«Для моей матери и сестры я псих» — интервью с трансгендерной белоруской
«Ни мои родители, ни сестра, ни друзья — ни один человек из моей прошлой жизни не согласился принять меня такой, какая я есть. Я сумела принять себя три года назад, мне было 29», — признается корреспонденту «Нашей Нивы» Алина. Она зарабатывает, делая ремонты. И вынуждена избегать «пролетарских районов».
Алина — девушка, которая родилась в мужском теле. Она транссексуалка.

— Люди боятся и воспринимают агрессивно то, о чем не знают, что им непонятно. Они не отзличают, например, сексуальную ориентацию от гендерной идентичности — для большинства это одно и то же.
Моей матери и сестры не имеет смысла что-то доказывать: все равно я псих и меня надо лечить. Не стоит и говорить о том, как мне было страшно, каким чудовищем я сама себя считала, пока не начала по капле добывать информацию.
Транссексуальность — нарушение гендерной идентичности, когда человек полностью отбрасывает свой гендерный статус.
«Сначала были сигналы»
— Ни мои родители, ни сестра, ни друзья — ни один человек из моей прошлой жизни не согласился принять меня такой, какая я есть. Но самая большая проблема трансгендеров не в том, что их не принимает общество, а что они сами не могут принять себя. Я сумела принять себя три года назад, мне было 29. Стоило сделать это раньше, но уже как случилось.
Нельзя сказать, что я сразу поняла, что во мне не так — были какие-то отдельные сигналы. Например, я очень не любила ходить в парикмахерскую, а хотела иметь длинные волосы, как у моей младшей сестры. И я не понимала, почему нас одевают по-разному. Но никаких вопросов не задавала — стала тайком одеваться в девичью, когда оставалась одна. Меня интересовали игры, которые принято считать девичьими: «классики», «резинки», «дочки-матери». Ребята играли в «ножик» или «квадрат», но это не было мне интересно.
Каждый день я видела свою сестру и сравнивала нас, завидовала ей. Со временем, через душевную боль, через недоразумение, что это у меня между ног, и другие очень интимные моменты, я понимала, что хочу быть девочкой. Даже когда я, наконец, смогла признаться себе в этом, то продолжала скрывать свои мысли. В моем детстве были и попытки самоубийства, и принудительное лечение в «психушке»… Мне было очень страшно.
Согласно официальной позицией Всемирной профессиональной ассоциации по гендерному здоровью (WPATH) — крупнейшего в мире объединения врачей, специализирующихся на работе с трансгендерными и транссексуальными людьми транссексуальность — не патология, а отличие. Для многих трансгендерных людей оптимальным решением является хирургическая операция и изменение паспортного пола.
«Женщина внутри меня никуда не исчезала»
— Когда я повзрослела и поняла, что из меня не получается девочка, я решила стать мальчиком. В течение долгого времени делала попытки жить «мужской» жизнью. Пыталась погасить внутренний разлад алкоголем, как это делают почти все знакомые мне трансгендеры.
Но в конце концов поняла, что это не имеет смысла. Сколько бы я ни старалась, женщина внутри меня никуда не исчезала. И не превращалась в мужчину, как того требовали стереотипы общества вокруг меня.

Самые близкие чаще всего не хотят принять человека таким, какой он есть, так как это требует очень больших усилий. Родители не знают и не хотят знать своего ребенка. Даже если сын соберет всю решимость и скажет матери: «Я чувствую себя девочкой», та чаще всего ответит: «Ну и прекрасно, иди помой посуду». В подавляющем большинстве те трансгендеры, которые совершают камин-аут, осмеливаются признаться в своей особенности, теряют семью.
Много лет я страдала глубокой депрессией, ненавидела себя и ежедневно занималась самобичеванием. Когда я перестала прятаться и стала искренней сама с собой, ежедневно сталкивалась с тем, что на меня смотрят как на животное в зоопарке. Но я поняла очень важную вещь: то, что люди не принимают меня — это не моя проблема. Это их проблема. Теперь мне все равно, что обо мне думают и как смотрят.
Я не хочу прятаться. Хочу быть открытой и разрушать стереотипы, показать, что, кроме черного и белого, есть другие цвета. Хочу, чтобы все знали, что есть такие люди, как я, относились друг к другу более аккуратно. И не делали поспешных выводов.
Камин-аут (англ. Coming out — «раскрытие», «выход») — публичное добровольное объявление о гендерной или сексуальной принадлежности. Среди знаменитых современников камин-аут как трансгендерные люди совершили певицы Дана Интернешнл, Кончита Вурст, актриса Лаверна Кокс, продюсеры фильма «Матрица» сестры Вачовски, сын певицы Шер и другие.
«Иногда это выглядит некрасиво»
— Быть девочкой — не значит иметь женские половые признаки.
Акушерский пол назначают при рождении на основании этих признаков, но очевидно, что этого мало. Никому не приходит в голову делать младенцу медицинские тесты и анализы на выявление гендерной принадлежности. Такие методики используются, например, криминалистами, и они гораздо более точные. Действительно, существует много девушек с нулевым размером груди (считай — без них), то что — они тогда не женщины?
Для меня наличие каких-то половых признаков не является определяющим. Среди моих знакомых достаточно людей, которые не похожи на всех остальных. Мне достаточно того, что человек говорит, например: «Обращайся ко мне как к мужчине (или женщине)». Мне легко так сделать, и удивительно, почему подавляющему большинству людей в нашем обществе — трудно.
Одежда и вообще вид на самом деле не играет значительной роли в данной ситуации. Так, с детства я чувствую себя более комфортно в юбке или платье, но это не обязательный мой атрибут. Многие трансгендерные женщины так провокационно подчеркивает свою женственность одеждой и макияжем, что это выглядит почти противно. Я не понимаю, зачем ежедневно использовать килограмм косметики — это же вредно для кожи! Считаю, что макияж должен быть незаметным. Одеваюсь так, чтобы мне было уютно. Мне давно понятно, что никому ничего не надо доказывать. Я чувствую себя уверенно.

