Фото Надежды Бужан.
Виктор Мартинович на budzma.by пишет о долгожданном возвращении национальной символики.
Помните, как возмущались, что гимном белорусского протеста стала песня «Перемен!» Виктора Цоя — при живых-то Вольском и Михалке, — которая мало общего имеет с Беларусью?
Помните, как недоумевали, что из трех популярных претендентов в кандидаты нет ни одного белорусскоязычного? А потом — что «триумвират граций « обращается к нации не на «мове»?
Так посмотрите, как быстро все исправилось, едва только притупился режим.
Спускаюсь в переход. Мне навстречу поднимается группка молодежи. У каждого третьего на плечах самодельный бело-красно-белый флаг. Они еще даже меня не увидели, они не знают, свой я или не свой. Но с их стороны уже гремит: «Жыве Беларусь!» — «Жыве», — отвечаю им ошарашенно. Прохожу еще 10 метров (а действие разворачивается ночью на Пушкинской площади), и уже новые ребята, возраст которых полностью исключает то, что они могут помнить Пазняка, приветствуют друг друга: «Жыве Беларусь!»
Далее я выхожу к проезжей части и вижу какой-то сбывшийся сон возрожденца 90-х: бесконечная череда машин, украшенных бело-красно-белым, медленно тянется вдоль людской цепи, и они, пассажиры и пешеходы, приветствуют друг друга, выкрикивая «Жыве Беларусь!». Ревет «Жыве Беларусь» мужик с флагом, высунувшимся из лючка на огромном седане. Поют «Жыве Беларусь» подростки, вскарабкавшиеся на платформу мини-грузовичка, украсив его символикой.
А потом между собой снова переходят на русский язык, так как, конечно, белорусским владеют пока недостаточно.
Что творилось с бело-красно-белыми флагами и белорусским национальным приветствием на акции у стелы, вы сами видели.
Вся сеть вчера задавалась вопросом, откуда у людей, живших в нашем уютном красно-зеленом мире, столько «нежелательных» символов.
Но с флагом все понятно: его можно сшить собственноручно, хотя я только что услышал очень трогательную историю о том, как семья белорусов, много лет назад эмигрировавшая в Канаду, вышла на акцию солидарности с тем флагом, который забрала с родины, — при том, что, когда собираешь багаж, чтобы уехать навсегда, каждый грамм в багаже — на вес бриллиантов.
Майки с «Погоней» сам не пошьешь.
А их вокруг стало море.
Как новых «сымбальбаевских», так и старых, полинявших, еще с «тех», давних, времен начала диктатуры.
В 1999-м люди вышли в них отпраздновать День Воли, потом разочаровались, испугались, сложили в шкаф. А тут вдруг вспомнили. Подумали, что самое время. И размер подошел.
Приятно было заметить такую на женщине, которая продавала лук на рынке, — она мне эту историю и рассказала.
«Перемен!» продолжает звучать из большинства автомобилей, и это мощная песня. Яркий маркер позиции, услышав который, окружающие тачки поддержат тебя бибиканьем. Но просыпается и другая музыка — так, например, гитарист с девушкой-скрипачкой в переходе у Комаровки на моих глазах репетировали «Три черепахи» — видно, они не играли Вольского раньше и им нужно было сыграться. «Магутны Божа» был первым, что исполнила капелла государственной филармонии на ступеньках. А приветствия «Жыве Беларусь» стали позволять себе даже машинисты метро после объявления остановок.
Все, что сейчас происходит — исчерпывающий ответ на вопрос о судьбе языка, национального флага, наших гимнов, после того как эта 26-летняя шизуха закончится.
Я допускаю, что все, что мы сейчас видим, — еще не финал. Что сейчас по приглашению находящегося в отчаянии человека подъедет росгвардия, или вернутся черные, или объявятся «титушки». И моя Родина будет утоплена в еще большей крови, а страх вернется еще на 5 лет.
Но я точно знаю, что будут петь белорусы, какими флагами украшать улицы и как приветствовать прохожих после выздоровления страны.
