«Делали ходули с лошадиными копытами, чтобы не оставлять человеческих следов, и переходили границу»
Старая граница проходила по реке Западная Двина, через озеро Мядель, по реке Вилия, в районе Радошковичей и Ракова, по реке Случь до ее впадения в Припять, а затем почти по вертикали до современной белорусско-украинской границы. В 1921 году соседние деревни оказались в разных государствах.
Фото: humus.livejournal.com.
Мария Пальчевская жила в деревне Прусиново, что на Столбцовщине. Между этим населенным пунктом и деревней Свериново по полю и реке проходила граница. Естественно, люди к ней подходили — надо было сеять и жать.
«Западники все говорили, как им живется, и спрашивали у наших, но нам нельзя было отвечать, даже повернуться в их сторону было нельзя. Потому что заберут в заставу, в комендатуру передадут и посадят — шпион!»
Фото: humus.livejournal.com.
Те же воспоминания и у Гени Артишевской из деревни Свериново: «Граница по Неману шла. Наши женщины рассказывали: гребут сено на лугу, на одной стороне поляки, на другой — советские. Наши женщины подойдут, расспрашивают, ведь семьи же остались за границей. А они немые и не смотрят на нашу сторону».
Естественно, границу переходить не разрешалось. Но любое правило создано, чтобы его нарушать. «Некоторые делали такие ходули, с лошадиными копытами, и вот так переходили, чтобы не оставлять человеческих следов», — говорит Пальчевская.
Фото: humus.livejournal.com.
Правда, такие переходы были очень опасными. «Старшие девки однажды решили сходить за границу, так их задержали и хорошо, что вернули обратно. А то ведь были те, кого забрали с концами!» — рассказывала Мария Жарко из деревни Прусиново.
Геня Артишевская вспоминала, как в Западной Беларуси не хотели расписывать католиков с православными. Потому что Вторая Речь Посполитая — так называли Польшу — была католическим государством. Так вот одна пара попыталась расписаться на советской стороне.
Базар в Западной Беларуси, 1939 год. Фото: humus.livejournal.com.
«Пошли переходить границу. Парень перебежал, а девушку подстрелили. Но уже не стали мучить, передали на нашу сторону. Жених тот тоже вернулся. Но поженились ли они в итоге, я не знаю»»
Никаких колхозов, но презрение со стороны поляков
Западная Беларусь воспринималась поляками как сырьевой придаток их государства. В регионе почти не развивалась промышленность: 2/3 предприятий и рабочих представляли деревообрабатывающую и пищевую отрасли. Тысячи людей в поисках работы уезжали на Запад.
Но после 1939 года простые «западники» получили возможность сравнить свою жизнь с советской. Тогда и поняли, что жили они еще не плохо.
Уборка картошки. Фото: humus.livejournal.com.
«У западников были кони, нас это сильно удивляло, у нас же забрали, как только колхозы образовывались», — рассказала Мария Пальчевская.
«При поляках нам жилось лучше: каждый имел свою землю, держал коня, корову. У нас было 25 овец, две коровы, конь, свиньи, — всё было», — добавляет Мария Флерьянович из деревни Свериново.
«Голодные мы никогда не были, но работать приходилось много», — подытоживает Мария Жарко.
Внук с дедом плетут лапти. Западная Беларусь, 1936 год. Фото: humus.livejournal.com.
«Западников» возмущало, как к ним относились отдельные поляки. «Придем в магазин. Они между собой говорят-говорят, нас увидят — совсем другой разговор начинается. Скажи им что-нибудь против, сразу услышишь: «Молчи, хамка, с черным ртом! Еще она возникает!»
Все равно мы были всю жизнь под пятой. Они хотели, чтобы мы свою веру променяли на их, чтобы разговаривали мы только по-польски, чтобы ничего белорусского не осталось, чтобы плясали под их дудку», — говорит Мария Флерьянович.
«По-белорусски нам говорить запрещали, но не сильно. Учитель в школе говорил, что мы должны разговаривать на польском языке. Но мы все равно говорили по-простому, по-своему», — добавляет Мария Жарко.
Повседневная жизнь семьи в Западной Беларуси, 1939 год. Фото: humus.livejournal.com.
«Как границу сняли — проше пани, заходите!»
Польский гнет и полонизацию люди испытывали на протяжении двух десятилетий. Как в реальности жили «восточники», в Западной Беларуси не знали. Неудивительно, что Красную армию преимущественно встречали как освободителей.
«Как объединили нас, конечно, мы были рады. Ведь подумайте: родственники не могли видеться между собой, живут в соседних, считай, деревнях, а ни в гости сходить, ни помочь, — ничего не можешь. Как границу отменили — проше пани, заходите!» — говорит Мария Пальчевская.
Так в Бресте приветствовали приход Красной Армии. Фото: humus.livejournal.com.
«Когда пришла Красная Армия, мы радовались. Мы же жили бедно, что у нас забирать? Говорили: «Совет принес нам конфет!» Хотя никаких конфет и не было на самом деле», — вспоминает Мария Жарко.
А вот воспоминания Гени Артишевской не так однозначны: «Одни радовались, что пришли Советы, а другие плакали.
