Этот ролик на телевидении выпустили до суда Игоря, а уже после него появилась расширенная версия интервью из СИЗО на канале сотрудницы БТ Ксении Лебедевой. Рассказываем, как оно готовилось и что государственные журналисты исключили при окончательном монтаже.
Инна Жигарева несколько раз в месяц приезжает в Минск из Могилева, чтобы привезти Игорю передачу. Без учета трат на дорогу, каждая обходится не менее чем в 200 рублей. Женщина показывает нам стандартный набор продуктов для ее единственного сына: колбаса, перец, орехи, фрукты, сыр, зелень. Вот и сегодня она вместе с мужем одолжила у знакомых машину, чтобы с утра стать в очередь на Володарке.
Инна Жигарева много плачет и плохо спит, но старается держаться. «У меня сильный внутренний стержень, просто обидно за сына», — говорит она.
«Кто-то может сказать: зачем вы так шикуете. Но не буду я сыну передавать сухой роллтон. Он сидит в замкнутом пространстве, не хватает витаминов, ухудшается здоровье — надо поддерживать их хоть так, — говорит женщина. — А 600 граммов орехов — это уже минус 20 рублей.
И Игорь у меня сердобольный: просит не только себе, а и парням, которые сидят с ним вместе. По осени я несколько раз передавала в СИЗО куртки — знаю, что тоже для сокамерников».
Инна с Игорем.
Инна работает в Москве — это сезонная работа на стройке с весны по осень. Говорит, что в 2020 году зарплата была совсем слабая. Причина тому, как и у многих, — коронавирус, из-за которого заказов было меньше.
«Вернулась почти с пустыми руками, а тут эта ситуация с сыном… Только за одну консультацию адвоката — 300 рублей. Всего на адвоката ушло уже около 9 тысяч», — перечисляет женщина.
На адвоката деньги помогали собирать, но Инна все равно, как она утверждает, была вынуждена продать свою старую машину — «Пежо» 2005 года. С текущими расходами семья бы еще справилась, если бы не иск «Минсктранса»: на Игоря повесили почти 19 тысяч рублей — именно столько, согласно заявлению прокурора, потеряла транспортная организация во время перекрытия движения протестующими 4 октября. С учетом всех финансовых сложностей Инна начала стучаться во все фонды. И, по рассказам женщины, после нескольких отказов и игнорирования просьб помочь сыну, она отчаялась и решила пожаловаться на ситуацию на белорусском телевидении.
«Меня очень обидело, что меня проигнорировали представители организации dissidentby. Им якобы перечислили около 400 рублей для Игоря на PayPal — я в этом не разбираюсь. Они не могли мне их перевести, я задала нормальный вопрос: «Зачем тогда деньги выводить из страны, если мы впоследствии не можем их перевести тем, кто в них нуждается? После этого я попала в черный список. Предупредила, что расскажу о случае на всю страну — ну и поехала в Минск, сама попросила Белтелерадиокомпанию снять о нас сюжет», — вспоминает Инна.
«Ни перед кем не становилась на колени, но умоляла сына дать интервью на БТ»
Интервью с Инной готовила ведущая Виолетта Соколович («Зона Х»), а с Игорем в СИЗО еще до суда — Ксения Лебедева.
«Я не могу рассказывать обо всех обстоятельствах подготовки интервью, его возможность согласовывали на высшем уровне. Но я была там рядом.
Мои реплики заранее согласовывались. Например, я не считаю, что мой сын меня разочаровал, я горжусь своим сыном, хотя и не одобряю заклеивание камер. И у меня есть своя позиция относительно событий в стране: я не поддерживаю действий милиции и диктатуру, когда хорошо лишь одному человеку. Но есть определенные требования Первого канала. Я знала, на что шла», — рассказывает женщина.
Инна говорит, что пошла на этот шаг в том числе чтобы спасти сына: она верила, что раскаяние поможет уменьшить срок приговора или изменить меру пресечения. Правда, в результате интервью на БТ принесло ей еще больше проблем.
