыва: парламентское меньшинство демократов могло договориться с коммунистами и аграриями, собрать необходимые 70 подписей и начать процедуру отставки белорусского лидера.
По мере приближения к референдуму обострялась ситуация и в ближайшем окружении Лукашенко. В конце июля 1996 г. в отставку ушел вице-премьер Синицын, который представлял умеренное крыло, выступал за установление диалога между исполнительной и законодательной властью. Отставка Синицына свидетельствовала о перегруппировке сил в окружении Лукашенко в пользу тех, кто настаивал на решительном наступлении на парламент.
В начале августа 1996 года Лукашенко дал обширное интервью заместителю «Народной газеты», от начала и до конца направленное против Верховного Совета. Президент констатировал провал деятельности парламента. Отвечая на вопрос, почему так случилось, Лукашенко говорил следующее: «У парламентариев недостаточно профессионализма, чтобы проводить огранизационную работу по внедрению в деятельность Верховного Совета системности, комплексности, ослаблена роль постоянных комиссий, усилена роль фракций. Парламент политизирован, пестр и не имеет центра».
Референдум: этап первый (7 августа — 4 ноября 1996 г.)
7 августа 1996 г. Лукашенко официально направил в парламент инициативу о намерении провести общереспубликанский референдум по ряду важнейших вопросов общественно-политической жизни. Из всех предложенных президентом вопросов — перенос Дня Независимости с 27 июля на 3 июля, отмена смертной казни, свободной, без ограничений, продажи-купли земли, дополнения и изменения в Основной Закон — самым важным для него был конституционное вопрос. Президент загнал депутатов в ловушку: само предложение поступило во время парламентских каникул. Между тем осенняя сессия открывалась 2 сентября.
Таким образом, у парламента оставалось пять дней, чтобы принять решение: по законодательству Верховный Совет должен был в месячный срок дать свой ответ. В противном случае исполнительная власть могла обвинить Верховный Совет в нарушении Конституции. Иными словами, не позднее 7 сентября Верховный Совет должен был принять постановление о референдуме.
Какие же контрмеры предпринял парламент? Пожалуй, самым эффективным шагом Верховного Совета стало назначение 5 сентября 1996 г. на должность председателя Центральной избирательной комиссии по выборам и проведению республиканских референдумов (ЦИК) Виктора Гончара. Этот депутат был одним из ближайших соратников Лукашенко в Верховном Совете Беларуси XII созыва в 1990—1994 гг.
После победы Лукашенко на президентских выборах летом 1994 года Гончар стал вице-премьером. Однако уже в конце 1994 г. Гончар, несогласный с курсом президента, подал в отставку и стал непримиримым критиком Лукашенко.
Председатель Центризбиркома Виктор Гончар был самым харизматичным, способным к нестандартным действиям оппонентом Лукашенко.
Выдвигая Гончара, тем самым бросая вызов Лукашенко, депутаты в первую очередь рассчитывали на психологический эффект: оба противника никогда бы ни на йоту не уступили друг другу. Значит, результаты самого референдума и, таким образом, политическая репутация Лукашенко могли оказаться под большим сомнением.
Несмотря на активное противодействие фракции «Згода», Гончар был утвержден в должности Председателя Центризбиркома. Избрание на влиятельную должность опасного противника активизировало действия президента.
Уже на следующий день после триумфа Гончара, 6 сентября 1996 г., Лукашенко выступал перед депутатами с основными тезисами конституционных изменений, опубликованных в республиканской прессе в конце августа. Детальный анализ президентского проекта Конституции показывает, что, фактически, на голосование гражданам был предложен новый Основной Закон. По новой редакции Конституции, президент сосредотачивал в своих руках всю полноту исполнительной власти, и, кроме того, наделялся существенными законодательными полномочиями, имея право издавать декреты, равные по силе законам.
