— Это было в апреле или мае, точно не помню. Мама уже сняла квартиру и спряталась от него в Минске. Ткачев выследил ее в Дзержинске, накинулся с ножом. Ей тогда повезло, ехала милиция, он испугался…
10 августа ей уже никто не помог… В Фаниполе у мамы бутик. Днем он туда пришел… Эксперты насчитали у мамы 44 ножевых, скончалась на месте…
До этого она не раз писала на него заявления, просила что-то сделать, но его даже на 15 суток не забирали: поговорят и отпустят. Ткачев когда-то был председателем Дзержинского райисполкома, считал: все ему можно… В милиции говорили: «Это бытовуха, что мы сделаем?»
«А мне что делать? — плакала мама. — Ждать, пока убьет?!» Он и убил…
Фото: TUT.BY
Все это рассказывает Оксана Базык, дочка погибшей Любови Ткачевой. Пару дней назад она похоронила мать и все еще носит траур. Мы сидим в офисе редакции, в руках Оксаны мамин портрет. На снимок улыбающейся Любови Ивановны капают дочкины слезы. До своего 59-го дня рождения погибшая не дожила 11 дней.
— Все говорят, это из ревности. Они 30 лет были вместе. Он считал, что она его вещь, собственность, рабыня, — рассуждает Оксана. — Это не любовь. С такой жестокостью, с такой сатанинской ненавистью он ее убил, любви там никакой не было. Когда Ткачева задержали, дом, где они с мамой жили, обыскали. Его любимых вещей там не нашли. Шашки, револьвера, денег — ничего нет. Он ведь и мне угрожал, что зеков наймет… У меня пятеро детей, я боюсь. И за них боюсь, и за себя.
Все время Оксана смотрит на мамин портрет. Общается со мной, а как будто рассказывает ей:
— Мне было семь лет, когда они познакомились. Мы с мамой жили в Хотимске, Владимир Ильич стал за ней ухаживать, потом они поженились, потом начались скандалы. Каждое утро я просыпалась от его криков. У него властный характер. Мама боялась за свою и мою жизнь, но не уходила, а Ткачеву все предлагали и предлагали новые должности. В 1999-м он стал председателем Дзержинского райисполкома.
— Ваша мама сообщала куда-то, что дома тяжелая обстановка?
— Куда она могла сообщить? Он же человек у власти. Когда его назначили председателем, думали, его это остепенит. Все-таки должность такая. У него появилась другая женщина, в 2001-м они развелись. Года три прошло — и его посадили. Любовница, знакомые — все после этого уголовного дела от него отвернулись. Только мама пожалела. Продукты, передачи в тюрьму возила. Он ей письма писал. Пока сидел, она купила дом, а когда вышел, по договору найма прописала.
— Зачем?
— А куда ему было идти? Возвращайся, живи. Не чужой же человек. Он сначала был ничего, вел себя спокойно, а потом началась вся эта грязь. Он говорил маме — это ты виновата, что меня посадили. И снова она начала плакать.
«Мы купили ей электрошокер и газовый баллончик. С ними она спала, в туалет ходила»
По словам Оксаны, о том, какой характер у Владимира Ильича, знали все — родные, знакомые, коллеги.
Фото: TUT.BY
— Когда он снова стал ее доводить, мы завелись: мама, пиши в милицию. Она долго не хотела, все повторяла: не буди лихо, пока оно тихо. Боялась, чем это может для нее закончиться. Мама хотела от него убежать. Кричала: продадим дом, деньги разделим — и я уеду. «Так у тебя дочка тут, внуки», — пугал он. И она снова затихала… Это был Новый год. Кажется, 2015-й. Мама позвонила, плачет. Говорит, он ее оскорблял, домогался. Она сорвалась, убежала из дома. Он не всегда ее бил. Она сидит, смотрит телевизор, а он приходит, начинает грязь лить. Слухи про нее распускал, делал ее жизнь невыносимой, хотел, чтобы она снова вернулась к нему. Это как вода, если капает в одну точку, будет ямка.
В тот Новый год Оксана с мужем забрали Любовь Ивановну к себе и все-таки уговорили написать на бывшего супруга заявление в милицию. Жить долго с дочкой она не могла: у большой семьи Оксаны в Минске двушка. В Дзержинском РОВД Ткачевой посоветовали поставить дом под охрану — и чуть скандал, жать тревожную кнопку.