«Игорь был категорически против интервью, до слез. Я ни перед кем не становилась на колени, но сына умоляла дать интервью. Он же занимается актерским мастерством — я ему так и сказала: сынок, представь, что ты в театре, просто надо сыграть. И он согласился, хотя сильно теперь за это переживает.
Он мне написал: «Мама, я тебя просил: никуда не ходи, ничего не делай. Я пошел на все только ради тебя. Ты сказала, что у тебя будут проблемы.
Я только ради тебя отдал свое слово — единственное, что у меня было. Я знал, что буду сидеть и сидеть спокойно. Но чего сейчас стоит мое слово?»
Люди начали критиковать меня за такой шаг, но для меня это была и есть война за сына: иногда надо прогнуться, чтобы система не сломала тебя окончательно, надо быть стратегом. Не в интересах заключенного — отстаивать свою позицию в шатком положении.
Я не ябатька, я — яматка, которая будет бороться за сына любыми способами. Если надо — вышла бы голая с транспарантом, и пусть меня осуждает за это полстраны».
Сейчас Игорь переживает, что из-за съемки в пропагандистском ролике от него могут отвернуться друзья.
Он просит передать, что его убеждения не изменились: он все тот же Игорь, каким был раньше.
А что же с финансовой помощью политзаключенным от фондов солидарности?
В ролике на «Беларусь-1» утверждалось: «Инна отправляла заявки во все организации, которые вызывались помочь. Принимали их боты. И ответов не было. Ответов не поступило ни от кого». На протяжении всего сюжета целенаправленно подчеркивается: протестующим, политзаключенным в беде никто не помогает, но на самом деле это не совсем так. На первую неточность внимание обращает сама собеседница:
«Я просила оставить момент о том, что нам помогали и помогают простые белорусы. Вот на днях сестра отправляла посылку, и какой-то мужчина стоял с ней в очереди на почте. Он спросил, кому она собирает вещи на Володарку. И просто так отдал ей 200 рублей. Но это вырезали в монтаже».
Что касается непосредственно фондов, то, что они полностью проигнорировали просьбы матери Игоря, — тоже неправда. Например, BYSOL перевел семье 500 евро — именно столько единоразово выплачивают политическим заключенным.
Ролик на БТ снимали до того, как из BYSOL успели перевести Инне деньги.
В самом сюжете на Беларусь-1 упоминается, что dissidentby на момент выхода видео перевели женщине 200 рублей. Далее эта же инициатива собрала семье еще 400 рублей.
«Мы попросили сбросить подтверждение оплаты адвоката, когда она сама платила, или чеки на передачи Игорю, но мать ничего не дослала. Поэтому мы сообщили, что не перешлем эти 400 рублей, а отправим на отоварку Игорю и соберем передачи. Передали деньги волонтерам, и они за месяц отправили три хороших передачи (еще в январе) и на отоварку. Тем людям, которые перечисляли на него деньги, написали лично e-mail, где пояснили ситуацию и попросили переадресовать деньги или разрешить нам напрямую помочь Игорю. Кто-то решил переадресовать другим заключенным, кто-то согласился на прямую помощь», — рассказали представители инициативы.
Свою ситуацию описали и в инициативе IneedHelpBY: «Мать Игоря Преженникова Инна Жигарева дважды заполняла форму на получение продуктовой помощи через наш проект. Оба раза мы просили Инну прислать нам необходимые документы для одобрения ее заявки. В итоге мы их не получили. Отказа в помощи от проекта INeedHelpBY не было. Как только Инна пришлет нам запрошенные документы, ее заявка будет одобрена».