Новая редакция предполагала государственную модель, в которой президент, не входя в систему разделения властей, а возвышаясь над ними, пользовался самыми большими полномочиями. При этом отстранить главу государства от должности было гораздо сложнее, чем распустить парламент. Весьма расплывчато звучала формулировка о стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять обязанности президента. Из проекта была исключена норма, согласно которой президент мог быть отправлен в отставку из-за нарушения Конституции. О существенном расширении президентских полномочий говорило и то, что в проекте не была прописана компетенция нового парламента, Национального собрания, как государственного органа. Компетенция закреплялась лишь отдельно за Палатой представителей и Советом Республики (в первоначальном варианте — Сенат). Кроме того, в проекте говорилось о возможных нарушениях Конституции со стороны парламента и не было речи о подобных действиях со стороны президента. По президентскому проекту ослабли позиции судебной власти. Конституционный Суд, например, не мог начать дело по собственной инициативе. Президент, кроме назначения шести судей Конституционного Суда, имел право назначать других судей.
6 сентября 1996 г. Верховный Совет принял постановление о проведении республиканского референдума 24 ноября, в то время как Лукашенко с целью активизации «левого электората» настаивал на проведении референдума 7 ноября. Дело в том, что 24 ноября планировались довыборы 62 депутатов Верховного Совета, которые не были избраны в 1995 году
Правда, граждане Республики Беларусь должны были проголосовать по семи вопросам. Свои три вопроса — выборность руководителей местной исполнительной власти и финансирование всех ветвей власти публично и из бюджета, а также проект Конституции — предложили фракции коммунистов и аграриев.
Парламентский проект дополнений и изменений Конституции был опубликован менее чем через две недели в «Народной газете». В проекте не было разделов, он был структурирован исключительно по главам. «Фирменным знаком» аграрно-коммунистического проекта стала ликвидация института президентства и распределение полномочий между Верховным Советом и Советом Министров. При этом прерогативы Верховного Совета были фактически не ограничены: формирование правительства, назначение судей всех уровней, избрание судей Конституционного Суда. Правда, позиции Конституционного Суда предусматривалось укрепить тем, что судьи имели право самостоятельно избирать председателя.
10 октября 1996 года, выступая перед парламентариями, Лукашенко ультимативно требовал от Верховного Совета отозвать альтернативный проект Конституции. Получив отказ, глава государства демонстративно покинул Верховный Совет.
Исполнительная и законодательная власть начали настоящую войну за умы и сердца избирателей. При этом материальные и информационные возможности парламента были скромными. Лукашенко де-факто уже контролировал все СМИ и силовой аппарат. Концентрация власти произошла на протяжении 1994—1996 гг., оставалось попросту закрепить ее на бумаге.
Накануне референдума Лукашенко предпринял два удачных политтехнологических шага для усиления своих позиций. Оба шага представляли собой публичные акции с привлечением большого количества людей и немалых ресурсов.
20—21 сентября 1996 г. в Минске с участием президента прошел Форум молодежи Беларуси. В случае победы на референдуме Лукашенко обещал молодежи первоочередное трудоустройство, решение квартирного вопроса и т.д. Президент уверял молодежь, что «ничего диктаторского» в изменениях и дополнениях к Конституции нет, что «республика останется открытой», а молодые люди смогут свободно ездить по всему миру.
Вскоре после форума некоторые молодежные деятели проявили необычайную активность. Уже в октябре 1996 года Министерство юстиции зарегистрировало организацию «Прямое действие». Название новоиспеченной организации была заимствовано от леворадикальной французской группировки, которая действовала в разгар «левого движения» в 1970-е годы и не гнушалась террористическими методами борьбы. В уставе организации речь шла о желании организации содействовать построению на принципах демократии, патриотизма и интернационализма «свободного, социально справедливого общества». На страницах молодежной газеты «Знамя юности» было опубликовано интервью с лидерами «Прямого действия», студентами Белорусского государственного университета Всеволодом Янчевским и Владиславом Фрольцовым. Оба они, по 20 лет с небольшим, демонстрировали преданность Лукашенко. Так, Янчевский, очевидно подразумевая Шарецкого, критиковал тех «престарелых политиков», которые «расписываются за молодежь в ее оппозиционности». Фрольцов обращал внимание на то, что президент Лукашенко является «самым молодым в Европе». Таким образом, по мнению Фрольцова, это существенно облегчит взаимопонимание президента и молодых людей.
