— Виталий, я почитал ваши книги, послушал ваши видеоролики — они созданы увлеченным и чрезвычайно сведущим человеком. Откуда у вас это увлечение белорусской военной историей? Думаю, что такой дисциплины в Бакинском высшем общевойсковом командном училище вам не преподавали.
— Конечно же, не преподавали. И в школе (обычной минской, русскоязычной) я историей не особо увлекался. Потом два года срочной службы, четыре — в училище. История как бы шла мимо меня. И вот после распада СССР я лейтенантом возвращаюсь в 1992 году в Беларусь и служу в Марьиной Горке. Как-то иду рядом с местным базарчиком, а там какой-то старичок книги продает. Я купил повесть «Погоня на Грюнвальд» Константина Тарасова — с бело-красно-белым флажком на обложке. И она меня настолько увлекла! Помню, читаю перечисление белорусских хоругвей, которые отправлялись на Грюнвальд, и думаю: так и наши предки не лаптем щи хлебали, в таких сражениях участвовали! Вот тогда и проросло во мне зернышко интереса к военной истории.
— Но как офицер-пехотинец мог реализовать на практике этот свой интерес?
— Да, моей задачей было — обучить бойцов стрелять, ходить строевым шагом, водить боевую машину пехоты. Мои должности — командир мотострелкового взвода, роты, начальник штаба танкового батальона, мотострелкового батальона, командир стрелкового батальона, заместитель начальника штаба разведывательного батальона — не были связаны с идеологией, которой занимались замполиты. Но я чувствовал, что в белорусской армии не хватает знания своей истории.
Мне и мои замполиты говорили: «Нет соответствующей литературы, чем историческим мы можем заинтересовать солдат?» Но и тогда, и сейчас я убежден: только знание военной истории воспитывает солдата-патриота. И я стал приходить по воскресеньям — в свой выходной день — в свое подразделение и читать лекции. Первая лекция, как сегодня помню, была в разведбате — о лисовчиках (это своего рода первый белорусский спецназ, существовавший еще в XVII веке).
Достойная компания: подполковник с гетманами и маршалами.
— Дмитрий Войтюшкевич даже песню лисовчикам посвятил: «Мы Масковію дзідай мералі, / шабляй мералі сіні Дунай, / даляцелі б і да Амерыкі, / толькі надта ж далёкі край».
— Да, кавалеристы полковника Александра Лисовского (белорусский шляхтич с Виленщины) много куда долетали: участвовали в сражениях и с Московией, и с турками-османами.
— Помню Ваши статьи в журнале «Армия» — официальном издании министерства обороны. Про Витовта, Константина Острожского, Яна Кароля Ходкевича — в каждом номере! Это 2010—2011 годы. Тогда это было востребовано?
— Еще как! В 2010-м, заочно окончив истфак педуниверситета имени маски Танка, я возглавлял (с 2007 года) в Министерстве обороны группу по организации военно-исторической работы и геральдического обеспечения Вооруженных Сил Республики Беларусь. Мы принимали участие во многих военно-исторических конференциях, готовили доклады для высших чинов: министра обороны, начальника Генерального штаба. Я активно популяризировал военную историю через журнал «Армия», который расходился среди военнослужащих. Мы также белорусизировали военно-геральдическую систему. Приказом министра обороны было утверждено, что все геральдические знаки — шевроны, нашивки и т.д. — должны быть исключительно на белорусском языке. Как, кстати, принято и в системе государственных наград. Вы государственную награду с надписью на русском языке не найдете. Там всё по-белорусски. И это правильно.
— Не отступили вы от своих убеждений и в Военной академии, преподавая на кафедре тактики. Как вы там популяризировали белорусский язык?
