Может быть, я и напрасно ввязался в эту сечу, но уже как есть. С другой стороны, ничего нового я не сказал — лишь то, что многие и многие говорят за рамками СМИ. Наверное, пришло время называть вещи своими именами публично. Тем более на кону, как заявляет и «власть» и оппозиция, независимость страны.
За время дискуссии вокруг #БНР100 изменились оценки многих многими, но здесь я хотел бы поразмышлять не об оценке, а об адекватности.
Например, мне не нравится Лебедько, мне не нравится как он то или иное делает, но важно ли это все, когда в решающий момент Лебедько мчит в Куропаты отбивать Сергея Пальчевского? Какое значение имеют мои персональные оценки, в то время как необходимо организовать общее для всех белорусов мероприятие? Например, мне очень не нравится фотка Губаревича с Ермошиной, но имеет ли это значение, в то время когда мы должны сделать совместно то, что важно для тысяч и тысяч патриотов? Для того чтобы крестить детей вместе или вступить в их партии, это мешало бы, но это не препятствие для организации большого празднования большого события.
Мне много кто не нравится в белорусской оппозиции, и я многим не нравлюсь тоже, но собственные эмоции — это не причина ставить свои интересы выше интересов других, когда на кону независимость. Поэтому мы сидим за одним столом и обсуждаем, кто и что может сделать, а главный критерий для таких разговоров — адекватность людей, пусть они и антагонисты по многим позициям, но умеют разговаривать.
С другой стороны, есть политики, идеи и движения которых нравятся нам больше, но разговаривать с ними невозможно — они постоянно разделяют своих сторонников на правильных и неправильных. Это я про Николая Статкевича.
Я топил за Статкевича в 2010, я топил за него, когда он сидел, я вместе с блогерами и прочими Белоусами бегал за ним после освобождения, но что вышло в итоге? Судите сами.
После ссоры оргкомитета какой-то френд Статкевича в ФБ спросил его: «Если вы такой смелый, где вы были, когда патриоты сражались за Куропаты?» В своем ответе Микола Статкевич сначала сделал вид, что не знает, о чем речь, а потом написал, что «какие-то люди защищали площадку в Зеленом Луге, а не Куропаты». Для глав Католической и Православной Церквей, для Янукевича и Пазняка, для Якубовича и Давыдько, для сотен защитников и тысяч поддерживающих — это была защита Куропат, а для Статкевича — «какие-то люди в Зеленом Луге». Можно было бы подумать, что это случайные эмоции, но такие отношения Статкевича к другим симптоматичны.
Так после ночной акции в Куропатах 29—30 октября, Микола Статкевич писал в своем ФБ: «Некоторые ходят на кладбище, а смелые идут к убийцам [на проспект]». Представляете себе такое дно белорусского «политика»: унизить своих же сторонников, чтобы возвеличить себя.
То же самое и про предстоящий День Воли: «У кого есть мужество и достоинство, давайте вместе проявим его [пойдем на шествие], а потом пойдем в кафе. У кого нет мужества и достоинства, то идите сразу пить. И не мешайте тем, кто сохранил в себе эти качества». Или: «Где-то за деревьями в парке праздновать столетие независимости тоже надо. Но должно быть достойное шествие по улицам столицы».
Понимаете, какая ситуация, патриоты, если женщина с ребенком своим не пойдет на шествие, а возьмет бело-красно-белый флаг, даст флажок в ручки своему ребенку и они придут на разрешенный митинг, то она не имеет мужества и достоинства, она спряталась за деревьями.
Патриот, если тебе надоело бессмысленно слоняться по проспектам с теми, которые уже сами не знают, куда и зачем ходят, — значит, ты потерял мужество и достоинство, иди сразу напейся и спрячься за дерево возле Оперного театра!
В моем сборнике тюремных рассказов «Чарвяк» есть один под названием «Статкевич — боец!», но теперь я понимаю, что в нем существенная ошибка: вместо восклицательного знака должна стоять точка. Статкевич — мужественный, героический боец, ему бы в эпоху войн и революций — был бы национальный герой, ему бы в тюрьму, — где так же ежедневно нужно делить всех на врагов и своих, — был бы наш лидер. Но пока нет войны и мы относительно на воле, здесь иногда нужно прислушиваться к людям, здесь иногда нужно принимать иную точку зрения и стараться подтянуть сторонников к своему геройскому уровню, а не унижать их с высоты отсиженных лет.
Может быть и зря я ввязался в эту сечу, друзья, но если уж пришло время называть вещи своими именами, нам надо сказать не самые приятные слова.
Сказать их, чтобы пришло следующее поколение наших политических лидеров, которое должно быть одновременно принципиальным, но адекватным, героическим, но и принимающим иную точку зрения, поколение, которое будет не разделять своих сторонников, а объединить их. Тогда, наверное, мы очень скоро отпразднуем День Воли на государственном уровне.
