У новоиспеченны депутатов Елены Анисим и Анны Канопацкой само собой эйфория. И я разделил бы их радость, если бы мне дали возможность ознакомиться со всеми бюллетенями, которые избиратели реально бросили в урны для голосования и со списками избирателей, в которых эти избиратели расписывались за полученные бюллетени.
Не знаю, как в Столбцовском округе, но в Минске выборы в палату №6, как ее называют шутники, не состоялись.
Это из округа, где баллотировалась Анна Канопацкая, сделал свой репортаж корреспондент «Нашей Нивы» Егор Мартинович. С «идеально честного» избирательного участка корреспондента выдворили, а явку, как он пишет, накрутили вдвое.
Накручивали явку — я уверен — на всех участках избирательного округа №97. Исключением могли быть только те участки, где избирателями зарегистрированы подневольные люди: солдаты, курсанты и наши молчащие ягнята — студенты. В какой-то мере могли быть исключением и те участки, где избирателями зарегистрированы педагоги, медики и продавщицы, которые живут и работают в учебно-воспитательных учреждениях, учреждениях здравоохранения, магазинах и предприятиях бытовых услуг, расположенных на территории таких участков. Этот контингент также массово сгоняют голосовать досрочно.
Проблема фреквенции (употребим вместо слова «явка» принятый в Европе латинский термин) — не нова и не вчера появилась. Напомню, что, например, депутатов в Верховный Совет Беларуси XIII созыва так и не удалось выбрать во всех округах. Тогда — в 1995-м и 1996-м — еще реально считали голоса, и избирательные комиссии констатировали, что фреквенция не достигала определенных законом 50 процентов избирателей. Напомню, что в 1994-м столица Беларуси не выбрала Лукашенко президентом страны по той же причине. Как сказал тогдашний лидер гродненских социал-демократов Михаил Потреба, выбор между Кебичем и Лукашенко напоминал выбор между холерой и чумой. И минчане дружно игнорировали выборы.
Чтобы избежать проблем фреквенции, во властных кабинетах придумали новую технологию подсчета голосов. Наблюдатели и журналисты были лишены права реально контролировать этот самый подсчет. Другим изобретением сталао 5-дневное досрочное голосование, когда в урну можно подбросить требуемым образом заполненные бюллетени. И само собой, стал практиковаться массовый сгон подневольных граждан, особенно гражданок, на досрочное голосование.
(Напомню, что слова «сгон» и «гвалт» означали одну из феодальных повинностей в ВКЛ.) Однако не на всех избирательных участках в качестве избирателей зарегистрировано должное количество подневольных и послушных граждан и гражданок. И поэтому широко практикуется накручивание фреквенции.
Вот и в этом году на 180-м участке минского 96-го избирательного округа я, будучи отгороженным столом от счетной комиссии, созерцал спектакль подсчета голосов с расстояния 4 метра (может, и с хвостиком).
Уже который раз видел одно лишь спины членов участковой комиссии, которые молча складывали бюллетени в стопки и молчаливо подавали писульки своему шефу. Секретарь комиссии делала вид, что считает, а шеф озвучивал немыслимые цифры.
Первые невероятные цифры на участке №180 появились 8 сентября. До этого два дня — 6 и 7 сентября — цифры, которые выводили наблюдатель от компании «Право выбора» и участковая комиссия, совпадали точь-в-точь.
Восьмого сентября наблюдатель зарегистрировала 90 избирателей, пришедших на участок, а комиссия — 327. Сколько ни наблюдаю за выборами, с таким, чтобы за один день досрочного голосования на участок пришли три сотни человек, сталкиваюсь впервые.
9 сентября наблюдатель констатировала, что на участок пришли 62 избирателя, а комиссия — что 61 гражданин. Нормальная разбежка.
Всего за 5 дней досрочного голосования наблюдатель насчитала 241 избирателя, готового бросить свой бюллетень в урну, а участковая комиссия записала в своем протоколе, что досрочно проголосовать пожелал 541 гражданин.
Не верить наблюдателю у меня нет оснований: она очень внимательна, пунктуальна и имеет опыт наблюдения.
В воскресенье я сидел на участке вместе с ней. И моя коллега, и я записали, что на избирательный участок пришли 339 избирателей. Ясно было, что даже несмотря на манипуляции 8 и 10 сентября более 50 процентов избирателей на участок №180 не пришли. Нам интересно было, какие цифры нарисует комиссия за 11 сентября. И она нарисовала такие цифры: 671 избиратель. Так же, как и на участке, где присутствовал Егор Мартинович, явку накрутили, считай, вдвое.
Меня ничуть не удивило, что независимые наблюдатели зафиксировали 11 сентября рекордно низкую фреквенцию.
То, что явка на выборах в палату будет низкой, можно было предвидеть. Народ активнее идет на президентские выборы (все же главный чиновник решает в нашей стране почти все, разве что расписания движения поездов не утверждает), менее активно — на выборы в палату, которая ничего сама не решает, и очень неактивно — на выборы в местные органы власти, от которых почти ничего не зависит. При этом из года в год все более заметна тенденция к снижению электоральной активности в ходе всех избирательных кампаний.
