Период между февралем и октябрем 1917 года можно назвать временем неслыханной, неизвестной ранее свободы для народов Российской империи. Шла мировая война, Беларусь была рассечена фронтом, но, благодаря свободе, которую принесла Февральская революция, сто лет назад запустились процессы, изменившие и карту Европы, и ментальности целых народов.
10 июня, в ходе круглого стола Гильдии историков, доктор исторических наук Александр Гужаловский рассказал о становлении гражданского общества в Беларуси в то время.
Манифестация в Минске в марте 1917, после отречения царя Николая II.
В белорусских советах почти не было большевиков
Менее чем через два месяца Минск может отмечать столетие самых первых полностью демократических выборов власти.
Речь о 30 июля 1917, когда прошли выборы в Минскую городскую думу. В них приняли участие 105 тысяч минчан и 24 тысячи военнослужащих, которые на то время находились в прифронтовом Минске. В думу попали представители общественных и национальных сил, которые имели вес. В том числе белорусские деятели Аркадий Смолич и Владимир Самойло. Возглавили думу представители самых значительных в то время политических сил - бундовец Ванштейн и эсер Кашликов.
Еврейский Бунд и социалисты-революционеры имели большинство и в советах Беларуси.
Вопреки стереотипам, навязанным во времена СССР, большевиков в советах в то время почти не было. Придя к власти, большевики силой разгоняли старые советы и, опираясь на штыки, проводили перевыборы.
Так выглядел в 1917 году проспект Независимости - тогдашняя улица Захарьевская.
Четырехязычие
В минской думе была и женщина - Евгения Гурвич, известная деятельница социалистического движения, переводчица «Капитала» Маркса на русский язык. Она избиралась по спискам Бунда и взялась в думе за образовательную деятельность. При ее участии осенью 1917 года (еще до большевистского переворота) минская городская дума ввела то самое четырехязычие, которое в БССР приобрело государственный статус и просуществовала вплоть до 1938. Государственными считались белорусский, идиш, русский и польский языки.
Евгения Гурвич.
В 1917 в Минске выходила 18 газет аж на пяти языках - четырех упомянутых и одна по-украински - «Вісті украінського оргкомітету».
Начальником милиции был беглый каторжник
Случай цензуры в СМИ был зафиксирован только один: минский губернский комиссар (глава исполнительной власти, аналог губернатора) закрыл газету «Звезда». А когда она переименовалась в «Молот» и снова начала выходить — закрыл и «Молот».
Причиной было то, что в «Звезде» большевики прямо призывали солдат к дезертирству.
Создавалось странная ситуация: идет война, а в 50 километрах от фронта выходит газета с такими призывами. Причем в Минске газета почти не распространялась, тиражи массово закидывались в окопы солдатам.
После запрета был скандал.
Начальник минской милиции, большевик Михаил Фрунзе, в знак протеста покинул свой пост. Он, кстати, находясь в должности начальника милиции, занимался фандрейзингом «Звезды» - можно представить себе степень свободы 1917 г.
Михаил Фрунзе с женой. Фото сделано в Минске в 1917.
Штрихом к портрету личности и эпохи может быть то, что
Фрунзе в то время был в бегах с каторги, куда он попал за попытку убийства полицейского.
Свобода печати закончилась сразу после большевистского переворота 25 октября 1917. Приказом №1 Минский совет запретил издание и доставку в Минск всех небольшевистская газет.
«Ночной дозор» межреволюционных времен
Милиция, кстати, в межреволюционный период была подчинена не исполнительной власти, а законодательной - не губернскому комиссару, а городской думе. Таким образом, милиция была не карательным органом, а защитником прав людей. Но со своими обязанностями она не справлялась:
близость фронта и бедность довели до того, что под конец лета преступность в Минске приобрела масштабы настоящего уголовного террора.
В ответ минчане создавали товарищества самозащиты от преступных элементов. В них обычно объединялись жители нескольких соседних улиц.
Представьте себе такую рембрандтовскую картину: 200 вооруженных топорами, дубинами и винтовками мужчин патрулируют свой район в сумерках.
Радзивилл основал белорусское училище
В 1917-м, в условиях неслыханной ранее гражданской свободы, люди массово группировались в общественные организации. Ни разрешения, ни регистрации, ни заявки для создания нужно не было — не то, что теперь. Требовалось только фиксация в окружном суде. И к июню 1917 года в Витебске было 240 общественных организаций разного характера, в Могилевской губернии — 17 общегубернских, даже в Лиозне было женское пожарное общество.
Появлялись, в том числе, десятки образовательных организаций - и учительских, и ученических, в Минске, Витебске, Горках создавались гимназии, школы разных профилей и «народные университеты» - еврейские, русские, польские.
Небольшой факт о белорусском школьном деле, телеграмма, на имя руководителя Белорусского национального комитета Романа Скирмунта, опубликованная в газете «Минский листок» в марте 1918 года:
«Искренне приветствую белорусский комитет, желая плодотворной работы на благо нашего родного края. Надеюсь быть полезным. В память свободы создаю в Столине ремесленной-агрономическую школу, которая будет передана белорусскому просвещению». Написано по-белорусски и подпись: Станислав Радзивилл.
Это был один из самых богатых помещиков Беларуси, владелец Давид-Городокской ординации, позже - адъютант Пилсудского. Погиб Станислав Радзивилл в 1920-м, в бою с красными в Украине.
К сожалению, отмечает А.Гужаловский, общественные свободы не могли исправить экономическую ситуацию, и до конца сентября 1917-го страна оказалась в состоянии гуманитарной катастрофы. В городах не было еды, перед наступлением зимы не было топлива. И, как бывало не раз, значительная часть общества потеряла доверие к «демократии». Появился запрос на «твердую руку», которая наведет порядок. Такую руку и предложили обществу большевики. Чем это закончилось - мы знаем.
