На современной карте белорусской столицы мы видим множество названий районов и микрорайонов, происхождение которых мы можем сразу же попробовать объяснить хотя бы на уровне, так называемой, народной этимологии. Например, Комаровка — было много комаров, Чижовка — много чижей, Слепянка — слепней… Правда, эти объяснения не всегда являются правильным — так название минского водохранилища и района «Дрозды» хоть я связано с птицами, которых там, действительно, очень много, но восходит это название не к самим птицам, а названию посёлка Дрозды, который получил своё имя от владельцев — семьи Дроздов. Т.е. не всегда простое решение оказывается верным.
Но есть названия, которым при всём старании сложно найти какой-то логическое объяснение без специального филологического образования. Как мне кажется, одним из лидеров здесь может считаться минский район Масюковщина. Ни на первый, ни на второй взгляд в этом слове не удаётся найти никаких вариантов. Но, наверно, учёные уже давно всё объяснили, и нам остаётся только воспользоваться результатами их труда. Так, простое объяснение происхождения это названия дано в книге «Память. Минский район»: «Масюковщина — деревня, с 1990 г. в г. Минске. Название образовано от фамилии Масюков».
Названия, заканчивающиеся на -шчына (в старом варианте -шчызна), действительно, связаны с именами основателей или владельцев. Например, Василевщина (Василь), Васьковщина (Васька) и т.п. Но, кто же тот загадочный Масюков, в честь которого назвали эту деревню? Само звучание приведённой фамилии абсолютно нетипично для белорусов — ладно бы, Масюк или Масюкевич, но Масюков — может, какой-то российский чиновник, купивший здесь землю? Но когда? Ведь появились они здесь только после российской аннексии наших земель, т.е. не раньше 1793 года. А та же книга серии «Память» указывает, что Масюковщина — «в 1791 г. — деревня поместья Плебанцы Минской парафии, собственность Католической церкви». Очевидно, что эта деревня существовала намного раньше.
Попробую предложить свою версию происхождения этого названия.
Никаких следов Масюкова
Вчитаемся ещё раз в энциклопедическую статью из книги «Память». Вчитаемся внимательно: «В 1791 г. Масюковщина — деревня имения Веснинка Каролищевичской парафии, дворянская собственность. В 1791 г. — деревня имения Плебанцы Минской парафии, собственность Католической церкви. В 1800 г. — деревня, собственность Г. Гордялковской (часть деревни принадлежала ксендзу минской католической плебании Ваньковичу), 8 дворов, 48 жителей. В 1815 г. — деревня, собственность М. Гилевича, в 1858 г. А. Вериго».
Как же так? Масюковщина в 1791 году одновременно и деревня имения Веснинка, и деревня имения Плебанцы? И каким образом современные Веснинка и Масюковщина оказались аж в «Каролищевичской парафии«?
Даже, если сейчас попробовать на общественном транспорте доехать из Масюковщины в Королищевичи, на это уйдёт немало времени, а в те времена, чтоб прихожане, чаще пешком, ходили на службу в костёл, расположенный с противоположного конца города Минска на расстоянии 20 километров, когда можно было ходить в несколько ближайших костёлов? А вот сами Плебанцы, которые сохранились и до нашего времени, действительно, гораздо ближе к Королищевичам. Хотя, конечно, можно этому найти объяснение — часто определённым церквям, костёлам или монастырям люди завещали свои земельные участки или их части, и они вполне могли находиться сколь угодно далеко от самих церковных владений. По записи 1800 года мы видим, что какая-то часть деревни принадлежала Гордялковской, а какая-то ксендзу Ваньковичу.
В подымных реестрах Минского павета за 1775 год Масюковщина названа фольварком, и вместе с тем же фольварком Плебанцы принадлежат они минскому ксендзу Ваньковичу. А вот имением Веснинка, расположенным за Минском, владеет пан Еленский — мозырский староста, и находится оно в заставном пользовании у пана Высоцкого.
Впрочем, для нашего основного вопроса это пока имеет только одно значение: никакому Масюкову эта деревня никогда не принадлежала. Попробуем проследить историю этой деревни ещё глубже, и для этого обратимся к архивным документам.
Временное владение продолжалось более сотни лет
Самуил Еленский, ещё в должности Мозырского городничего, приобрёл имение Веснинка «со всеми прикупленными сенокосами и принадлежащим к оному обрубом Масюковщизною и паселёнными в оном крестьянами» по купчей крепости 28 октября 1744 от Матеуша и Ивана Фурсов, Ивана и Кристины Скварковских. Кристина Скварковская из Олисевичей в первом браке была женой Гавриила Фурса. Семья же Фурсов владела Веснинкой более ста лет, но, как показывают документы, это владение было неполным, так как они владели этой землёй по заставному праву — т.е. это имение было дано им как залог за полученные в долг деньги, и продолжалось это владение только до возврата ссуды.
