«Наша Нива»: Талибы до сих пор считаются в России террористической организацией. Почему власти этой страны стали резко менять тональность? В этом году с представителями движения встречались в российском МИДе.
Егор Лебедок: Смена тональности отнюдь не резкая. Формально в СМИ до сих пор пишут, что «Талибан» является террористической организацией. Но активный контакт с талибами идет, как минимум, последние полтора года — как прямо, так и косвенно.
НН: Почему?
ЕЛ: понятно, что россияне всегда контактировали с теми, кто находится в конфронтации с американцами. Также они хотят получить политические выгоды в том регионе, в переговорах с США по другим вопросам.
Но постепенно становилось все понятнее, что это движение придет к власти. Вопрос был только во времени. Как мы видим, все произошло очень быстро. Даже для самих талибов. Но такие закулисные переговоры ведут все страны (например, китайцы). Ничего удивительного здесь нет.
НН: Талибов признают официально?
ЕЛ: Теперь они пришли к власти, и с ними точно нужно взаимодействовать.
Де-факто талибов признали все: и Россия, и Китай, и США. Но де-юре все хотят действовать по международным нормам. Поэтому все находятся в позиции ожидания. Надеются, что «Талибан» признает какая-то страна или Совет Безопасности ООН. Тогда будет повод, чтобы убрать их из списка террористов.
Я с интересом наблюдал за российскими военными телеграмм-каналами. Когда талибы занимали те или иные провинции, в каналах освещалось их быстрое продвижение по Афганистану. Потом переключились на непрофессиональную эвакуацию США.
Стандартная психологическая линия: те, кто пришли, не слишком плохие, все из-за американцев.
Такая риторика свидетельствует, что талибов быстро признают или, по крайней мере, скоро будут с ними общаться.
Егор Лебедок
НН: Как быть с повстанцами в провинции Панджер? На их стороне вице-президент Афганистана, представитель законной власти.
ЕЛ: Формально да, он представитель законной власти. Но кому сейчас интересны эти формальности? Сын Ахмад-Шаха Масуда, заявивший о сопротивлении, говорит, что якобы удерживает провинцию.
Пока его заявление больше выглядит как политическое, так как за ними нет серьезной боевой силы. Никто не планирует его поддерживать, по крайней мере открыто. Ни США, ни Россия, ни Китай. Возможно, Мансур надеется получить автономию для Паншера.
Пока нет оснований говорить, что это сила.
НН: Посол Беларуси в Таджикистане не согласился с тем, что талибы обязательно несут зло, разрушения, наркотрафик и говорил о демонизации движения. «Не могут демоны в течение двух-трех недель забрать 30-миллионную страну», — заявил он. Как это понимать?
ЕЛ: Если послушать его, получается, что это западная пропаганда повлияла на решение руководства России признать талибов террористами (смеется). Естественно, шучу.
Если серьезно, то все высказывания Беларуси — это фактически высказывания России. Лукашенко становится говорящей головой России. А его позиция повторяется по всей вертикали — от МИДа до провластных политологов.
В России царит риторика, что Запад — это враг, из-за него все плохое, а у талибов, условно говоря, есть свои плюсы и с ними придется иметь дело — белорусы повторяют эти мысли.
Кроме внешней политики есть еще и экономический фактор.
У нас очень хороший экспорт в Афганистан. С начала года уже около 115 миллионов долларов. Если экстраполировать эти данные на следующие пять месяцев, можно насчитать еще около 90 млн.
Это немалые деньги, особенно в условиях санкций.\
НН: Если Россия признает талибов, Беларусь поступит так же?
ЕЛ: Лидеры движения включены в список КГБ как лица, причастные к террористической деятельности. Но сегодня они там есть, завтра их нет. Поэтому допускаю, что Беларусь может признать талибов вслед за Россией.
НН: Будет ли Беларусь предпринимать какие-то действия по линии ОДКБ?
ЕЛ: Полагаю, тему ОДКБ чрезмерно раздули. Уже давно были запланированы учения сил этой организации, в которых от Беларуси примет участие подразделение 103-й воздушно-десантной бригады. После их завершения никакого продолжения не будет: Россия не заинтересована ни в каком конфликте. С беженцами разберутся Таджикистан и Узбекистан. Если вдруг возникнет военный вопрос, в этом регионе находится российская база.
Что касается Беларуси, то Лукашенко говорил, что нам нужна согласованная политика по Афганистану. Он ставил перед собой цель показать значимость ОДКБ. Но это достаточно формальная, символическая организация.
Исключение — поставки оружия по сниженной цене (например, из России в Беларусь), а также борьба с наркотиками и наркотрафиком. Однако в последнем случае скорее действовала Россия и местные страны, чем ОДКБ как некая структура. Так же будет и в отношении Афганистана.
