1986 год, великая вера в перестройку. Я окончила учебу в БГУ им. Ленина, пошла работать учительницей в школу. Одновременно, еще со студенческих времен, подрабатывала внештатным экскурсоводом. Летом можно было взять группу для сопровождения, самой отдохнуть, да еще и деньги получить.
Оказались под моей опекой как-то работницы Минскзеленстроя. Доехали мы до Саратова, до Волги. Вечером вместе пошли в ресторан. Возвращались домой веселенькие, пели песни на белорусском языке, женщины, по привычке, работая на расстоянии друг от друга, громко разговаривали. А у белоруса аканье, яканье, дзеканне — на генетическом уровне, хотя и разговаривали мы по-русски.
Внезапно — откуда он только взялся? — как из-под земли, пьяный в стельку, грязный, похожий на бомжа человек. Качался перед нами и кричал: «Бульбашы, вы все равно будете нашей колонией!» — и шлепнулся о землю!
Больше не шутили, песен не пели. Неудобно нам было смотреть друг дружке в глаза. Даже пьяный русский бомж считает себя колонистом, более благородным, чем мы. Так я и мои спутницы перестали быть советскими женщинами, а стали белорусками. Вот такая историйка.
