Я не знаю книги более захватывающей, чем та, которая складывается в голове читателя архивных документов.
Жизнь, схваченная неожиданно, вдруг, приколотая к белому листу, словно разноцветный мотылек, вместе со всеми ее крылышками, пыльцой, усиками, нежным брюшком… А если искать ответы приходится в нескольких архивах, к сюжету архивного дела обязательно добавляется сюжет города, который развернется перед тобой, пока ты едешь с Немиги на Академию или с Востока на Кропоткина.
Сегодня я читала архив легендарной минской гимназии Фальковича—Зубакина, самой дорогой, элитной гимназии, в которой учился Алесь Дудар.
Читайте также:
Не герой своего времени: жизнь и смерть Алеся Дудара
Была у меня надежда отыскать в личных документах гимназистов его метрики, к тому же хотела понять, каким образом сын безземельного крестьянина оказался в таком элитном окружении. Конечно, интересовали меня и его ученические успехи. Сегодня про Дудара я ничего не отыскала: на руки выдают лишь пять дел, не разгонишься. Зато на третьей минуте чтения остолбенела над нежданным документом: метрикой Анатолия Ажгирея, известного нам под псевдонимом Анатоль Вольны. Метрика, формулярный список отца…
Алесь Дайлидович-Дудар в гимназии (слева) и Анатолий Ажгирей-Вольны — в молодняковские времена.
Волшебным мотыльком взлетела история: известно, что Дудар и Вольны очень дружили, Николай Улащик вспоминает, что «как нитка с иголкой, всегда рядом эти два человека» — так вот оно что! Дружба то — мальчишеская еще, из гимназии!
Толик Ажгирей, сын начальника игуменской почты, и Шурка Дайлидович, сын железнодорожника, за которого платила Либаво-Роменская железная дорога — я их просто-таки вижу, представляю настоящими, живыми, ведь еще только утром вела уроки у таких же самых пацанят:)
Алесь Дудар.
А рядом разворачивается еще один сюжет: перелистывая личные документы учеников, замечаю, что учатся у Фальковича и Зубакина действительно состоятельные детки, сыновья и дочки минских дантистов, торговцев, служащих банка — дети железнодорожников, на которых родители получают субсидии по месту работы.
И я вижу этого Фальковича, лихого коммерсанта, который неким невообразимым способом договаривается с кем-то из Либаво-Роменской железной дороги, и вот уже его гимназия имеет гарантированные финансовые потоки из одной из самых успешных компаний тогдашнего Минска…
Идя к музею Бровки, я немного сверну в сторону — и пройду мимо современного истфака на улице Красноармейской, и увижу корпус, в котором учились когда-то мои родители, ведь там был филфак — а еще раньше, в начале века, размещалась гимназия Фальковича—Зубакиіна, и по этим лестницам носились с самого утра Толик и Шурка, закадычные друзья навек.
Их и расстреляли вместе 29 октября.
