Славянск, 27 июня. Фото: АР
— Как далеко, по вашей информации, сейчас от Славянска российские военные?
— На самом деле линия фронта не изменилась, она уже не меняется почти месяц: проходит по речке Северский Донец. Враг находится в направлении Лимана на расстоянии 10 километров, на направлении Изюма — где-то порядка 30 километров, на направлении Святогорска — где-то порядка 20 километров. Артиллерия доставала и раньше, но таких обстрелов не было. Могли обстреливать и раньше. Здесь, я думаю, неудачные попытки форсировать реку, атаки в Богородичном — то есть фронт не двигается уже фактически месяц — враг компенсирует такими обстрелами городского мирного населения.
— Объясните эту ситуацию с рынком. С одной стороны, понятно, что люди, которые остаются в городе, должны где-то покупать продукты. Но несмотря на то, что обстрелы участились в последние дни, почему рынок продолжал работать? Почему там находились люди?
— На сегодняшний день работают все магазины, супермаркеты, потому что на сегодняшний день в городе остается порядка 23 тысяч жителей, которым просто необходимо делать покупки. Предвидеть ракетные удары мы, конечно же, можем, потому что когда идет их запуск, звучит воздушная тревога. Но обстрел артиллерии в дневное время — это второй за неделю. Поэтому здесь выводы делать, конечно, надо, но я не думаю, что здесь можно как-то предугадать. Тем более если раньше удары наносились по окраинам города, то это первый удар, который попал в центральную часть города.
— Вы сказали, что сейчас остается в городе 23 тысячи человек. А сколько было до войны?
— Порядка 100 тысяч.
— То есть, условно, 75% выехали?
— Да, эвакуация продолжается каждый день. Она активизировалась в последние дни. Постоянно призываю людей выехать, потому что еще много людей находится в городе — четверть населения, среди них дети. Каждый день ходят автобусы, они везут в направлении Днепра — это безопасное направление. И сегодня тоже люди выезжают. Количество желающих выехать увеличилось в три-четыре раза. К сожалению, стимулом для такого отъезда являются человеческие смерти. За все это время у нас погибло 17 человек, 67 получили ранения.
— А почему люди не выезжали раньше? Что они сами говорят? Они не верили, что российская армия доберется до Славянска?
— Разные причины. Кто-то боится оставить свое имущество, кто-то мотивирует тем, что ему не на что ехать, хотя эвакуация происходит с размещением, с питанием. То есть люди не брошены. На самом деле я думаю, что есть несколько факторов, один из них психологический. Люди вообще не выезжали за пределы области. И сейчас покинуть дом для них — это очень сложно психологически. Но, как я говорю, ничего нового не будет, будет все так же, как в Северодонецке, в Лимане, в Лисичанске, как в Изюме. То есть сначала люди отказываются, а потом, когда их кварталы и жилье обстреливают, они остаются в одних тапочках, не успевая взять даже личные вещи, оказываются в эвакуационной машине. Иногда даже военные эвакуируют людей. Конечно же, тогда все меняется, но уже, наверное, поздно. А правильные решения нужно делать вовремя.
— В Славянске предприятия, которые находились в городе, сейчас вывезены?
— Многие предприниматели вывозили оборудование на протяжении всего времени. Предприятия практически все остановились, кроме сферы обслуживания и магазинов, и люди старались вывезти оборудование. Этот процесс продолжается и сейчас.
— Если говорить про подготовку к наступлению. Две недели назад наши источники в украинской армии говорили, что в Славянске на тот момент не было даже окопов. То есть город на тот момент не был готов к обороне. Как сейчас выглядит ситуация?
— Не могу с вами не согласиться. В самом городе, конечно, окопы, как третья линия, еще не везде есть. Во-первых, еще и люди воспринимают это пока с непониманием, с отторжением. Но врага нужно встречать все-таки не в городе, а на его подступах. И оборонительные сооружения строились с первого дня российской агрессии. Этот процесс продолжается, он бесконечный, как я говорил.
— Можете раскрыть, как ведется эта работа?
— Пока не могу ничего говорить на этот счет. Здесь работа совместная. Но еще раз хочу сказать, что основные рубежи — это все-таки не уличные бои, а город готовится отбивать атаки врага на его подступах. Поэтому то, что сегодня враг стоит на месте, как я уже сказал, в течение месяца, — это как раз говорит о том, что у военных нормальные укрепления, и их мужества, отваги и профессионального опыта хватает для того, чтобы сдерживать врага.
— А по тем прогнозам, которые есть у вас, россияне могут наступать на Славянск только с востока?
— Нет, где будет сейчас главный удар — предположить сложно. Возможностей у них достаточно. Поэтому лично моих знаний не хватит для того, чтобы определить силу главного удара и откуда он будет сделан.
— Как работают больницы в городе? Насколько я понимаю, в том числе в Славянск должны привозить раненых военных?
— Военными занимаются военные. Они не попадают к гражданским. А по гражданским — здравоохранение работает, врачей не хватает, но нам помогают, приезжают, разворачивают дополнительные койки, разворачивают дополнительную хирургию для того, чтобы оказывать местному населению медицинские услуги. Это сложно, но тем не менее делается.
— Вы выезжать из города не собираетесь?
— Нет. По крайней мере, я буду здесь всегда, пока здесь Украина.
— Вы верите, что город не будет захвачен?
— Да, я верю, что город не будет захвачен. Но то, что накал обстрелов будет увеличиваться, — это можно предположить. Потому что мы видим, как разворачиваются события в тех городах, о которых мы с вами говорили уже.
— Вы думаете, что они будут уничтожать все постройки в городе, как и в других городах?
— Да, ничего нового не произойдет. Точно так же начиналось в Северодонецке, точно так же было в Лимане: сначала окраины, затем центр, потом весь город систематически обстреливался. Не думаю, что для Славянска что-то поменяется. [Вряд ли он несет для них] какой-то сакральный смысл.
— А бомбоубежища в городе готовы к тому, о чем вы говорите?
— Бомбоубежища готовились с самого начала. Они готовы, там есть запас продуктов, медикаментов. Он не находится пока в бомбоубежищах, потому что люди пока не находятся в них постоянно. Все-таки они пытаются пока находиться дома, в своих подвалах, оборудованных местах. Но некоторые уже используются.
— Это подвалы или промышленные предприятия?
— Нет, это бомбоубежища промышленных предприятий, которые были сделаны еще в советское время.
— Такие же, как на «Азоте» и на «Азовстали»?
— Вряд ли такие же, конечно, там своя система. Но что-то похожее иногда встречается.
