Музей-усадьба Михала Клеофаса Огинского в Залесье Сморгонского района уже несколько лет как излюбленное место для свадебных фотосессий, для проведения концертов, балов и других мероприятий. Отреставрированная усадьба, кругом чисто, аккуратно, повсюду красивые указатели на белорусском языке. Но исключительно для туристов. А что местные люди? Рады они этому? И возможна ли альтернатива такому будущему памятников истории в малых населенных пунктах?
Сегодня в Залесье предлагают ряд услуг. Вход в сам дворец — 4 рубля. Можно заказать экскурсию, которая будет стоить 10 рублей, для больших групп можно заказать театрализованную экскурсию с музыкальной программой, квест по местам Огинского, выездную регистрацию браказа 100 рублей, можно заказать гостиничный номер за 20 рублей с человека.
Молодечненский фотограф Евгений Стельмах фотографировал Залесье еще до окончания реставрации. И на его глазах усадьба преобразилась. Так было:
Залесье в 2013 году. Фото: Евгений Стельмах.
Так стало:
Сотрудники музея говорят, что экскурсии на выходных у них расписаны почти до конца года. Но во вторник, когда мы посетили усадьбу, в ней тихо. Нет ни единого посетителя, кафе не работает. Зато можно пройтись по музею, рассмотреть интерьеры, экспонаты, которых здесь, правда, почти нет.
На стенах — раскрашенные вручную ксерокопии портретов. Мебель современная, только сделанная «под эпоху Огинского», ни одной мемориальной вещи в музее нет. Директор музея Людмила Гродицкая признает, что от Огинского у них лишь «музыка, усадьба и мемуары».
В 2014 году на территории усадьбы нас с дворником в крапиве не было видно
Людмила Гродицкая работает директором музея-усадьбы Огинского с первого дня.
«Сегодня трудно представить, что еще четыре года назад, здесь все было в упадке. Усадьба была огорожена старым штакетником. Для посещения был открыт лишь один зал. Я здесь проводила экскурсии, потом вместе с дворником благоустраивали территорию. Нас в крапиве не было видно!»
25 сентября 2015 года отреставрированная усадьба открыла двери.
«Самый частый вопрос, который задают туристы, о том, что здесь осталось от Огинского. Мы отвечаем, что очень много, самое главное, конечно, музыка. Экскурсия наша начинается с того, что в первом зале включается полонез. Многие могут прослезиться. А вещей, принадлежавших Огинскому, действительно, нет. А что вы хотите, 200 лет прошло».
Людмила Гродицкая рассказывает, что усадьба принадлежала Огинским до 1927 года.
«Уже тогда отсюда родственники Огинского вывезли все ценное. В 1930 году усадьбу продали, новая владелица Жабровская, открыла здесь пансионат, который действовал до 1937 года. Во время войны здесь размещалась немецкая военная комендатура. После войны был дом отдыха, потом дом престарелых. В 1977 году усадьбу передали в распоряжение силикатного завода, здесь началась реставрация. Что-то там у них не получилось, усадьба стояла заброшенной, в 1996 году усадьбу включили в государственное Объединение литературных музеев, но только в 2010 году здесь наконец-то началось движение».
Экспозиция музея пополняется в основном на средства музея и спонсоров, часть экспонатов — мебель, сервизы — находятся в пользовании у музея, хотя принадлежат антикварному магазину в Минске.
В музее-усадьбе можно посетить тринадцать залов. «В зале музыкальных инструментов» можно увидеть несколько музыкальных инструментов, в «каминном зале» — камин.
В зале под названием «Кабинет М.К. Огинского», посреди комнаты на ковре — одинокий письменный стол.
Трудно представить, что так и выглядел кабинет композитора.