Наиболее полно всю историю владения Веснинкой изложил один из будущих её владельцев — 25.05.1855 помещик Минского уезда отставной капитан Александр Иванов сын Даревский-Вериго (потомки священника Вериго, выучившиеся, «выбившиеся в люди», купившие себе приличные земельные владения под Минском, прибавили себе пафосный придомок (дополнение к фамилии) Даревский, так что, история Дунина-Марцинкевича была далеко не единственной). Приведём только наиболее важные для нас фрагменты из его прошения:
«Магистрат города Минска в 1669 году, одолжив на надобности города у Ивана Фурса 230 червонцев, отдал в заклад за оные, на шесть лет, часть земли пустой, лесом заросшей, владеемой городом по привилегиям Королей Польских правом вотчинства; с предоставлением права пользоваться оною впредь до уплаты всей суммы полным количеством; равно с предоставлением Фурсу права расчищать заросшую землю, пахать, застраивать и всякую пользу от оной изыскивать… На основании выше прописанных закладных сделок, Иван Фурс, а потом его преемники, приняв в управление заложенную землю, пустую, заросшую, расчистили таковую, удобрили, во многих местах застроили так, чтобы оная могла приносить пользу и доход, чего прежде не было. Но город не только в назначенные в сделке, но и в протечении почти 200 лет, заложенной земли не выкупил и, как занятых денег, так и издержанных на расчистку, удобрение и застройку денег не уплатил… Впоследствии времени, означенная залоговая земля, в числе прочих вотчинных земель, преемниками Ивана Фурса, переуступлена Мозырскому городничему Самуилу Еленскому, у которого Магистрат также, в 1752 году, занял ещё 50 червонцев и присоединив оные к вышеозначенной сумме 230 червонцев…»
Итак, ещё в XVII столетии Фурсы и их потомки стали «временно» владеть землёй под Минском — и это временное владение длилось столетие.
Они создали там фольварок Веснинка, к которому стали прикупать разные земли и сеножати у соседей. Для нас же наиболее интересна сделка, произошедшая в конце того ж века:
«Юрий Фурс, владея имением Веснинкою со всеми вышеупомянутыми прикуплениями, приобрел ещё по купчей крепости от Александра Селицкого 26-го декабря 1695 года выданной, а 28-го в Минской Магдебургии признанной, отруб Масюковщизна, 8 уволок земли заключающий».
В переводе на современные единицы измерения площади этот участок земли был равен около 170 гектаров. На нём Фурсы поселили крестьян и создали деревню с таким же названием — Масюковщизна, и, похоже, чтоб получить ответ о происхождении этого топонима, нам нужно заглянуть ещё глубже. К счастью, нужные документы сохранились.
«Дед мой Абрагим Гилиашевич перед нашествием московских войск построил фольварок»
В 1745 году в акты Главного Трибунала Великого княжества литовского была внесена интересующая нас купчая крепость, содержащая важные для нас сведения по истории Масюковщины:
«6.11.1745 в суд Главного Трибунала Великого княжества литовского перед нами присутствующими судьями, избранными из воеводств, земель и уездов для заседания в настоящем 1745 годе, явясь лично адвокат г. ловчий Самогитский Николай Жицкий рассказывал, представляя к явке, подал вечисто продажное право на предмет, в середине оного изъяснённый, татарином Минского воеводства Александром Абрагимовичем Селицким г. Юрию Фурсу выданое, а ныне гродскому Мозырскому Регенту земского и гродского судов минского воеводства Самуйле Еленскому служащее и принадлежащее… коей содержание следующее:
Я, Александр Селицкий Абрагимович татарин Минского воеводства, выдал сию купчую крепость в том: что я, имея известную землю, никому первейшим ни последейшим правом не заложеную, в расстоянии на одну милю от Минска в урочище Колодзежи восемь уволок за кладбищем татарским старым, с лесом, ныне опустошенным, с сенокосами, зарослями и пашенными полями, ныне заросшими, на каковой то земле дед мой Абрагим Гилиашевич перед нашествием московских войск построил фольварок, в границах с грунтами ксендза Минского плебана чрез болото до Ржавца речки под бор того ж ксендза Минской плебании, как то видно из старого права, приобретённый дедом Абрагимом Гилиашевичем от Василия Занковича Острошанина минского мещанина 27 декабря 1589 года в подсудности Минской ратуши состоящий. После смерти Абрагима Гилияшевича, деда