Спустя месяц, 19—20 октября 1996 г., по инициативе президента в Минске состоялось т.н. Всебелорусское народное собрание — 4-тысячный форум, собранный из приверженных Александру Лукашенко представителей трудовых коллективов, общественных объединений и т.д. Всебелорусское народное собрание прошло по заданному сценарию, с бесконечными панегириками лично в адрес Лукашенко, при отсутствии оппозиции и альтернативного мнения.
Некоторые сторонники президента потребовали одобрить конституционные изменения именно на Всебелорусском народном собрании, забывая однако на то, что такой институт как Всебелорусское собрание не был прописан в Конституции, а также не регулировался никакими нормативными правовыми актами. Ссылки организаторов собрания и самого Лукашенко на статью 3 Конституции, согласно которой источником власти является народ, выглядели спорными, ибо в такой формулировке смысл статьи был преимущественно философским, идеологическим. Руководствоваться ею в качестве нормы прямого действия было неоправданно. Недаром при открытии второго Всебелорусского народного собрания 18 мая 2001 г. Лукашенко сослался на принятый 15 июля 2000 г. закон о республиканских и местных собраниях.
Противники референдума во время митинга. Демонстрации оппозиции в поддержку парламента осенью собирали меньше людей, чем акции в защиту независимости весной 1996-го.
Лукашенко не решился одобрить конституционный проект на собрании. Ведь, отказавшись от инициированного им же самим референдума, он тем самым лишал свое детище — Конституцию — необходимой легитимности.
О бедности материальных и организационных ресурсов противников референдума свидетельствовал проведенный ими 18—19 октября 1996 года Национальный конгресс «В защиту Конституции, против диктатуры» (всего 1000 человек). По масштабности Национальный конгресс не мог соперничать со Всебелорусским народным собранием, хотя целью своей и предусматривал оказание психологического давления на Лукашенко.
Работа обоих форумов не обошлась без инцидента. Он был связан с публикацией в оппозиционной газете «Свабода» докладной записки некоего полковника А. Шкуна на имя вышестоящего начальства. Докладная записка содержала ряд мер по охране общественного порядка 19—20 октября 1996 г.: применение огнестрельного оружия, нервно-паралитического газа, служебных собак и водометов против митингующих, помещение задержанных в фильтрационном пункте на 2,5 тыс. человек и др. Докладная записка стала предметом обсуждения в Верховном Совете. Приглашенные силовики — заместитель Генерального прокурора Иван Сащеко и заместитель председателя КГБ Леонид Ерин — решительно открестились от докладной записки, охарактеризовав ее как провокацию. Секретарь Совета Безопасности Шейман заявил, что докладная записка направлена на дестабилизацию обстановки в республике. По словам Шеймана, даже участковому ясно, что это фальшивка.
После Всебелорусского народного собрания у соперников референдума оставался единственный шанс — Конституционный Суд. 4 ноября 1996 г. состоялось его расширенное заседание, на котором было принято убийственное для Лукашенко решение: дополнения и изменения в Основной Закон могут выноситься только на консультативный референдум. Вслед за Конституционным Судом Верховный Совет 5 ноября 1996 г. оперативно внес соответствующее изменение в свое постановление от 6 сентября.
Решение Конституционного Суда сначала шокировала правящую команду. Но Лукашенко начал действовать так, как всегда действовал в экстремальных ситуациях — жестко и решительно.
Референдум: второй этап (5—24 ноября 1996 г.)