Шейн Хинис (Shane Henise) — стажер в трансгендерных медиа-подразделения GLAAD и аспирант Колумбийского университета, создал фотопроект о микроагрессии к трансгендерам. Он показал транссексуалов, которые держат в руках плакаты с типичными фразами, которые слышат в свой адрес. «Несмотря на то, какими некрасивыми могут вам показаться эти цитаты, я знаю, что трансгендерные люди, и я в их числе, слышим их все время. Это далеко не единичные случаи», — говорит автор.

«Я избегаю пролетарских районов»
— Я избегаю людных мест, например, рынков, и «пролетарских» районов вроде Каменной Горки. Зачем провоцировать людей и искать приключений на свою голову?
Также мне проще делать покупки в магазинах, где «советский» сервис и продавцы не обращают внимания на тебя.
Ранее случались, конечно, разные случаи, когда, например, я в отделе женской одежды задаю какой-то вопрос — а продавец начинает меня расспрашивать, какие рост и вес у моей девушки. «Вы меня не видите?» — говорила. Надо отметить, что чаще персонал реагирует быстро и дальше помогает без вопросов. А что они там думают, когда я ушла, меня не волнует. Это уже не мои проблемы.
«Зарабатываю, делая ремонты»
Моя особенность никак не мешает мне зарабатывать деньги. Я делаю ремонты. Работаю одна, так как в компаниях мне очень некомфортно, прежде всего, присоединиться к обсуждению, кто сколько выпил и кто сколько девок имел.
Заказчиком все равно, кто будет делать им ремонт — главное, чтобы он был сделан хорошо.
У меня много контактов среди ЛГБТ-сообщества. Трансгендеров среди них очень мало, но я знаю, может, около сотни человек в Минске и других городах Беларуси — как девушек, так и парней. Большинство из них скрываются от социума и, прежде всего, от себя.
Сложилось так, что близких друзей у меня не было и нет. Но есть какой-то круг, в нем примерно половина трансгендеров и половина тех, чей биологический и социальный пол совпадают.

В Минске мало мест, где я могу отдохнуть, но они есть. Я частенько бываю в киноклубе журнала «Мэйкаут», иногда проводятся тематические вечеринки в столичных клубах. Есть места, где доброжелательно относятся к людям, принадлежащим к ЛГБТ, но их очень мало. К сожалению, мы живем не в Европе и даже не в Москве, где достаточный выбор мест, в которых можно проводить время людям с самыми разными потребностями. Недавно в Минске прошел квир-фестиваль. На нем было уделено много внимания домашнему насилию, феминизму, гомосексуальным отношениям — но об этих проблемах уже давно и всем известно. О трансгендерах же не было сказано ни одного слова! Будто нас нет…
Иногда я смотрю тематическое кино и понимаю: оно снято сорок или пятьдесят лет назад. Пятьдесят! Это тот срок, на который мы отстаем от европейских стран в гендерных вопросах. Но у меня нет мыслей куда-то уехать, так как трансгендерам везде живется одинаково, и от страны это не зависит.
В общем можно сказать, что наше общество пытается меняться и более толерантно к ЛГБТ-людям, чем, скажем, в России.
Я чувствую потребность в создании сообщества для трансгендерных людей. Здесь нужна и помощь, и консультации, и поддержка — психологическая, медицинская.
Важная задача — информирование общества о том, что мы есть, что мы обычные люди, которым чуть меньше повезло в жизни, чем остальным.
Также нужен кризисный центр, так как трансгендеры гораздо чаще страдают от насилия с самых разных сторон.
ЛГБТ — аббревиатура, которая означает лесбиянок (Л), гомосексуалов (Г), бисексуалов (Б) и трансгендеров (Т). Беларусь в рейтинге терпимости к ЛГБТ находится на 135 месте из 194 стран мира.
Сегодня в Беларуси нет зарегистрированных ЛГБТ-организаций. Впервые такая организация в Беларуси (Белорусская Лига «Лямбда») была создана в 1998 году в Минске. В 1999 году Министерство юстиции отказало БЛЛ в регистрации. Организация просуществовала до 2005 года. После неоднократно происходили попытки зарегистрировать ЛГБТ-организацию официально, но ни одна не удалась.
Интимное
— Для меня было бы идеально выйти замуж за трансгендерного парня. Я не исключаю возможности, что и генетический мужчина может в меня влюбиться, понять и принять. Но эта вероятность значительно меньше, к тому же, трансгендеру понятны все мои особенности и ничего не надо объяснять. Я знаю одну такую пару, они живут в Москве, ведут совместный бизнес и вполне счастливы.

Если честно, случаются истории, когда трансгендерные девушки после длительного лечения и серии хирургических операций вступают в постоянные отношения с генетическими мужчинами, и они не догадываются об их прошлом. Но это опасно. Был случай, когда муж узнал, что его жена не всегда была такой, и просто убил ее топором.
У меня есть безусловный настрой на то, что все будет хорошо. Если он есть — ничего плохого не происходит, я знаю это точно. Что касается удивленных взглядов и повышенного внимания — так всегда люди, отличные от стереотипа, будут их привлекать. Бабушка-фрик в красных чулках и в зеленой шляпе, или молодая девушка с розовыми волосами, или я в юбке.
Комментарии