«Большая гостиная», «малая гостиная», «бильярдный зал»… Как только входишь в каждый из заллов, сотрудница музея включает свет, когда подходишь к двери — свет за тобой сразу гаснет. Экономия…
Последнее помещение, которое видят гости в усадьбе Огинских, это восстановленная оранжерея. Кстати, чтобы посетить оранжерею, придется доплатить рубль, потому что там экспонируется временная выставка картин. Экзотических растений там вы не увидите. Там очень красиво и пышно цветут герани, растут мясистые фикусы и монстеры. Много цитрусовых, на которых зреют лимоны и апельсины.
Восстановленная оранжерея.
Снаружи оранжереи — масса георгинов.
«Михал Клеофас Огинский, — рассказывает директор музея, — очень любил георгины. Сохранились свидетельства о том, что у него в усадьбе росло их около 60 сортов. Теперь мы стремимся к тому, чтобы высадить такое же количество сортов».
Парк и двор усадьбы также достойны внимания.
«У нас здесь по субботам, бывает, до 20 свадеб одновременно приезжают, ходят, фотографируются».
В парке все сделано для того, чтобы здесь было где сфотографироваться. В сентябре восстановили китайскую беседку, посадили березовую аллею, поставили лавочки, покрасили мосток к озеру, запретили въезжать на территорию усадьбы машинам, запретили выходить к острову, запретили купаться и ловить рыбу. Только смотреть, только фотографироваться.
«Мы очень не любим, — продолжает директор музея, — если открывают шампанское на территории, особенно если стреляют возле каплички, но не сделаешь замечание — обидятся же гости».
В настоящее время музей-усадьба Огинского участвует в двух проектах. Один — совместный с музеем Тракая, другой — с посольством Польши.
Результатом проекта с Тракайским музеем станет реставрация беседки Амелии, дочери Михала Клеофаса Огинского.
А совместно с посольством Польши музей-усадьба планирует возродить конюшню Огинского.
«За средства, которые выделяет на этот проект польское посольство, 35 тысяч евро, мы приобретем трех лошадей и двух пони. Лошади будут возить кареты, пони катать детишек», — подытожила директор музея Людмила Гродицкая.
Сергей Веремейчик, бывший сотрудник
«С точки зрения чиновников здесь все нормально, — рассказывает бывший сотрудник музея Сергей Веремейчик. — Но это приспособление истории к коммерческим нуждам районного отдела культуры».
Сергей Веремейчик по образованию художник. Переехал в Залесье из Минска в 1989 году. Планировал создать школу искусств для детей в Залесье, в бывшем дворце Огинского, находившемся тогда, по словам Вермейчика, в «состоянии бесконечной реставрации».
Увлекся личностью Огинского, изобразил на большом полотне его родословную, которая и сегодня хранится у Сергея Веремейчика дома.
Впоследствии Сергей работал в школе. Создал для детей художественную студию «Аполлоник» и театрально-музыкальную студию «Альтанка» [с бел. языка — «Беседка»]. Под руководством Сергея Веремейчика в Залесье создали Батлейку, где персонажами выступают бывшие обитатели дворца и гости, бывавшие у Огинского в Залесье.
На протяжении многих лет Веремейчик работал старшим научным сотрудником музея в Залесье, написал книгу о Михале Клеофасе Огинского, водил экскурсии. На сегодня Сергею Ивановичу контракт не продлили.
«Китайская беседка» в парке Залесья.
Сергей Веремейчик сожалеет, что усадьба во многом стала напоминать коттедж, где все приспособлено под отдых туристов, а не жителей Залесья.
«Один сморгонский художник, увидел новую оранжерею, печально пошутил, мол, Огинский, наверное, настолько любил растения, что сначала отгрохал огромную оранжерею, а на оставшиеся деньги пристроил маленький особняк к ней. Ну не так это выглядело во времена Огинского! Это какой-то спортивный зал!»
Часы, которые могли бы исполнять полонез
На башне, которой увенчан дворец Огинских, установлены часы, которые каждый час исполняют мелодию. Какая мелодия должна звучать на часах Огинского? Думаете, полонез?
Нет! Поскольку часы устанавливала российская фирма, каждый час над Залесьем звучит фрагмент той самой мелодии, которую исполняют куранты на Спасской башне Московского Кремля.