5 ноября 1996-го президент подписал указ о порядке вступления в силу решений республиканских референдумов об изменении и дополнении Конституции. Согласно указу, такие решения имели только обязательный характер. 7 ноября 1996 г. Лукашенко издал очередной указ, нацеленный непосредственно против Конституционного Суда. Этот нормативно-правовой акт отменял решение Суда от 4 ноября 1996 г., которое, согласно указу, будто бы ограничивало права граждан на участие в референдуме. Наконец, указ от 9 ноября 1996 г. утвердил текст проекта изменений и дополнений Конституции Республики Беларусь (новая редакция Конституции Республики Беларусь), выносимый на обязательный республиканский референдум. Необходимость этого указа Лукашенко мотивировал тем, что Верховный Совет так и не утвердил данный текст. Интересно, что текст новой редакции Конституции был утвержден президентом в тот день, когда началось досрочное голосование. Поэтому большинство граждан не могло своевременно ознакомиться с президентским проектом Конституции.
Против указов президента выступил председатель Центризбиркома Гончар. Он заявил, что не подпишет итоговые протоколы результатов референдума из-за многочисленных нарушений со стороны исполнительной власти. Поэтому указ Лукашенко от 14 ноября 1996 г. об освобождении от должности Гончара, обвиняемого в стремлении сорвать референдум, и назначении исполняющей обязанности председателя Лидии Ермошиной, был понятен и вполне вписывался в логику борьбы президента с Верховным Советом. Правда, для увольнения своего соперника Лукашенко пришлось приложить определенные усилия, мобилизовав против бывшего вице-премьера нескольких своих союзников — членов Центризбиркома. В государственных средствах массовой информации было распространено специальное заявление членов Центризбиркома (Валентин Сукало, Лидия Ермошина и др.), в котором говорилось, что Гончар своими категоричными политическими заявлениями дискредитирует Центральную избирательную комиссию по выборам и проведению республиканских референдумов, искусственно создает вокруг комиссии конфликтную ситуацию. Поэтому, констатировалось в заявлении, дальнейшее пребывание Гончара на этом посту невозможно.
Формально президент не имел права личным указом освобождать от должности главу Центризбиркома: это была исключительная прерогатива парламента. Но с целью придания этой акции законности в указе говорилось, что президент руководствуется пунктом 1 статьи 100 Конституции, согласно которому глава государства принимает меры для обеспечения национальной безопасности и территориальной целостности страны. При этом в Конституции не уточнялось, что это были за меры, когда и в какой степени они могли быть применены. Безусловно, такая формулировка была просчетом создателей Конституции 1994 года. Сам же Лукашенко уделял этому пункту очень важное значение. В ноябре 1995 года, давая интервью немецкому изданию «Хандельсблатт», Лукашенко заявил, что благодаря такому пункту он вправе принимать любые решения.
Увольнение президентом Гончара, предпринявшего несколько безуспешных попыток пройти на свое рабочее место, окончательно сплотила большинство аграриев, коммунистов и демократов.
5 ноября 1996 г. Президиум Верховного Совета принял специальное обращение, полностью направленное против президента: «Сегодня в Беларуси под видом проведения референдума идет захват власти и устанавливается откровенная диктатура, в центре Европы осуществляется чудовищный эксперимент массированного воздействия на сознание и подсознание людей монополизированными Лукашенко средствами массовой информации».
В обращении также утверждалось, что власть стремится за счет досрочного голосования набрать решающее количество голосов и сорвать «довыборы» в парламент. Сам Шарецкий в газете «Свабода» опубликовал статью «Почему опасно голосовать за проект Конституции, предложенный президентом?». В ней глава парламента заявил, что «правовой беспредел, происходящий в эти дни в Беларуси, напоминает порядок в фашистской Германии» и призвал население быть бдительным.
Противники президента в парламенте пошли на такой решительный шаг как процедура импичмента. Для ее реализации по Конституции необходимо было собрать не менее 70 подписей депутатов.
19 ноября 1996 г. в Конституционный Суд поступило соответствующее заявление с 73 подписями, и в этот же день было возбуждено производство по делу о нарушении президентом Конституции Республики Беларусь.
