Персональная выставка художницы с 19 июня проходит в минской A&V Art Gallerу. Псевдоним Цемра девушка выбрала, потому что большая часть ее творчества отражает неприглядную, темную сторону человеческой жизни.
«Наша Нина»: Вы выглядите эпатажно. Всегда были такой?
Цемра: Скорее, после 25 лет. Тогда пришло осознание, что красиво, а до того времени поиски шли — многое пробовала, и это не всегда было удачно.
«НН»: Какие сейчас любимые вещи в гардеробе?
Цемра: В основном я одеваюсь в секонд-хенде. Поэтому любимые вещи — ретро, у которых уже была долгая жизнь.
«НН»: Что повлияло на ваш стиль — в одежде, в искусстве?
Цемра: Анализирую себя. Хочется не повторяться, иметь отличительные особенности.
Мой любимый художник — Михаил Врубель. Там такая глубина, которая будоражит весь мой внутренний мир. Произведения других художников могу оценить с точки зрения «это хорошо нарисовано», но оно тебя не трогает.
«НН»: Кем вы работали раньше? У вас же художественное образование.
Цемра: Я не планировала быть художницей. Училась на дизайнера. Потом исходя из материальных соображениий и того, как лучше для семьи, — у меня только одна мама — пришлось идти работать. Работала в галерее два года, потом дизайнером в компании «Капарол». Потом ушла расписывать стены — открыла ИП и занималась дизайном для организаций.
«НН»: А в какой момент перестали?
Цемра: Я просто стала видеть несоответствие. Сначала было классно — зарплата хорошая, но потом у тебя появляются вопросы к миру. Мне абсолютно было непонятно, зачем столько времени люди вкладывают в свои дома — год жизни отдать, чтобы выбрать оттенок пола, цвет стен. Даже когда последние переговоры были, я сидела и думала о себе: чем вы занимаетесь? Я сильно раздражалась и поняла, что всё — пора уходить.
«НН»: И удается зарабатывать на жизнь картинами?
Цемра: Да, я зарабатываю искусством.
«НН»: Если не секрет, за сколько продали самую дорогую работу?
Цемра: Скажу так: картины продаются. Было очень странно, когда люди сами начали писать и спрашивать, можно ли купить. Некоторые работы я пока не продаю, хочу, чтобы у них была выставочная жизнь.
«НН»: А кто определяет цены на картины — вы лично или галерея?
Цемра: Раньше это была только моя оценка. Сейчас я работаю с галереей, и они влияют на формирование цены, в которую входит также и их зарплата.
«НН»: Вы интересовались, что с вашими картинами происходит продажи? Это же не классический пейзаж, который можно повесить в гостиной.
Цемра: Для меня очень важна дальнейшая жизнь картин. Последние работы уехали в ресторан в Москве. Я собираюсь сделать пост о том, как работы живут после продажи. Всегда прошу покупателей скидывать фотографии, как картина у них висит, так как очень трепетно отношусь к ним.
Мне импонируют публичные места, где картины видит большое число людей.
«НН»: Кстати, «Спадчына», наделавшая немало шума, нашла ли она своего покупателя?
Цемра: Я ее не продавала — подарила галерее «Арт-Беларусь». Но могу ее экспонировать, и такие планы есть.
***
«НН»: Как выглядит ваша мастерская? Читала, что раньше это была комната в маминой квартире.
Цемра: Я переехала три месяца назад в отдельную мастерскую. Долго искала подходящее помещение. Когда оно стало приемлемым по цене, я наконец переехала и не могу нарадоваться. Всё очень удобно — у меня в шаговой доступности магазин с материалами. Есть черная лестница с выходом во двор. Пока готовилась к выставке, многие вещи делала на улице, чтобы дышать краской.
«НН»: С какими материалами любите работать?
Цемра: Я постоянно разные применяю — за оригинальность борюсь. Для воплощения идеи мне хочется нестандартные материалы вводить. Последний раз, например, взяла бинт вместо полотна. Также из недавних — это битум, очень красивый, глубокий материал. Просто рисовать сюжеты, которые раскрыли бы замысел, не всегда получается, потому что у меня не так голова работает.
«НН»: В Гродно вы занимались дизайном веганского бара «Кровать». Расскажите, как это было.
Цемра: Мои знакомые были владельцами бара. На мне была не только художественная часть оформления — мол, это зеленым покрасить, а там черным. Мы вместе принимали решения по зонированию. Владельцы, доверившись мне, пошли на риск. Я сильно волновалась, ведь то, что для тебя красиво, не обязательно красиво для остальных.
