Представленный ниже текст не очерк жизни и творчества этого талантливого человека, соучредителя Белорусской Социалистической Грамады, организатора революционной борьбы в 1905-06 гг., узника Лукишек, организатора белорусского хора и белорусского драматического коллектива в Вильне, основоположника экономической географии Беларуси, одного из первых историков белорусского национально-освободительного движения и белорусского театра (его воспоминания «Неколько слов о белорусском театре и хоре» печатаются в этом году в пятом выпуске альманаха «Дзеяслоў»), консула БНР в Москве, заместителя народного комиссара иностранных дел БССР. Каждый, кто пожелает узнать об Александре Бурбисе, может раскрыть второй том Энциклопедии истории Беларуси и прочитать основательную статью Михаила Бича.
Ниже приведен текст речи, которую еще один революционер и борец за Беларусь, Язэп Лёсик, произнес над свежевыкопанной могилой Александра Бурбиса 22 марта 1922 года на Сторожевском кладбище в Минске.
Алесь Бурбис был из плеяды тех патриотов Беларуси, которых назвали национал-коммунистами (Змитер Жилунович, Всеволод Игнатовский, Александр Червяков и десятки других деятелей). В отличие от большевиков, белорусским национал-коммунистам, как и социал-демократам, импонировало то, что писал «поздний» Энгельс, а именно — что без национального освобождения не может быть освобождения социального, что интернационализм, о котором так много говорили московские большевики, возможен только между самостоятельными, т.е. равноправными народами.
Лёсик акцентировал внимание на этом.
По моему мнению, речь Язэпа Лёсика на похоронах Бурбиса является выдающимся произведением белорусской ораторской прозы. 24 марта 1922 года ее опубликовала «Савецкая Беларусь».
Вызывая в памяти слушателей образ пророка Моисея, напоминая историю Исхода народа Израилева из Египта, Язэп Лёсик, обращаясь к уже покойному Александру Бурбису, говорит: «Спи же спокойно, белорусский пророк! Ты не дошел еще до Обетованной Земли, не дойдут и многие из нас, ибо все мы в неволе родились и должны умереть, подобно тому народу еврейскому, который Моисей водил по пустыне».
Это было не иначе как предвидение и судьбы товарищей, которые сложат свои головы в 1930-х годах, и своей личной судьбы.
Анатолий Сидоревич.
Рада БНР. Первый слева сидит Александр Бурбис.
Лёсик. Над могилой Алеся Бурбиса
Товарищи и граждане! Я пришел сюда, чтобы от имени Института белорусской культуры отдать последние почести и передать последнее прости лучшему сыну Беларуси, настоящему гражданину и дорогому нашему товарищу Александру Бурбису. Как черная туча, нависла над Беларусью череда похорон. Один за другим уходят в могилы лучшие люди нашей многострадального сторонки, наши национальные пророки.
Революция, великая российская революция, которая разбила страшный российский острог народов и настежь распахнула дверь на свободу, на широкие просторы национального и социального переустройства, — эта революция вместе с радостью освобождения принесла нам, белорусинам, тяжелейший удар. Ни один народ на территории бывшей Российской империи не познал настолько тяжелых потерь в людях — лидерах, как наша сторонка Белая Русь. В самом начале революции ушел в сырую землицу наш славный поэт, певец красы, влюбленный в свое несчастное Отечество Максим Богданович. Умер от туберкулеза, 23-летним юношей [М. Богданович умер в возрасте 25 лет. — АС] с мольбой на устах: «Маці родная, маці краіна! Ты прабач, ты прымі свайго сына, за цябе яму ўмерці дазволь!»
Ровно через год последовал за ним в холодную могилу также от туберкулеза другой наш поэт, белорусский лирник Каганец. А еще через год за ними следом пошел в молодом 37-летнем возрасте [И. Луцкевич прожил 38 лет. — АС] революционер, пионер белорусского возрождения, публицист и ученый Иван Луцкевич, тоже скончавшись от туберкулеза. А в позапрошлом году осенью где-то в далекой Галиции похоронили еще одного нашего революционера и славного поэта, пережившего в Сибири вечное поселение до революции, Алеся Гаруна. В Галиции он лечился от туберкулеза и умер, ушел, как свеча, к небу и унес с собой свои «думкі-дыяменты» [«мысли-бриллианты»; непосредственной причиной смерти А. Гаруна (28.07.1920) была дизентерия. Похоронен он в Кракове. — АС]. А в этом году, на минувшей только неделе, зарубежные газеты принесли печальное известие — о смерти старейшего возрожденца и писателя Ядвигина Ш., Антона Левицкого, и тоже от туберкулеза. А сегодня мы собрались сюда, чтобы похоронить в сырую земельку новую жертву туберкулеза — революционера и славного белоруса-возрожденца Александра Бурбиса.