— Мы купили ей электрошокер и газовый баллончик, — перечисляет мамины средства защиты Оксана. — С ними она спала, в туалет ходила. Мама очень хотела продать дом, но Ткачеву это не нравилось.
— Почему она просто не ушла?
— Не хватало смелости. Я не знаю…
Имя Владимира Ткачева уже попадало в СМИ. Выдержка из статьи «Холод теплого места». «Советская Белоруссия», 30.06.2004 года.
«Дело Ткачева — весьма показательный пример такого малопривлекательного явления, как должностная преступность, — писала «Советская Белоруссия». — Достаточно сказать, что только описание в приговоре служебных «излишеств» Владимира Ильича заняло целых 100 (!) машинописных страниц».
Несколькими абзацами ранее…
«В один из июльских дней 2001 года Ольга Крутова […] задержалась на работе. И к дому […] подъехала около 23 часов […] едва женщина открыла входную дверь, как буквально с порога была оглушена замысловатой нецензурной тирадой. Это нетрезвый друг Ольги зашел в гости, чтобы выяснить отношения: «Как ты могла мне изменить?! Я все знаю! Я убью себя и тебя!» Ольга […] поднялась на второй этаж […]. В этот момент ревнивый друг выхватил из кармана пистолет и выстрелил. К счастью, никто не пострадал… […] Позже подобные сцены повторялись еще несколько раз. Например, в августе новоявленный Отелло попросил Ольгу приехать к нему на работу, чтобы поговорить в последний раз, поскольку он якобы решил уйти из жизни. Разговор закончился тем, что кавалер достал пистолет и стал поигрывать им перед лицом испуганной Ольги: «Сейчас я застрелю тебя, а потом и сам…» Каким-то чудом женщине удалось вырваться и убежать домой. […] Через несколько часов любовник ворвался в дом, жестоко избил Ольгу и вставшую на ее защиту мать… […] В роли Отелло выступал не кто иной, как теперь уже бывший председатель Дзержинского райисполкома Владимир Ткачев…»
— Прошлым летом он сломал ей палец, она снова написала заявление. Как-то приехала домой, не успела на порог зайти, он вцепился ей в волосы, — продолжает Оксана. — Маму спасло то, что она ухватилась за дверную ручку. Он так тянул, что они вырвали эту ручку, но она убежала. И снова написала заявление. Может, были еще обращения, я не помню. Сколько раз она вызывала милицию по тревожной кнопке. Они приедут, проведут разъяснительную беседу. Иногда и не проведут, потому что, пока мчатся, он огородами и убежит… Даже на 15 суток его ни разу не забрали. А потом она поняла бесполезность всех этих обращений. Что бы она не предпринимала, ей это не помогало, а его только еще больше злило. Он повторял: куда бы ты ни исчезла, я тебя найду… Зарежу, убью… Честно, долго мы не воспринимали эти угрозы всерьез. После скандалов, если она убегала, он тут же писал ей СМС: «Я тебя люблю», звонил, рассказывал о чувствах. Он мог набирать ее по 60 раз в день, хотел знать, где она, что с ней.
«Как мы увозили ее вещи… Поздно вечером… когда он смотрел телевизор»
Весной 2016-го родные уговорили Любовь Ивановну съехать от Ткачева, снять квартиру и спрятаться в Минске. Дочка говорит, что незадолго до переезда ее мама купила машину. «Ткачева это злило, как-то он порезал ей шины, засыпал сахар в бензобак». Она так больше не могла.
— Как мы увозили ее вещи… — Оксана снова плачет. — Поздно вечером… когда он смотрел телевизор. Недели три он не мог ее найти. Когда понял, что мама ушла, у него была истерика. Всем звонил: «Найдите мне ее». А потом мама выходит из подъезда, а там его машина. Не знаю, как он ее вычислил. Он возил с собой бинокль, звонил: «Мне сказали за тобой следить, потому что ты занимаешься наркотиками». Мы боялись, что он ей что-нибудь подбросит. Он так понимал, он с ней прожил столько лет, она должна посвятить ему всю жизнь. В какой-то момент мы с мужем сказали маме записывать ссоры и телефонные разговоры с ним на диктофон. Потом мама передала это милиции. На одной из записей он говорит: «Ты не переживай, я тебя убью, сяду в тюрьму. В тюрьме тоже люди живут». Он ведь уже сидел, тюрьма его не пугала.
