Актриса Ольга Нефедова, которая осталась работать в Купаловском театре после увольнения большинства актеров, дала интервью СБ.
О себе
«Меня зовут Ольга Нефедова, мне 50 лет. У меня нет званий, я не получала президентских стипендий, субсидий от театра, квартир, привилегий, как часть моих коллег, которые сегодня ушли из театра. То есть я нормальный, достойный человек».
Почему осталась
«Осталась я потому, что театр мне необходим, если бы могла не играть — не играла бы. Я вполне реализовалась на радио и в кино, снялась больше чем в 80 фильмах. За свои деньги, без чьей-либо помощи, купила себе квартиру, построила загородный дом. Но театр — это святое, это призвание, и я перестала бы себя уважать, если бы ушла в подворотню».\
Об уходе труппы
«Когда уже уволили директора Павла Латушко и часть актеров решили уходить вслед за ним, я, как и многие артисты старшего поколения, со слезами на глазах умоляла коллег остаться, не разорять театр, не уничтожать его. Но их уже было не остановить.
Они слушали нас и молчали, и глаза их были пустыми. Знаешь, какая страшная штука. Я такие глаза видела только однажды. Когда мы играли спектакль режиссера Владимира Панкова «Свадьба», удивительный. Настолько тонкий. Классный. Там был такой фрагмент, когда мы сидим за столом, и дядя Гена (народный артист СССР и Беларуси Геннадий Овсянников. — Прим. ред.) в роли свадебного генерала Ревунова-Крикунова несет всякую чушь. Мы сидим лицом к зрителю, потом он срывается на лай, мы берем как сомнамбулы ножи и вилки и с невидящими глазами начинаем стучать по столу, это происходит минуты две. Потом бросаем эти ложки, нам становится неудобно, как бы стыдно. И вот я словила себя на том, что видела такие же глаза коллег на том последнем собрании: невидящие, пустые. Это страшно».
О Латушко
«Когда Пал Палыч появился у нас в театре в должности директора, в силу болезни ли, плохого самочувствия или каких-то других обстоятельств он вообще ни с кем не здоровался, не замечал людей. Со мной он здоровался, потому что мы были знакомы, но многие жаловались, мол, что это за директор, высокомерно ходит по театру и никого не замечает. Позже выяснилось, что Пал Палыч купил самую дорогую кофемашину на всем постсоветском пространстве. (Смеется. — Прим. ред.) Дальше он купил себе самый дорогой сейф. Ну вот и кто-то из наших написал на него бумагу: растратчик, невежда и все такое. Я знаю, что его сразу вызвали в Министерство культуры и там пропесочили, после этого он стал лояльнее и добрее относиться к людям. А когда стали разворачиваться все эти политические события, он оказался вдруг роднее матери…»
О Пинигине
«Ему можно было все: у нас шли прекрасные спектакли «Ревизор», «Пан Тадеуш», «Тутэйшых» планировали ставить на этой сцене. Но почему-то Николай Николаевич сложил с себя полномочия. Как человека я его понимаю, может быть, устал, может быть, исчерпал себя».
О простое
«После интервью Овсянникова в соцсетях его стали травить люди, которые не стоят обрезанного ногтя на мизинце Геннадия Степановича. Или бывшая коллега в интервью позволяет себе называть нас предателями, тех, кто не уволился. Не надо путать и называть белое черным. Предательством лично я считаю плетение интриг, выживание коллег, наконец, уход из театра. Вот это предательство. Я точно так же два месяца не сплю, потому что меня лишили моей работы. Получаю в простое две трети оклада. У меня нет пенсии. Сдаю квартиру, чтобы решать свои финансовые вопросы».