Как чёрная туча, нависла над Беларусью череда похорон.
Что же это за роковая доля такая, что всех их скосила смерть туберкулезом? Где причина того, что белорусский поэт и писатель, белорусский ученый, белорусский общественный деятель, белорусский революционер умирает от туберкулеза — от болезни, что развивается только в двойне тяжелых, в двойне ненормальных условиях жизни?
А причина здесь та, что они были не только поэтами и писателями, не только учеными, общественными деятелями, не только революционерами-социалистами и коммунистами, а были они еще и белорусинами. Они несли на плечах своих двойное бремя, двойной крест, и этим вторым крестом на плечах их было белорусское дело, национальное возрождение. В дореволюционные времена, во времена царизма быть белорусом — это значило обречь себя на все несчастья мира сего. Арестом, острогом, кандалами, Сибирью и каторгой наказывал белоруса царизм, а смешки, издевательство, унижение и насилие встречал белорусин со стороны всего общества, начиная с пана-буржуя и заканчивая хамом-пролетарием.
Белорусин в дореволюционные времена — это безумец, сумасшедший, комедиант, последний человек, с которым стыдились здороваться знакомые, а свои родные отрекались и проклинали как отщепенца и выродка. Такого бремени, такой адской муки не мог вынести ни один, даже железный человеческий организм.
А теперь? Разве не обливается кровью сердце белорусина, глядя на то, как его мать-родина разрезана на части по живому? Разве это не адская мука, разве это не огонь, с которым не совместима никакая человеческая жизнь?..
Вот этого двойного бремени, этой муки не мог вынести и покойный Александр Бурбис, — заболел он туберкулезом и умер. Не выдержали силы его того непомерного бремени, которое наложил он на плечи свои и нес вплоть до смерти с самого начала 1900-х. Покойный вышел на национально-революционную работу давно, еще юным мальчиком, работал 22 года и переводил дух разве только тогда, когда царское правительство сажало его в тюрьму. Покойный был первым сознательным белорусином-социалистом; он первым выступал на митингах, на собраниях с революционными речами по-белорусски. В те дореволюционные годы публичное выступление по-белорусски было неожиданным, как гром в ясную погоду. А что важней всего, так это то, что покойный был в числе тех первых, кто в 1902 г. провозгласил лозунг независимости Беларуси, кто без государственной независимости не видел социального освобождения трудящихся масс. Покойный Бурбис был первым, кто заложил основы первой революционно-национального белорусской партии «Бел. Соц. Грамады».
В последние годы он стал коммунистом, но ни на миг не забывал, что не «хлебом единым жив бывает человек», что в царство социализма войдут не пролетарии краёв, а пролетарии народов, социалистический интернационал это не сумма людей без национального обличья, а «грамада» национально сознательных народов.
Коротко говоря, покойный понимал, что без национального освобождения не может быть и социального освобождения.
А национальное освобождение он мыслил как полную, целостную государственную независимость для своего белорусского народа. Но не дожил до этого счастья. Он покинул свой народ, свою Мать-Беларусь еще в муках освобождения, поделенную на части. Одну он получил награду за свой тяжкий труд белорусина-революционера. Перед смертью он уже смог взойти на ту высокую гору, откуда, как и Моисей, оглядывал Обетованную Землю Белорусского Народа. Он уже видел те широкие светлые просторы, под которыми «запануе» (заживет) многострадальный белорусский народ, где он будет так же работать, жить и бороться за новую и еще лучшую жизнь, но борьба его вознаградится несказанной радостью своего собственного национального творчества, которой не испытывают и не понимают все национально сытые народы. [Национально сытые (насыщенные) народы — термин, который встречается в работе Отто Бауэра «Национальный вопрос и социал-демократия». — АС].
Спи же спокойно, белорусский пророк! Ты не дошел еще до Обетованной Земли, не дойдут и многие из нас, ибо все мы в неволе родились и должны умереть, подобно тому народу еврейскому, который Моисей водил по пустыне
Спи спокойно, лучший сын Беларуси! Имя твое не забудется никогда! Красными, огненными буквами будет вписано оно в историю национального возрождения и революционного движения Беларуси!
Здесь, в родной землице, в желтом песочке, здесь, быть может, найдет твоя слабая грудь себе покой! А ты, родная землица… Не будешь тяжела ты сыну своему, земля!
* * *
Алесь Бурбис был похоронен на Сторожевском кладбище Минска. В советское время кладбище снесли. Были сведения, что останки Бурбиса перенесли на Военное кладбище, однако могилу его там найти не удалось. То ли ее уничтожили, когда расширяли Долгобродскую улицу, то ли вообще не переносили со Сторожевки.