Из мебели там почти ничего нового нет. Мы искали вещи в объявлениях по всей Беларуси, строивали маршруты и собирали, потом красили, ремонтировали. Нашли мастера, который помог все отреставрировать. Получилось удачно, бар поднимает настроение: такого количества счастливых людей я еще не встречала в одном месте.
«НН»: Что с баром сейчас, он работает (в бар приходили с проверкой после того, как он не открылся 26 октября. — «НН»)?
Цемра: Бар продали. Там сменились владельцы, название, теперь это бар «Сон». Но по интерьеру, музыке и философии все осталось таким же — это было условием продажи.
«НН»: А вы сами тусовщица?
Цемра: Да. Ты не можешь сделать классное место для людей, если сам не тусишь. Мы ходили со знакомыми по барам и видели, чего не хватает. Людям должно быть комфортно войти в танец. Если просто поставить диджея и какую-то площадку, только самые смелые пойдут. Я могу везде танцевать одна, но таких людей мало. Помочь посетителям раскрыться — это важная задача.
«НН»: Какие еще атмосферные места в Гродно порекомендовали бы тем, кто хочет познакомиться с городом не только в его классическом варианте?
Цемра: Это в основном будут бары или кафе: «Свобода», «Наша кава». Всё (улыбается). У нас открылась новая галерея «400 квадратов» — ею занимались молодые ребята, одна из них — дочь гродненского художника Сергея Гриневича.
Остальные галереи на мой взгляд, не соответствуют современности — всё по накатанной, ничего не меняется.
***
«НН»: У вас есть работы, посвященные проблеме пластика. Какие у вас самой экопривычки?
Цемра: У меня много много-много многоразовых сумок. Овощи взвешиваю в многоразовых мешочках-сеточках. Эти мешочки долго служат — мои продержались год. Всем дарила такие же.
«Пластиктеизм» (слева) и « Гламур»
Когда люди сталкиваются с какой-то проблемой, это их так беспокоит, что они нетрезво смотрят на ситуацию. Я носила мусор в карманах, у меня каждая выброшенная бумажка вызывала раздражение. Конечно, сейчас на таком нерве, как было вначале, уже не воспринимаю. Я минимизирую свои отходы, но понимаю, что это невозможно на 100%, потому что иначе ты только этим и будешь заниматься.
Тем более когда в стране начались проблемы иного характера… Когда страдают люди, экологические моменты становятся второстепенными.
«НН»: А веганом насколько давно стали?
Цемра: Пять лет назад. Для меня это про этичность, уважение к другим живым существам, которые тоже хотят иметь выбор — создавать семью, делать, что они хотят.
«НН»: Вы как-то рассказывали, что часто подбираете вещи на помойках. Назовите наиболее интересные находки?
Цемра: Ну вот пиджак, в котором я была на открытии выставки, оттуда. У меня есть яркая розовая шуба, которую на помойке нашла. Из мебели там бывают неплохие тумбочки на ножках. А также много качественных чемоданов. Я живу в старом районе и обычно в воскресенье обхожу места сбора мусора, чтобы посмотреть, что выбросили за неделю.
«НН»: С бомжами не дрались из-за вещей?
Цемра: Бывало и такое! Однажды вынесли целый чемодан стеклянных игрушек и мне ни одной не досталось. Меня опередили. Я говорю: ну давайте как-то поделимся (смеется). Но нет. Там такая красота была!
Людям, возможно, неудобно старое хранить. Все хотят от этого избавиться и свою энергетику в дом внести. Но мне больно видеть, как уничтожают качественные вещи. Миру тяжело дается их производство, поэтому все, чем можно пользоваться, выбрасывать нельзя. Можно же позаботиться о второй жизни вещей — тот же «Красный Крест» устанавливает контейнеры для одежды, которая стала не нужна.
Я устраиваю встречи, где собираю девушек и раздаю свою одежду. Если подходит вещь — ее забирают.
***
«НН»: В вашем инстаграме был пост «Душа болит за Беларусь», где вы ножом раните себя. Когда последний раз новости заставили вас расплакаться?
Цемра: Когда Степан Латыпов попытался совершить самоубийство. Это был очень тяжелый день.
Всем чутким людям действительно тревожно от происходящего. После определенного осмысления жизни относишься ко всему миру, как к семье, стараешься думать о других, помогать, быть добрее.
«НН»: Какая атмосфера сейчас в Гродно?
Цемра: В моем окружении много интересных людей, которые не поверхностно относились к ситуации, уехали. Я даже по бару вижу, что контингент изменился полностью. Почти все новые гости.
«НН»: Год назад вы говорили, что хотите работать в Беларуси, потому что «если все уедут, то что останется?» Сейчас мысли на этот счет такие же?
Цемра: Сейчас меняются. Но я пока еще вариант отъезда не рассматриваю, очень хочу жить здесь.
Каментары