25 января белорусская редакция радио «Свабода» разместила интервью с Григорием Кертманом, ведущим аналитиком российского Фонда «Общественное мнение», в котором обсуждались результаты недавнего опроса о состоянии белорусско-российских отношений, организованного этим фондом. Главный посыл интервью можно свести к тому, что недавние споры Минска и Москвы по поводу формата двусторонней интеграции остались незамеченными российским обществом. Однако, читая результаты этого исследования, хочется задаться вопросом, а общественное мнение имеет вообще какое-то значение в этом вопросе.
Перед тем, как отвечать на этот вопрос, хочу подчеркнуть, что я не имею намерений говорить против авторитета Григория Кертмана и Фонда «Общественное мнение». Они делают свое дело в тех общественно-политических условиях, которые существуют в их стране. Другое дело, что реалии России показывают исходную тщетность таких исследований.
Казалось бы, нынешняя Россия имеет многопартийную систему, альтернативные выборы различных уровней и определенную степень свободы слова. Однако, в контексте реального содержания российской политики реальное значения имеют только президентские выборы, которые, по сути, превращаются в очередное переизбрание Путина. Все другие выборы — уже много лет как вторичные, так как они существенно не влияют на содержание внешней политики России. Наоборот, все властные структуры и государственные средства массовой информации необходимы скорее, чтобы обслуживать и информационно поддерживать такой курс.
В результате роль российского электората заканчивается с очередным избранием на царство Путина, после чего он превращается в толпу наблюдателей. Кто-то из них активно или не очень поддерживает провластный курс, кто по разным причинам не лезет в политику, кто-то просто наблюдает за тем, что происходит, а кто-то уезжает из страны. Здесь стоит задаться вопросом, а каким образом российская общественная мысль вообще влияет на внешнеполитические действия Кремля во время политических кризисов внутри какой-либо страны или при возникновении проблем в ее отношениях с Россией? Здесь не стоит ограничиваться Украиной, Сирией или Грузией, где дошло до использования армии. Имеют значение и более «банальные» примеры внутриполитических кризисов или торговых войн — Венесуэла, Армения, Молдова или Беларусь.
Во времена Путина-Медведева российское общество всегда ставили перед фактами формирования той или иной внешнеполитической программы и ее практического осуществления. Российское общество, в свою очередь, или приветствовало это на волне соответствующей пропагандистской кампании, или просто съедало, поскольку других вариантов не было. Однако, о каком-то реальном влиянии общества на принятие решений внешнеполитического характера говорить нельзя. Это свидетельствует о том, что в нынешней России система власти настолько самодостаточна, что для нее не имеет особого значения, какой процент общества поддержит ее во внешнеполитических действиях — 35, 60 или 99. Остаток российского общества это просто съест, а готовых-то протестовать — вобмаль, и многие из них выжаты за границу. В реальности такая тактика выглядит следующим образом. Сначала российские власти ставят всех включительно с собственным обществом, перед фактом, а потом используют свои возможности для того, чтобы легитимизировать свои действия. Пользуясь риторикой одного политика — сперва «нагибают», а потом пытаются убедить публику в благородстве своих поступков с помощью дипломатии и пропагандистско-информационной машины.
В контексте Беларуси и нынешнего кризиса в отношениях с Россией следует подчеркнуть еще одно важное обстоятельство. Абсолютное большинство российского общества воспринимает Беларусь как «братский народ». Для них этот спор Минска и Москвы не есть чем-то очень существенным. С одной стороны, российское общество априори не будет против более глубокой интеграции с Беларусью. С другой, большинство российского общества не будет видеть проблемы в факте независимости Беларуси до того момента, пока та остается в геополитическом поле России. А поскольку из нынешних споров никак не вытекает изменение геополитического вектора Беларуси, нет оснований для полноформатного запуска российской пропагандистско-информационной машины.
Любые гипотетические действия Кремля против Беларуси (это не обязательно будет политическим поглощением) будут состоять из попытки поставить публику перед фактом и в дальнейшем легитимировать свои действия через дипломатические и пропагандистские средства. Важно понимать, что нынешнее российское общество не будет противостоять Кремлю в осуществлении им каких-то геополитических инициатив в отношении Беларуси. Цифры социологии не имеют особого значения, а российское общество не будет защитником белорусского независимости.