«Мелодия меняется просто. Она просто записана на цифровой носитель, но почему-то никто не решается попросить российскую фирму перезаписать мелодию. А вдруг оскрбятся?»
Местные жители, конечно, рады, что усадьбу восстановили, что в деревне началось движение.
Озеро, в котором запрещено купаться
Правда, раньше местные приходили в усадьбу когда хотели. Купались, удили рыбу. Это здесь теперь запрещено.
«Сделали из усадьбы Огинского районный диснейленд… Вы спрашивали в начале нашей встречи, болит ли у меня сердце…» — машет рукой Сергей Веремейчик и уходит в сторону аллеи.
«У людей не хватает времени и денег»
Жительница Залесья Дарья Лис считает, мол, сожалеть, что дворец не стал центром для местных людей, незачем.
«У местных жителей нет времени и денег, чтобы посещать все мероприятия, которые устраиваются во дворце, но возможность есть у каждого, это точно. Да и рабочие места для местных жителей, это, однозначно, плюс».
Дарье очень полюбилась отреставрированная усадьба.
«Лично я бываю там довольно часто — хожу на прогулку или посещаю концерты, мероприятия, фестивали… Хожу время от времени в кафе. Захаживала бы чаще кофе попить, но там очень плохой пандус, к сожалению».
«И здесь подходим к минусам. Не приходится говорить об аутентике реконструкции дворца… Так хотелось бы иметь современный подход в плане безбарьерности, но это из разряда фантастики».
«Есть пандус в кафе, но он травмоопасный. Есть пандус на входе в музей из внутреннего дворика, но после него попадаешь в залы с высокими порогами, которые не в состоянии преодолеть твоя электроколяска. Приходится пересаживаться в простую, механическую, и задействовать родителей. Но жалко их здоровья и времени, хотя мы любим вместе погулять. Кстати, давно не выбиралась и в Минск по той простой причине, что много интересного стало происходить дома, в Залесье».
«Побольше бы музыки»
Татьяна Клещенок работала научным сотрудником музея Огинского в 2014—2017 годах, она и сейчас продолжает заниматься изучением истории рода Огинских, переводит с польского документы и мемуары.
«Я начинала работу, когда усадьба еще не была отреставрирована, поэтому часто представляла себе, каким музей должен быть. Что и говорить, нынешняя версия музея мне уже заслонила личность Огинского, я ее здесь не вижу».
Татьяна Ивановна говорит, что в этом виноват лишь дефицит средств.
«Во дворце двери и те сделаны из самой дешевой фанеры. Нет ни одной оригинальной скульптуры и картины. Да и это не столь важно! Я переживаю за то, что в усадьбе нет духа эпохи. Находясь здесь, невозможно представить, как жили Огинские. Чем занимались, где гуляли, о чем разговаривали в самый счастливый и драматический период своей жизни».
По мнению Татьяны Клещенок вдохнуть жизнь в усадьбу просто.
«Поймите, что здесь рождалась Музыка. Поэтому она должна здесь звучать. Пусть себе записанная на диск, но этими полонезами должен быть наполнен воздух Залесья»
«Вот восстановили китайскую беседку. Потрясающе! Я бы там поставила диванчик и распечатала выдержки из писем и мемуаров Огинского. Вот, садитесь, читайте о том, какими были соседи Огинского, чем жило Залесье 200 лет назад. А не хотите читать, слушайте музыку и смотрите в окно!»
О том, стало ли Залесье центром местного сообщества, Татьяна Клещенок говорит с юмором:
«Конечно, местные любят эту усадьбу, гордятся тем, что она находится здесь. Но я почти не видела местных жителей, которых бы интересовали история и личности Огинских. Они приходят в музей и обсуждают друг с другом люстры, посуду, ковры. А то, что сюда приезжают туристы, проводятся свадьбы, — для музея это хорошо. Музей должен зарабатывать деньги!»
