«И так и будет, пока будет существовать этот «белорусский порядок». Лявон Вольский о закрытии выставок Быкова и Малевича
«Ведь свободомыслие — это не только бело-красно-белый флаг на картине», пишет Лявон Вольский на сайте «Будзьма».
«Абстракционизм — как враг человека и человечности»
Так называлась статья в журнале «Юный художник», которую я выписывал в детстве. Я выписывал, потому что хотел быть художником. И вот в этой «разгромной» статье были репродукции картин этих враждебных авторов — Джексона Поллока, Энди Уорхола, Пита Мондриана. И мне, юному художнику, почему-то эти работы нравились гораздо больше, чем советские картины из серии «Сельское утро» или «Рабочий полдень»…
Чтобы понять такую живопись, нужно самообразовываться
Я вырос, повзрослел и однажды попал в гости, где собрались разные влиятельные люди. И один из них, банкир, вдруг начал горячо произносить о том, что квадрат Малевича — это полная чушь. Мол, такое любой легко нарисует, а вот как Шишкин или Айвазовский — то надо талант и умение. Я даже не начал с ним спорить. Какой смысл?
Человек живет по своей системе координат, и там нет места Малевичу, Кандинскому или Сутину. Для этого человека искусство — это когда красиво и понятно. Он так и скажет: это — красивая картина. Вот — деревья, вот — небо, вот — медвежата. Красиво. А какой-то Леник Тарасевич или Джексон Поллок — это что-то малопонятное, «каляки-маляки».
Чтобы понять такую живопись, нужно самообразовываться, быть « в теме», читать и посещать выставки. А зачем?
И так же же ясно: вот это — красивая картина, на ней море, корабль под парусами и закат солнца. Хорошо нарисована, как на фотографии. А вот это — лишь бы что — какое-то чудовище дико кричит на мосту, обхватив ладонями голову. Это некрасивая картина.
Диктатура не понимает «продвинутых» течений
Тоталитарным странам не нравится современное искусство. Любое — живопись, музыка, литература. Диктатура не понимает различных там «продвинутых» течений — авангард или арт-рок. Диктатуре нужно, чтобы все было просто и понятно. Если живопись — натюрморт, пейзаж, жанровая сценка. Если музыка — песня с простой гармонией и текстом о любви (только без эротики!) или родной земле. Если литература … вот тут — проблема, ведь читать лень (да и времени нет). Но если по-белорусски — это уже само по себе подозрительно.
И еще раздражает, что у всего этого, как говорили нацисты, «дегенеративного искусства» есть своя публика, разные фанаты и поклонники. «Так что это, — думает диктатура, — эта публика — это же мой народ, мой, можно сказать, электорат, мои подчиненные! И что, им действительно нравится вот это?! Они хотят сказать, что разбираются во всем лучше меня? Нет, такого быть не должно. Это неправильно. Это надо запретить!».
И запрещали. И репрессировали. И даже уничтожали непонятных творцов. И боролись с Entartete Kunst в Германии, и громил Хрущев выставку авангардистов и кричал: «И на радио, и на телевидении, и в печати всех поклонников этого выкорчевать!». И объявили войну в СССР абстракционизму и формализму. И боролись с джазом, а потом — с роком… Со всем, что не вписывалось в интерьер советской казармы, где все должны быть одеты по форме и иметь короткие аккуратные стрижки.
Как запрещали и запрещают в независимой Беларуси
В независимой Беларуси запрещали (и запрещают) все современное искусство — рок-музыку и бардовскую песню, поэзию, прозу и публицистику, драматургию, кино, изобразительное искусство. Даже фото запрещают.
Вот, например, многострадальное слово — «Выставка». Почему многострадальное? Потому что в Беларуси практика запретов, связанных с разного рода выставками, просто невероятна. Цензурировали, снимали отдельные картины, составляли черные списки художников, которым не разрешено выставляться в этих «святых стенах». Запрещали фотовыставки, выставку «Машина дышит, а я нет», посвященную борьбе белорусских медиков с COVID (а потом «по решению МЧС закрыли и арт-пространство «Место», где происходила экспозиция), закрывали выставку скульптуры в Гродно (а потом — галерею, в которой проходила выставка), через два дня после открытия запрещали художественную выставку «Лес» в минском арт-пространстве VERSHY, преждевременно прикрывали выставку «Першапачатак» в историческом музее (она была посвящена 80-летию Союза белорусских писателей), в Заславле запрещали выставку «Западнобелорусская Атлантида», закрывали по таинственному звонку галерею в фольварке «Добрые мысли»… И это все происходило не только после 2020 года, когда градус репрессий усилился, но и гораздо раньше. Галерею в «Добрых мыслях», например, прикрыли в далеком 2011-м.
А из недавнего — преждевременно прервали выставку, посвященную столетию Василя Быкова (планировалось — до 5 мая, но продержалась только 10 дней) и приостановили художественную выставку «1,10 квадрата» (110 лет «Черному квадрату» Казимира Малевича). Поработала только три дня. Написали: «По техническим причинам временно не работает». Но все понимают, что такое «технические причины» и что такое «временно».
И так и будет, пока будет существовать этот «белорусский порядок». Потому что свободомыслие — это не только бело-красно-белый флаг на картине. И не только портрет антисоветчика Евгения Жихаря. И не только рукописи Василя Быкова, который (взаимно!) не любил эту власть. И не только фотографии, отражающие настоящую белорусскую действительность. Это и «Черный квадрат» Малевича — столь лаконичный, таинственный и притягательный. Он развращает, провоцирует на различные ненужные мысли, затягивает в себя…
И от этого нездорового влияния нашу публику лучше изолировать. И заменить Малевича с Кандинским на Шишкина и Хруцкого (нашего соотечественника, кстати!), опальные рок-группы — на «Вороваек» и Лепса, а белорусскую экстремистскую литературу — на Пушкина. Так, на одного Пушкина, он был плодотворный автор — и поэзию писал, и прозу, и драматургию. Читать — не перечитать!
Каментары