Фото: humus.livejournal.com.
Действительно, после присоединения Западной Беларуси ее жители вскоре столкнулись с советской карательной машиной. В Николаевщине за ночь построили «браму», встречали солдат с хлебом-солью. Но скоро поняли, что легкой жизни нам не будет».
«Многих лесников забрали. А какие они были шпионы? Работали день и ночь. Многие и не вернулись. Так и сгинули там, с женами, детьми. Боже-боже, как мы этого боялись!» — признается Мария Жарко.
Такими плакатами встречали Красную Армию в Западной Беларуси. Фото: humus.livejournal.com.
«Наша семья была в списке. Спасла нас война. Если бы еще неделю, нас бы точно забрали в Сибирь. Немец наступал, а людей продолжали грузить в телятники и вывозить в Сибирь», — вспоминает Геня Артишевская.
Но повседневная жизнь «западников» изменилась не сразу. За два года новые власти не успели провести полноценную коллективизацию.
Председатель сельского совета разговаривает с бывшими батраками. Фото: humus.livejournal.com.
«Западники по-прежнему были богаче, чем мы, так как у них осталась частная собственность. Все они жили на хуторах, каждый имел по несколько голов: кони, коровы, овцы», — с легкой завистью отмечала Ольга Кныш (она родилась на Копыльщине, ее устные воспоминания записал сын, российский журналист Алексей Мельников). Потом началась война, восстановление хозяйства. Поэтому колхозы стали создавать в конце 1940-х — начале 1950-х. Тогда действительно произошла ломка, которую «восточники» испытали за два десятилетия до этого. Кто жил на хуторах, того переселяли в деревни (теперь те хутора быльём поросли), скот и технику забирали в коллективную собственность.
Голосование за присоединение к БССР в Белостоке. Фото: humus.livejournal.com.
Кто мог продал имущество и уехал за границу. Но такое себе могли позволить поляки. Белорусов в Польшу не выпускали
«Лошадей, технику, — все забирали. Такого мы в 1939-м не ожидали, конечно. Надо было заявление написать, что ты якобы сам хочешь вступить в колхоз. Были ли те, кто не хотел? А мои вы хорошие! Кто же нас спрашивал? Если не хочешь, землю отберут, налоги такие наложат — не поднимешься. А еще похуже — в Сибирь в один конец. Так что пойдешь в колхоз, как миленький, никуда не денешься», — вспоминала Мария Жарко.
17 сентября 1939 года в Клецке. Фото: humus.livejournal.com.
«Вся земля, что была у людей, пошла под колхозы, гумна забирали. Мама моя ходила в колхоз — палочку ставили, ничего не платили. Только выходы. Каждый должен был написать заявление в колхоз, будто сам хочешь вступить.
Заставляли людей. Ну, писали люди, куда денешься? А если не будешь, то ты «единоличник» — и тебе никакой земли не дадут, коня отберут. Хочешь коня держать — плати, за пастбище — плати. Конь твой ходит по колхозной земле, сенокосы колхозные, луга колхозные. За все плати!», — признавалась Мария Флерьянович.
Фото: humus.livejournal.com.
По ее словам, в послевоенных магазинах почти ничего не было. Лучшие продукты забирало начальство. Питались со своего огорода — фактически, речь шла о натуральном хозяйстве.
«Западникам» стало жить получше только после смерти Сталина.
«Западники» и «восточники»: различия стерлись или остались?
Воссоединение Беларуси произошло 82 года назад. С тех пор минула целая эпоха — закончилась Вторая мировой война, распался Советский Союз. Но различия между двумя регионами полностью не исчезли. Последствия того, что Западная Беларусь почти двадцать лет жила под Польшей, оказались значительными и прочно остались в сознании.
Молодечно 17 сентября 1939 года. Дети с красноармейцами. Фото: humus.livejournal.com.
Вот несколько примеров.
Колхозы закрепились на востоке в начале 1930-х, на Западе — в конце 1940-х. Целое поколение «западников» выросло при рыночной экономике, привыкло рассчитывать на себя и свой труд, а не на государство.
Борьба с религией и культурным наследием началась на востоке Беларуси раньше, чем на западе. Как результат, запад теперь куда притягательнее востока для туризма и путешествий, самые интересные достопримечательности находятся именно в Западной Беларуси. Это, конечно, не единственная причина, но одна из существенных.
Раздача газеты «Правда» в Молодечно, 1939 год. Фото: humus.livejournal.com.
Насильственная русификация началась при Советах еще в тридцатые. В Западную Беларусь эти процессы пришли куда позже, уже после войны. Не удивительно, что восток страны долгое время оставался более русифицированным, а на Западе сторонников национальной идеи было больше.
Например, Зенон Пазняк на первых президентских выборах набрал меньше всего голосов как раз таки на востоке Могилевщины и Гомельщины.
Фота: humus.livejournal.com.
Постепенно различия стираются. Население становится более однородным. Но и опыт жизни в Западной Беларуси окончательно не забыт.
Читайте также: «День народного единства». Как произошло воссоединение Беларуси и какой праздник планирует отмечать власть