— Ну, например, говорил курсантам: тем, кто будет отвечать по-белорусски, завышу оценку на балл. И курсанты относились к этому позитивно. Как-то преподавал у десантников, очень хорошие ребята были. Один поднимает руку и спрашивает, есть ли современные военные уставы по-белорусски. Я принес — он с таким увлечением их читал, как «Три мушкетера»! А как-то подошел ко мне начальник факультета и предложил обновить еще советские стенды в фойе.
Я подготовил целую историческую экспозицию, как в музее, — начиная с Полоцкого княжества и Великого Княжества Литовского до современности. Начальнику академии понравилось, он выделил средства. И я несколько месяцев сидел день-ночь, день-ночь, готовил иллюстративный материал, писал тексты. Подборка персоналий там начинается от князя Брячислава, от Всеслава Чародея и заканчивается современным Героем Беларуси летчиком Карватом. Там сейчас каждый день проходят экскурсии продолжительностью около часа. Есть о чем рассказать. Белорусская военная история — это целый океан неизведанный!
— А ваша экспозиция (с виду действительно целый музей) в Академии какую-то цензуру проходила?
— Конечно. И не всё та цензура пропустила. Скажем, Оршанская битва была вычеркнута черным маркером. Я попросил: ну хоть картинку оставьте. И знаменитая картина «Битва под Оршей» осталась, курсанты ее видят. А еще мне сказали: у вас многовато восстаний против Российской империи, уберите. Что — то я убрал, но восстание 1863 года оставил. И оно тоже осталось.
— Курсанты вас уважали, мини-музей вы в Академии создали. За что же вас уволили в октябре 2020 года?
— У меня получилось превентивное увольнение. На меня давно глаз положили. А тут — выборы. Меня «зафиксировали» на пикете Тихановской, потом кто-то написал донос, что я с балкона «Жыве Беларусь!» кричал. Начальство вызвало: вы нам не подходите, пишите заявление… Я написал. Наверное, сегодня в Академии кто-нибудь руки потирает: смотрите, какую мы «контру» выкорчевали… Но я не жалею. Только сильно скучаю по своим курсантам.
«Допрыгались. У вас на окнах листы белой бумаги!» Из Военной академии уволен преподаватель
Семья единомышленников: с женой Натальей и сыновьями Яном и Антоном.
— В академической аудитории вас человек 100 слушала, а на YouTube у вас 12.000 подписчиков. Вот как круг слушателей расширился!
— Я знаю точно, что меня смотрят даже генералы, хотя лайки и опасаются ставить. Иду в магазин в своем военном городке, встречаю офицеров, каждый раз минимум человек пять скажут, что смотрят мой канал.
— Так и действительно интересно. В ваших роликах даже элементы анимации присутствуют. Скажем, когда князь Альгерд Москву захватил, Дмитрий Донской плачет на картинке. Вам кто-нибудь профессионально помогает?
— Да, сам я не справился бы. Больше всего помогает младший сын. Он меня и подтолкнул, подсказал, с какой стороны в реку под названием YouTube войти. Это как прыгнуть с парашютом. Главное — не бояться.
— Вы автор двух солидных книг — «Беларусь у войнах» (2016) и «Беларусь у войнах Расійскай імперыі» (2018). Я их с интересом прочитал и хочу спросить: насколько правомочно относить к белорусским полководцам, например, маршала Якубовского или кумира десантников генерала армии Маргелова? Они все служили Советскому Союзу, а не Беларуси.
— С таким подходом надо и от Калиновского отказаться, и от Костюшко. Ведь и они не боролись за Беларусь в современном понимании. Не надо этого делать. Тот же Маргелов — это замечательная личность! В его личном деле, которое я нашел в Подольском архиве, он собственноручно назвал себя: белорус. Он учился в Объединенной белорусской военной школе в 1920-е годы, когда полным ходом шла белорусизация, его готовили на командира национальной военной части. Он служил в 33-й Белорусской стрелковой дивизии под Могилевом. В 1934 году участвовал в легендарном лыжном походе из Минска в Москву — доставил лично наркому Ворошилову пакет с приветствием от Белорусского военного округа. Он пробежал на лыжах около 1000 километров, пересылая донесения по-белорусски (они публиковались в тогдашней периодике). И присягу он принимал на белорусском языке. А возьмите того же Якубовского. В моей экспозиции выставлена копия его анкеты, заполненная им по-белорусски. Он писался тогда Янка Ігнатаў, это потом из него сделали Ивана.