Противоборство президента и Верховного Совета вошло в новую фазу. При этом было развернуто давление на депутатов, чтобы заставить их отозвать свои подписи.
Ситуация для Лукашенко обострилась рядом отставок в правительстве. По идейным соображениям и по собственному желанию ушли с постов министр труда Александр Соснов и заместитель министра иностранных дел Андрей Санников. Неожиданной для президента стала добровольная отставка премьер-министра Михаила Чигиря в знак протеста против референдума. Однако расчет Чигиря и заинтересованных политических кругов на значительный политический резонанс не оправдался. Уже спустя несколько дней поступок Чигиря отошел на периферию общественной мысли.
Обстановка в республике накалилась до такого предела, что в ситуацию была вынуждена вмешаться Россия. В ночь с 21 на 22 ноября 1996 г. председатель Совета Федерации Егор Строев, председатель Государственной Думы Геннадий Селезнев, глава российского правительства Виктор Черномырдин встретились в Минске с Лукашенко, Шарецким и Тихиней.
Итогом встречи стало подписание специального соглашения «Об общественно-политической ситуации и конституционной реформе». При этом абсолютно непонятно, чем руководствовались первые лица государства, подписывая документ с российскими гражданами.
Официальная листовка с призывом поддержать президента на референдуме.
22 ноября 1996 г. Лукашенко лично огласил депутатам условия соглашения, которое следовало утвердить специальным постановлением. По соглашению, планировалось формирование в течение 20 дней после референдума Конституционного собрания, которое в течение трех месяцев должно было разработать и принять Конституцию.
Конституционное собрание создавалось на паритетных началах: пятьдесят человек от президента и точно такое же количество от парламента. Верховный Совет принимал на себя обязательства отозвать заявление об импичменте, а Лукашенко должен был всего лишь отменить свои указы от 5 и 7 ноября 1996 года. Лукашенко выглядел явным победителем, то в соглашении отсутствовали такие вопросы, как, например, восстановление в должности Гончара или же вопрос о статусе «Народной газеты».
После выступления президента начались бурные дискуссии. В результате парламент не утвердил соглашение. Из 116 депутатов только 83 проголосовали «за» при кворуме в 100 человек. Провал с голосованием при утверждении соглашения был весьма выгоден президенту. Лукашенко обвинил Верховный Совет в срыве договоренностей и объявил референдум обязательным по всем вопросам.
Результаты
Итоги референдума, проведенного 24 ноября 1996 года, подводила уже Лидия Ермошина. По официальным подсчетам, в нем приняли участие 84,14%. Из них за принятие новой редакции Конституции проголосовало, по официальным данным, 70,45%. По остальным вопросам Лукашенко также получил необходимую поддержку.
За конституционный проект аграриев и коммунистов, согласно официальному подсчету, высказалось лишь 7,92%, по остальным вопросам — даже за прозрачность бюджета органов власти — парламентарии получили от 28 до 30%.
Противники Лукашенко заявили о фальсификации результатов референдума. Оппозиция указывала на монополизацию СМИ исполнительной властью, на отсутствие серьезных дискуссий по вопросам референдума, на слишком высокую — 15% — явку избирателей во время досрочного голосования, при том что досрочная явка во время первого общереспубликанского референдума (14 мая 1995 г.) не превышала 3%.
Принимая во внимание административный ресурс со стороны исполнительной власти, нельзя сбрасывать со счетов объективный фактор. Он заключается в том, что подавляющее большинство белорусов разочаровалось в Верховном Совете, который стал воплощением слабости власти. Заключив с президентом своего рода контракт, граждане отдавали предпочтение стабильности, а не правам и свободам. В глазах большинства белорусов Лукашенко при всех его недостатках казался меньшим «злом», чем Верховный Совет. По этой причине конституционная «развязка» носила мирный характер и не вылилась в кровавые столкновения по российскому сценарию октября 1993 года.
