— Дайце мне этава сальцысона папробаваць. А он сьвежы?
— Да, толька утрам прывязьли.
Продавщица отрезает кусочек толщинов в пять микрон и подает его покупателю, тот сосредоточенно жует.
— Не, ну так не распробуеш дажа!
— А сколька вам рэзаць!? Паўкило?
— Жэншшына, я вам гавару, атрэжце мне кусочэк з палец и пашшытайце. Я заплачу. И если он мне панравицца, то я вазьму килаграм или больш.
Продавщица отрезает кусок побольше, который покупатель (мужчина лет сорока по виду, крепкий потомок селян) делит со своей супругой, такой же крепкой миловидной блондинкой. Сосредоточенно жуют уже оба.
— Бяру. Добры. Дайце мне эты бальшы кусок.
Идет к кассе, достаёт кошелек, в каждом движении уверенность и понимание значимости момента. Продавщица взвешивает батон сальтисона килограмма на полтора.
— И вот эты кусочак завярниця, — говорит супруга, указывая на еще один ладный батон сальтисона на полкило.
Покупатели уходят, я смотрю на сальтисон, на продавщицу и тоже беру кусочек на полкило.
Взял — и правда вкусный. Особенно когда под горчичку и со свежим чёрным хлебом.