— Лучше уж видеть в наших музеях Маргелова с Якубовским, чем какого-нибудь Суворова, на победах которого точно не воспитаешь патриота Беларуси.
— Я был в музее Суворова в Кобрине. Увидел картину, посвященную битве под деревней Орехово и спросил у экскурсовода, знает ли он, что Суворов приказал эту деревню сжечь. Она ему мешала при ведении боя. Не с людьми, конечно, как Хатынь. Сейчас в этой деревне стоит бюст Суворова… Что нам делать с этими Суворовыми, Кутузовыми, Невскими и так далее? Я против того, чтобы памятники им сносить бульдозерами. Здесь должно быть состязание. Мы должны создать на фактуре, которой у нас достаточно, свой белорусский пантеон: Лев Сапега, Ян Кароль Ходкевич, Костюшко, Константин Острожский, Калиновский… Надо снимать о них фильмы, писать о них книги, памятники им ставить. И люди повернутся к своему, а не к Суворову… И тут еще один важный момент. Когда люди приходят в домик Петра в Полоцке, то должны и узнать, кто взорвал собор Святой Софии.
— Армия довольно закрытое пространство. Какие там настроения? Много ли там сторонников «русского мира»?
— Они есть, хотя с годами их становится меньше. Среди моих знакомых офицеров таких было примерно двое из ста. В моей практике бывали случаи, когда на информационных минутках курсанты (после событий в Крыму) с нескрываемым пиететом говорили о Путине. По отношению к белорусскому президенту я такого пиетета не почувствовал… Но пророссийские настроения в последнее время значительно спали. Вспомните, как «русскомирцы» в прошлом году ходили маршами по Минску, ожидая, что к ним присоединятся многочисленные сторонники. И что? Их ходило всего несколько десятков. Почти никто в двухмиллионном Минске не присоединился. И это очень показательный факт.
— Что вы, подполковник запаса, половину жизни отдавший Вооруженным силам, испытывали в августе 2020-го, когда против мирных шествий были брошены военные с бронетехникой?
— Мне было горько и противно, что военных используют, вкладывая им в голову, будто они защищают государство. Но, опять же, что должен был сделать капитан или майор в своем подразделении? Восстание поднять? Ему приказ сверху пришел, он выполнил. Многие офицеры поняли, куда их хотят втянуть, что потом это пятно с армейского мундира не смоешь. Военные в такой ситуации — всегда заложники. Я не могу сказать, что они предали белорусский народ.
— Вы принимали присягу под бело-красно-белым флагом. А как относитесь к инициативе Генеральной прокуратуры признать его экстремистским?
— Прежде всего напомню, что первыми, кто принял этот флаг как белорусский, стали не ученые, не интеллигенция, а военные. С февраля 1917 года, чтобы обозначить себя, они начали на фронте носить ленты бело-красно-белые. А что произошло на Первом Всебелорусском съезде в том же 1917-м? Когда какой-то засланный казачок осквернил на сцене бело-красно-белый флаг, генерал Алексеевский, бородатый фронтовик, преклонил колено перед флагом и поцеловал его. Если бы это профессор сделал (тот же Карский) — это было бы одно. А тут генерал! Это было очень важно. Что касается инициативы Генпрокуратуры, то это просто глупость. Они хоть понимают, что придумали? Это же нужно будет вырезать из всех газет фото первого президента с флагом, ревизовать все музеи, библиотеки…
Пора оставить национальную символику в покое, она уже заняла место в белорусской истории.