нашего, досталась наследством родителю моему Селемши Абрагимовичу и дяде моему Мусе Абрагимовичу, которые без произведения дележа умерли. За смертью их эта земля досталась мне Александру Селицкому Абрагимовичу по отце моём Селемши и двоюродной моей сестре Хаве Левшевичевой — за сим шурин мой Итуп Левшевич, содержа, немалое время получал пользы, а я находился в военной государственной службе: в последствии, когда ксендз минский плебан, неизвестно, по какому праву, отнял сию землю, к нам принадлежащую, то за возвратом моим из военной службы шурин мой г. Левшевич и двоюродная сестра Хава Масюковна, отдав старое право, а за наследство им доводившееся, задовольствовавшись доходами, вырученными под небытность мою, учинили переказ и изречение на лицо моё. В последствии будучи я позван Юрием Фурсом об уплате долга, принадлежащего умершему Минскому бургомистру Ивану Фурсу 160 коп литовских грошей, позаимствованных умершим отцем моим Селемшею Абрагимовичем и дядею Муссою Абрагимовичем; зная я о действительности того долгу, но не имея, чем уплатить, таковую упомянутую землю, описанную границами в старом праве, продал г. Юрию Фурсу за 250 коп литовских грошей. Из сей суммы отчислив долг, ещё остались для меня 90 коп, каковые деньги получа в руки, моё старое право от г. Василия Занковича Острошанина господину Фурсу отдал… В чём выдавая сию купчую крепость… утвержденную моим подписом по татарски по незнанию грамоты польской… Писано в Минске, 26.12.1695 г.»
Земля татарина Муссы
Этот документ, хотя в нём вовсе не упоминается деревня Масюковщина, уже содержит ответ на вопрос, заданный в начале статьи. Подсказка содержится в другой выписке, говорящей об этой же сделке:
«…грунты и деревню Масюковщизну, называемую пред тем урочищем Колодзежи, под правом и в подсудности городской состоящую, ещё 27.12.1589 татарином Абрагимом Гилияшевичем у минского мещанина Василия Острошанина вотчиничеством без всякой тогда застройки и крестьян землю пустопорожнюю, приобретенную, а по смерти Абрагима Гилияшевича сыновьям его Мусе и Шелемше Абрагимовичам наследством доставшуюся, по Мусе же и Шелемше Абрагимовичах, Александру Шелемшевичу Селицкому в законном порядке наследства принадлежащую».
Итак, в 1589 году татарин Абрагим Гиляшевич Селицкий купил у минского мещанина Василия Занковича Острошанина урочище Колодзежи, которое позже досталось его детям, а ещё позже стало деревней Масюковщиной. Таким образом, Масюковщизна — это земля татарина Муссы.
Моё предположение подтверждается и другими документами, где указывается, что Александр Селицкий продал Фурсам «два обвода земли один от Тарасовской дороги до Масюковщизны, то есть до земли и леса Мусы Абрамовича татарина, а другой, перейдя землю Мусы татарина, или Масюковщизны, границу градскую с Минской плебанией речкою Ржавцом до речки Свичслочи и речкою Веснинкою в ширину и длину».
Современному белорусу сложно связать между собой два слова Муса и Масюк. Но на самом деле, Мусса, или Муса — это мусульманские варианты библейского имени Моисей.
В книге «Як у нас клічуць» Сымон Барыс приводит и такой белорусский вариант этого имени: Майсюк. Вспомним, что одна из владелиц этого участка Хава носила отчество Масюковна.
Кажется, что это редкий случай, когда мы можем даже назвать конкретного человека, имя которого около 400 лет находится на карте Минска — татарин Мусса Абрагимович Селицкий. И напоминает оно о тех временах, когда в Минске и его окрестностях была мечеть, несколько татарских кладбищ, татарские огороды, а также фольварки с непривычными для белоруса названиями вроде Бейсаловки, позже ставшей Веселовкой.
Минская мечеть в нач. XX в. Находилась в районе гостиницы «Юбилейная». Снесена в 1962 г.
Таким образом, не некий Масюков, а неузнаваемая трансформация от библейского Моисея — через мусульманского Муссу — превратившегося в белорусского Майсюка дало название одному из районов Минска — Масюковщине.
***
Дмитрий Дрозд — историк-архивист, автор книг «Землевладельцы Минской губернии. 1861—1900», «Землевладельцы Минской губернии 1900—1917», выпустил книгу стихов — фотоальбом «Заречье. Веды Воды». После Площади-2010 был осужден за участие в «массовых беспорядках» на три года колонии усиленного режима. Вышел на свободу в августе 2011.
