Расспросили Сергея, как он перенес эти полгода в домашней изоляции и что вместе с коллегами собирается делать с решением Мингорисполкома ликвидировать их организацию.
Адвокат Сергея еще в мае пытался добиться изменения Сергею меры содержания, уже тогда были найдены поручители, однако это произошло в июле.
«Решающим, на мой взгляд, стал срок — эти шесть месяцев. Ведь по закону, чтобы содержать меня и Олега под арестом больше этого времени, следствию были бы нужны значительные новые основания. Наверное, их не было», — высказывает предположение Сергей.
Полгода он провел почти запертым в своем домашнем пространстве. Сергей имел доступ к телевидению и радио, но интернетом пользоваться было нельзя. Прогулка - один раз в день с 11 до 12 вокруг дома. Можно было также посещать врачей, если на то давалось предварительное разрешение.
«Как колясочника меня могли посещать близкие, они помогали с бытовыми моментами. То, что я имею инвалидность, упростило мне отсутствие движения как такового: я давно привык заниматься физическими упражнениями дома. Я воспринял арест как сложную задачу, которой дадим советы. Переворачивал домашнюю библиотеку, смог засесть за написание планов. Трудно, если тебе не с кем их обсудить. Но все это не сравнится с трудностями того же Олега в СИЗО».
Первое, что сделал Сергей, когда арест закончился, кроме звонков друзьям и погружения в соцсети, это посетил парикмахерскую.
«Я для себя решил, что не буду во время ареста искать возможности это сделать. Зарос за полгода заметно. В общем, это, конечно, очень приятные чувства: если ты можешь выходить на улицу, если тебе нужно, можешь звонить тому, кому тебе надо, писать в Фейсбуке. Такие обычные вещи, но такие важные».
В феврале после опроса в ДФР Сергей рассказывал, как ему угрожали тюрьмой, если он не признается в преступлениях их организации, называли мошенником. Сотрудники, принимавшие участие в опросе, вели себя грубо. Тогда же Сергей озвучил, что внимание органов к ним было вызвано якобы финансированием протестующих. По словам Сергея, прошедшие полгода ареста сотрудники относились к нему корректно.
Сергей был в курсе, что происходило в стране, но исключительно в формате «заголовков», без подробностей. Поэтому в первый же день изменения меры содержания задался целью максимально заполнить информационные пробелы и просматривал старые новости в деталях. Признается, что все это далось ему тяжело: «якобы новости ежедневно были хуже и хуже».
О том, что Мингорисполком в конце июля принял решение о ликвидации «Офиса по правам людей с инвалидностью», Сергей узнал от коллег через адвоката.
«Наш «Офис» стал одним из ряда организаций, которые хотят ликвидировать. И пока что мы, как и остальные коллеги, получили неадекватные объяснения: за то, что мы 24 месяца не приносили прибыли (но мы некоммерческое учреждение). Конечно, это не может быть истинной причиной.
В понедельник мы с коллегами будем собираться и решать, как работать дальше. У нас, например, был начат большой проект по работе с детьми с инвалидностью, а сейчас наши банковские счета арестованы. Нужно будет понять, как продолжать нашу деятельность, ведь у нас нет сомнений, что ее нужно продолжать. В сегодняшних условиях еще более актуальна работа по защите прав человека. Государственные органы продолжают искать какие-то заговоры и террористов с экстремистами, зачищают правозащитные организации, но невозможно жить за пределами прав в современном мире. Как и невозможно запретить жажду свободы и желание лучшего будущего», — комментирует Сергей.
