Вольский: О 2014—2019 годах осталось чувство гадкой досады
25 марта 2014 года, на День Воли, вышел сольный альбом Лявона Вольского «Hramadaznaǔstva». Скоро будет юбилей этого релиза. Что произошло за эти 10 лет? Чего ждать и на что надеяться сейчас, когда «мир безвозвратно изменился»? Пишет Лявон Вольский в рубрике «Мама, не грусти!» на Budzma.org.
13.03.2024 / 13:30
Событие на грани разных миров
С одной стороны, в нынешнем мире 10 лет для музыкального альбома — это не такой уж и юбилей. Есть знаменитые рок-альбомы, которым по 50 лет, а некоторым и по 60! Но для меня «Hramadaznaǔstva» стало событием, которое произошло ровненько на грани разных миров, разных жизней, разных эпох.
За эти десять лет мой (и многих других людей) мир безвозвратно изменился. Все началось с Майдана, на котором играла «Крамбамбуля». Это был самый конец 2013-го, мы быстро сорганизовались, приехали в революционный Киев и дали концерт на Майдане. Было очень холодно (как это, почему-то, часто случается во время общественных беспорядков, вспомнить хотя бы Минск 2006-го или 2010-го!), люди грелись возле металлических бочек, в которых горели дрова. Этот революционный дым развевался по всему центру города, впитывался в волосы, в одежду. Вместе с дымом в морозном воздухе витала тревога и предчувствие чего-то нехорошего. Мы были и на первом Майдане, в 2004-м, там было ощущение праздника, карнавала, скорое неминуемое победы. Теперь «карнавальности» никакой не было, чувствовалось отчаяние и готовность идти до конца.
2014-й и неизменный привкус близкой войны
Мы вернулись в Минск, отметили приход Нового, 2014-го, года, и тут началось! Небесная Сотня, захват Крыма, война на Донбассе … Раньше никто не сталкивался с войной так близко — вот она, совсем рядом! Я когда-то играл и в Харькове, и в Донецке, и в Днепропетровске, а сейчас это все охвачено огнем войны, там происходят ужасные события, гибнут люди – и это не Сирия или Чечня, далекие и неизвестные, нет, это знакомая территория, ты имеешь там знакомых, приятелей и пару веселых историй из каждого путешествия по ней.
И этот привкус близкой войны — он за эти годы нигде не исчез. Он остался с нами.
Очередная либерализация
Потом начались «минские договоренности» и вся эта чушь — белорусские «миротворцы», снятие всех санкций, щедрые гранты от Европейского союза, очередная либерализация — новые бары-кафе-галереи-арт-пространства-вышимайки-вышиванки… От этого времени осталось чувство гадкой досады— впервые за все эти долгие годы белорусская власть наконец признана Западом легитимной, при этом ты все еще находишься в черном списке, а бабушки на скамейках бормочут: «Зато у нас войны нет»…
Потом я прошел через ряд потерь близких людей…
Потом пришел коронавирус, который мобилизовал белорусское сообщество и окончательно подорвал доверие к власти.
А дальше… Вы прекрасно знаете, что было дальше. Мир кардинально изменился и, боюсь, впереди нас ждут новые и новые неожиданные события.
Жажда перемен
Когда вышло «Hramadaznaǔstva», в Беларуси все было тихо и спокойно (как всем казалось). Ну, пару политзаключенных (а зачем они лезли в политику?), ну, черные списки деятелей культуры (так они, видимо, тоже полезли, куда не надо!), ну, цензура (ай, любое государство занимается цензурой в той или иной степени!), можно было почти беспрепятственно ездить и летать, где хочешь, зарабатывать, продавать и перепродавать. Казалось, зачем снова эти недовольные острые песни, живи да радуйся! Но, как выяснилось, в Беларуси много людей, которым созвучна эта эмоция, этот надрыв, этот нерв.
Через весь альбом сквозит жажда перемен, но никто, по крайней мере, я, не думал, что эти изменения будут вот такие — какие они есть, зачастую беспощадные и бессмысленные.
Остается надеяться, что нам нужно пройти через это, чтобы выйти на другой уровень. Вернуть жизнь своей стране, сломать сценарий, следовать за своей любовью, забыть мелодии и ритмы белорусской эстрады и на вопрос «А хто там ідзе?» вместо привычного «Нікога няма» твердо и уверенно ответить: «Беларусы!».
Читайте также:
Лявон Вольский: Сколько российских фанатов выйдет на Красную площадь с плакатом «Свободу Би-2»?