Кроме того, после публикации в СМИ, на карточку, указанную Инной, неравнодушные читатели перевели около 1500 рублей. Пытались Инне помочь и другие инициативы, на которые сейчас давят власти, перекрывая возможность помогать репрессированным. Но об этом в сюжете пропагандистов умалчивается. В любом случае, даже этих фактов хватает, чтобы понять, что сюжет Ксении Лебедевой под громким названием «От фонда мне пришло 10 рублей на счет» — фейк.
«Мне не нужен психолог, лучшая помощь — решение проблемы сына»
Гражданский иск в связи с нанесенным материальным ущербом во время марша 4 октября «Минсктранс» предъявлял и в отношении других подсудимых — например, политического заключенного Дениса Демуха, которого уже приговорили к полутора годам лишения свободы. Но суд иск не удовлетворил.
В деле Игоря указано, что перекрытие движения транспорта (около 50 единиц) в границах улиц Притыцкого, Кальварийской, Немиги, проспектов Победителей, Пушкина, Жукова, Дзержинского — последствия действий Игоря и «группы неустановленных лиц». Но иск в интересах «Минсктранса» на сумму 18 624 рублей 45 копеек прокурор предъявил именно Игорю. Сам парень признал иск лишь частично — на 10 рублей. Дело по установлению окончательной суммы компенсации передали на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.
Правозащитники считают нецелесообразным начинать выплачивать иск до того, как этот момент решится.
Но у матери Игоря здесь свои опасения:
«У меня спрашивают, зачем кормить систему? Я тоже не хочу ее кормить, но этот иск все равно никуда не денется, я уверена. А до его погашения говорить о каком бы то ни было послаблении или изменении меры пресечения до апелляции, которую мы подали, не приходится. Мне предлагали психолога, но лучшей помощью для меня будет хотя бы какое-то решение судьбы сына».
Советует погасить иск хотя бы частично и адвокат Андрей Дакутько. В разговоре с «НН» он объяснил:
«Хотя бы частичное погашение может сработать в пользу поданной нами апелляции. Если абстрагироваться от политических дел, то в моей предыдущей практике такой шаг мог восприниматься как смягчающее обстоятельство», — комментирует адвокат.
Инна говорит, что письма сыну даются ей очень тяжело: «Мыслей много, хочется много передать ему, но не цензорам. Пишу одно письмо по 3—4 дня. У нас было три свидания с октября, и на одном я об этом сказала. Но сын меня и так чувствует, это главное».
Что известно об Игоре Преженникове?
Игорю 21 год. Родился в Мариуполе, в Украине, но уже с шести лет жил с матерью в Могилеве. С детства парень профессионально занимался хоккеем, но после операции на почках путь в профессиональный спорт для него был закрыт. Зато стал кандидатом в мастера спорта по шахматам. По рассказам мамы, несмотря на запреты, Игорь все равно играл в футбол и ходил в спортзал. Недостаток физической активности и табачный дым в камере — главная пытка для молодого человека сегодня.
Игорь не теряет надежды поступить учиться на актера, после того как выйдет из колонии. Теперь же пишет в камере стихи.
В Могилеве Игорь окончил колледж по специальности «техник-программист» и в 17 лет поставил мать перед фактом: переезжаю в Минск. В столице у Игоря была цель, о которой он не рассказывал близким: поступить в театральный. Для этого парень ходил заниматься в студию актерского мастерства. Чтобы оплачивать занятия, подрабатывал ночью на автомойке, а в последнее время почти без выходных работал в пиццерии.
Воскресенье 4 октября 2020 года, когда в Минске проходил марш освобождения политзаключенных, было одним из его первых выходных за долгое время. На суде Игорь впоследствии рассказывал, что чувствовал себя обманутым после выборов и хотел выразить гражданскую позицию.
Сначала Игоря арестовали на 13 суток, но по их окончании домой уже не отпустили: завели уголовное дело за «организацию и подготовку действий, грубо нарушающих общественный порядок» (ч. 1 ст. 342 УК). Процесс Игоря вела судья Юлия Чиж. Гособвинитель — Кристина Асран.
