Одной из базовых вещей, необходимых для комфортной жизни, является четкое понимание границы, переступив которую, ты попадаешь под раздачу. Раньше граница была четко обозначена: «не лезть в политику».
Понятно, что каждый гражданин, который пытался быть «хорошим», трактовал это «не лезть» в меру своей трусости. Для кого-то «не лезть» означало не выдвигаться в президенты, ибо сколько уже пересажали их, тех кандидатов. Для кого-то — не только не входить в предвыборные штабы, но даже не дружить с теми, кто «пошел», не разговаривать с ними по телефону, не писать «политических статусов» в социальных сетях, не комментить, не лайкать, отфрендиться.
Понятие «политики» тем временем становилось все более широким. Как «политику» стали трактовать возражения о повышении пенсионного возраста, жалобы на низкие зарплаты и безработицу. Но все терпели, не лезли. Молчали. Не писали. Не упоминали. Не дружили. Отфрендивались. А становилось невмочь — лезли на башенный кран и рассказывали про свою беду оттуда. Типа мы не на площади, мы в поднебесье, поэтому не наказывайте нас, а?
Чем отличается весна 2017-го, так это тем, что бытовавшее ранее определение «хорошего гражданина», которому «нечего бояться», больше не работает.
Вот взять парней, о которых на БТ показали бульба-хоррор. Я намеренно не буду называть это «делом Белого Легиона», так как Белого Легиона, как мы знаем из СМИ, не существует более 10 лет. Не буду я называть задержанных и фигурантами «дела патриотов», чтобы не вводить в заблуждение своих зарубежных читателей. Ведь, знаете, это ведь только у нас «патриотом» называется тот, кто любит Родину. В современном английском языке «патриот» — тот, кто считает, что мексиканцев надо депортировать за стену на границе США. В Германии «патриотами» называют себя люди, которые верят в необходимость «очищения» Европы от мусульман. Судя по интервью, никто из задержанных парней шовинизмом не страдает. Поэтому единственное название, применимое к этому делу, — «дело тех, кто любит Родину».
Они «не лезли в политику», более того, открыто заявили, что если понадобится защищать независимость, будут помогать существующему режиму. Так почему бы им не быть спокойными? Но нет! Оказалось, что спокойным и уверенным в завтрашнем дне сегодня не может быть просто никто.
Собственно, чувство свербящей тревоги возникает оттого, что вся страна осознает: взяли их ни за что. А потому что возникла срочная нужда показать по телевидению страшное.
Чтобы люди испугались и вернулись со своими проблемами на башенные краны. И поскольку за десятилетие выдавливания людей из сферы политической никаких настоящих «врагов» внутри страны не осталось, врагов надо было срочно придумать. В строгом соответствии с делами 1920-х — 1930-х: «Маладняка» и «Союза освобождения Беларуси». Поэтому вспомнили про тех, кто когда-то был в базах. Не виноваты? Ничего не готовили? И что с того? В стране, где роль следствия берут на себя анонимные дикторы на ТВ, невиновность не имеет никакого значения.
Но этот текст — не о героях пропагандистских страшилок. Он — о нас с вами, о зрителях. Что чешут сейчас затылки с мыслью, как жить дальше, чтобы по тебе не проехались. Я пытаюсь выделить из событий последних недель некую новую конвенцию, «правила жизни хорошего гражданина» и просто-таки не могу. Не поможете ли?
Ну вот, например, бизнесмен Кнырович. Он в политику не лез, не выдвигался в депутаты и лишь изредка, в рамках пиар-сопровождения своих бизнес-проектов, позволял себе побурчать на моднявых городских сайтах. Закрыли. Значит, бурчать на моднявых городских сайтах нельзя. Но как понимать задержание бизнесмена Арбузова? Он ничего нигде не бурчал, осознавал и боялся. Как следует из сообщений на крупных порталах, был уверен в том, что с правоохранителями вопросы решил. Чиж, Аверьянов — вы систему видите? Я ее не вижу.
Потому что ее на самом деле нет. Среди бизнесменов в эти дни гуляет апокриф о «проскрипции» — списке тех, к кому следующему придут дояры. И дело не в том, что фигуранты списка в чем-то там виноваты. Просто стране нужны деньги. Вот и всё.
Эти два мотива — «нужны деньги» и «нужны зрелища» — способны загнать в тюрьму любого.
Занимаешься йогой? Подпадает под мероприятия, направленные на подготовку к участию в массовых мероприятиях. Собирался, сука, просочиться сквозь щиты ОМОНа! Не ел мяса? Исповедовал деструктивную идеологию веганства? Под следствие за подрыв сельскохозяйственной безопасности государства! Вместе с Данквертом! Не пьешь? Подозрительно, скорее всего шпион! Пьешь — алкоголик, лишение водительских прав и на принудительное лечение в ЛТП! Сын ходит в секцию дзюдо? Готовый боевик, готовится прорывать милицейские шеренги (в фильме о нем покажут кадры с Майдана и с проспекта в 1996-м). Дома сахар? Масло? Винты и гайки? Жди группу захвата!
Но и по ту сторону тоже неспокойно.
Как очень точно отметил один сведущий человек, пацанчики с камерами нужны вовсе не для того, чтобы снимать людей, сошедших с башенных кранов. Ведь людям этим достаточно одной звиздюлины дубинкой, чтобы вернуться на кран. Видео нужно для анализа тех самых, с дубинками. Чтобы, если кто-то усомнится выполнять приказ, своевременно вызвать к начальству и рассмотреть поведение на предмет соответствия уставу.
Силовики боятся силовиков, чиновники боятся людей, слезших с кранов, люди боятся и чиновников, и силовиков — и со всем этим можно было бы спокойно жить (жили же до сих пор!), если бы остались хотя бы какие-то рамки. Но бульба-хоррор по ТВ и нуар-камеди в «СБ» нужны как раз таки для демонстрации: границ больше нет, парни. Что бы вы ни делали, как бы ни любили страну, достаточно одной бумажки от фрау, которая никак не определится, какой акцент имитировать, балтийский или французский (о, это «провакатэуры»!), чтобы за вами поехали.
Правовой источник нервозного перекоса определить легко.
Проблема в том, что наказание у нас отделилось от проступка. Ты можешь быть виноват в одном (защищал Куропаты, участвовал в митинге), а закроют тебя за другое (готовил беспорядки, ругался матом).
Более того, ты можешь быть просто ни в чем не виноват. Но поскольку стране нужны деньги и зрелища, тебе придумают и проступок, и наказание, чтобы только ощипать и напугать обитателей башенных кранов твоей йогой и твоим веганством.
Если власть соберется когда-нибудь свернуть режим необъявленной чрезвычайной ситуации, в котором стало неуютно жить уже просто никому, начинать надо с возвращения элементарной взаимосвязи между преступлением и ответственностью.