Те, кто активно выступал за Лукашенко, или отходят в свет иной, или отчасти разочаровались в нем, а следующее поколение относится к нему не очень-то положительно.
Что касается сильно пожилых и молодых людей студенческого возраста, то 11 сентября на том участке, на котором работал я, их было очень мало. И в прошлом году наблюдалась такая же картина. Такое впечатление, что в Минске стало мало молодежи. Такая аполитичность молодых людей не может не тревожить.
Констатируя рост электоральной пассивности граждан, я не мог не удивиться росту в этом году электоральной активности деятелей демократической оппозиции и коммунистов из «Справедливого мира». В некоторых округах кандидатов от демоппозиции было уж чересчур. В минском округе № 96, где я был наблюдателем, баллотировался председатель ТБМ (Общества белорусского языка) социал-демократ Олег Трусов. На что-то надеялся человек. Наверное, на то, что режим, которому нужны западные деньги, проявит мягкость. Но на что надеялся бывший депутат палаты и бывший заключенный Сергей Скребец? На то, что на щитах, которые выставили по всему округу, будут озвучены статьи, по которым его судили? А там и «выманивание кредита или субсидии». Будто бы соратник Николая Статкевича, Скребец, неожиданно стал либералом и подался в Объединенную гражданскую партию. Ради кандидатства? А на что рассчитывала Партия БНФ, когда в том же округе выдвигала кандидатом в депутаты Никиту Наглина? Неужели на то, что минчане дружно проголосуют за жителя г. Березино?
Мне уже приходилось писать, что демократическая оппозиция может переломить ситуацию к лучшему, если она будет действовать солидарно. Когда Анатолий Лебедько заодно с коммунистом Сергеем Калякиным ради удовлетворения своих амбиций не будут срывать Конгресс демократических сил, когда Николай Статкевич будет уважать и соблюдать постановления, принятые всеми демократическими организациями, когда Зенон Пазняк и его адепты перестанут претендовать на свою исключительность и непогрешимость в демократическом движении…
Демократической оппозиции следует усвоить одну истину: нынешняя власть ей не нужна, а она, демоппозиция, наоборот, необходима нынешней власти. Необходима для того, чтобы говорить в направлении Востока: посмотрите, какие у нас радикалы и националисты, может даже покруче украинских; не дай бог, если они придут к власти. Без демоппозиции режим не может обойтись и в контактах с Западом. Если бы режиму, который лавирует между Востоком и Западом, не нужна была демоппозиция, он уничтожил бы ее полностью. Но режиму нужны техника и технологии, нужны деньги, и поэтому он должен терпеть демоппозицию, даже создавать видимость либерализации.
Казалось, почему бы демократическим политическим организациям не воспользоваться таким своим положением и не поставить режиму условия?
Скажу откровенно: полным идиотизмом было то, что демократические организации и коммунисты-калякинцы пошли в этом году на выборы, не поставив условиями своего участия ликвидацию института досрочного голосования и открытый для реального наблюдения подсчет голосов.
Понимаю: некоторые деятели оппозиции рассматривают избирательные кампании как возможность пропиариться и что-то заработать. Неужели демсилы не могут этих людей обуздать? Понимаю: вождей демоппозиции к участию в выборах непосредственно или опосредованно толкали и толкают западные благодетели. Это люди того типа, которых Ленин назвал полезными идиотами. В Беларуси они, особенно незабвенные Вик и Винкельман, своими действиями укрепляли режим, а теперь их последователи выражают надежду на то, что властная группировка демократизируется.
Не думаю, что БСДП, ОГП, ПБНФ и иные структуры, выдвигая в этом году своих кандидатов, были уверены, что власть перестанет назначать депутатов и на самом деле проведет выборы. Тогда на что же были расчет и ставка? Поучаствовать в очередной кампании ради пиара, провести очередной сеанс игры по одним и тем же правилам: власть делает вид, что проводит, а мы делаем вид, что боремся за власть? Так получается.
Только не надо мне говорить о том, что избирательная кампания была использована для работы с населением. Основная масса населения сидит у телевизора. Еще в 1999-м я писал, что Лукашенко никогда не будет проводить выборы по тем правилам, по которым был избран сам. А чтобы народ не видел альтернативы ему и его политике, он монополизирует средства массовой информации, в первую очередь электронные. Ставя условием своего участия в выборах отказ власти от института досрочного голосования и реализацию властью права на прозрачный подсчет голосов, демократическая оппозиция едва ли не в первую очередь должна добиваться права на полноценное присутствие в электронных СМИ, а не довольствоваться теми крохами, которые падают с властного стола во время избирательных кампаний.
Впрочем, в этом году, как и в прошлом году, я понимаю, что мои призывы — глас вопиющего в пустыне. Нужно что-то экстраординарное, чтобы эта игра (они делают вид, и мы делаем вид) наконец остановилась и началась реальная борьба демоппозиции за власть, которая и приведет к реальным выборам.
12 сентября 2016 г.