В апреле Любовь Ивановна написала на бывшего супруга заявление в УВД Миноблисполкома.
Из заявления Л.И. Ткачевой в УВД Миноблисполкома:
«…прошу принять меры и защитить меня от моего бывшего мужа — Ткачева Владимира Ильича, 1949 года рождения, так как он преследует меня, угрожает моей жизни, постоянно домогается меня, буквально не дает жизни. […]. Он дважды судимый, но правоохранительные органы района не хотят с ним связываться. Он пугает их своими связями, что сотрудники, которые с ним свяжутся, будут уволены. […] Я беспрепятственно физически не могу выйти за территорию своего дома и участка, так как он на ворота и калитку вешает свои замки, а ключи хранит у себя! Если я уезжаю — он едет за мной следом. […] Продавать дом не хочет, выкрал документы на дом и не отдает, клевещет на меня, распускает всевозможные слухи и сплетни, выставляет себя жертвой, что его предали и бросили. […] Находиться рядом с этим человеком небезопасно для жизни… […] Я просто не могу больше все это выдерживать, я боюсь за свое физическое и психологическое состояние».
— Что происходило после каждого заявления?
— Милиция реагировала: приходил участковый разбираться. Но почему нельзя было Ткачева изолировать? Запретить ему к ней приближаться? Незадолго до смерти маму вызвали в УВД на беседу. Сказали, чтобы по каждому факту она писала заявление. Не пускает в дом — 102, кричит — 102. Предупредили: он здесь [в доме] прописан, но, когда будет череда заявлений, его смогут выселить. Мама рассматривала этот вариант. Она хотела продать дом и начать новую жизнь. Он этого сильно боялся и поэтому убил.
Рассказывает Олег Базык, зять погибшей: »Это случилось около 13.00 в торговом центре в Фаниполе. Любовь Ивановна только открыла там «точку». Еще не нашла продавца и сама торговала. Рядом отделение банка. В будний покупателей там немного. Из того, что нам известно: люди слышали, как он накинулся на нее с ножом. Но никто ничего не мог сделать. Эксперты потом насчитали на ее теле 44 ножевых ранения. Мужчины, чтобы он не убежал, закрыли его на этаже до приезда милиции, но он выскочил в окно».
— Днем он позвонил тете: «Тома, я убил Любу», — вспоминает Оксана. — В милицию его сразу не забрали. Он убегал и подвернул ногу, или что там у него случилось, и его положили в райбольницу. В день похорон он позвонил нашим родственникам и попросил приехать. Высунулся в окно: «Люба сама виновата. Правильно я ее зарезал». Сказал исполнить последнюю волю: отогнать его машину знакомому. Об этом факте муж написал заявление в милицию. Пусть разбираются.
Оксана все смотрит на фото счастливой мамы. Гонит от себя страшные мысли, но черная лента в углу снимка снова и снова возвращает в реальность.
— Уже когда мамы не стало, приехала милиция, — говорит она. — Я плачу, как же так?! А мне: это же все были угрозы на словах. Но он ей ножом угрожал. Кажется, они этого не услышали. Мама ведь не одна такая, сколько женщин прячутся, боятся, терпят. Выходит, только смерть и может показать, кто с тобой рядом. Только от доказательств этих жертве уже нет никакого толку…
В Дзержинском РОВД комментировать ситуацию отказались. За информацией посоветовали обратиться в пресс-службу УВД Миноблисполкома.
Сергей Босько, сотрудник пресс-службы Миноблисполкома, подтвердил: заявления от погибшей в милицию поступали не раз. Сотрудники часто выезжали в их дом по тревожной кнопке.
— Следственный комитет по этому делу проводит проверку, в результате которой будет дана оценка действиям сотрудников милиции.
В Следственном комитете по Минской области уточнили: уголовное дело по факту гибели Ткачевой заведено. «Подозреваемый — мужчина 1949 года рождения — сейчас находится под стражей».
