«Я прекрасно понимаю, почему это сделано»
— Мы в первую очередь попросили бы вас прокомментировать появившуюся в СМИ информацию о том, что после судебного иска «Белкоопсоюза» с вас в России хотят взыскать 6,1 миллиона российских рублей (почти 82 тысячи долларов). Такой счет предъявила Федеральная служба судебных приставов России, и квитанция на оплату появилась в базе судебных ведений.
— Всем известно громкое дело о шубах, связанное с моим именем, которое переросло в ходячий анекдот. Я терпеливо молчала, не реагировала на провокации и громкие заголовки пропагандистов типа «воровка, верни шубы», на троллей, которые заваливали все соцсети, и мои в том числе, жуткими комментариями. Я прекрасно понимаю, почему это сделано. Были два запроса на мою экстрадицию в Беларусь, Россия отказалась это сделать. Как гражданка России я в безопасности, так как Российская Федерация не выдает своих граждан.
Но это все ерунда по сравнению с тем, что сейчас происходит в Беларуси, с белорусами, которые сидят в тюрьмах в нечеловеческих условиях, в застенках в холоде и морозе. У меня еще лайтовая ситуация на этом фоне.
Придраться, конечно, было не к чему — ни репутационно, ни юридически. Документы, которые прислали в Генеральную прокуратуру России, то дело огромное, оно было ничтожным. Мои несколько выходов к посольству Беларуси в Москве не имеют отношения к тем страшным обвинениям и статьям, которые мне были предъявлены. Причем, не было никакой доказательной базы.
«Читаешь, что будут допущены дипломаты и адвокаты и не будут применять пытки и психотропные препараты…»
— Россия неоднократно выдавала властям Беларуси граждан Беларуси. Если у вас сохранилось белорусское гражданство, то именно оно признается белорусскими властями. Убеждены ли вы в нынешней, неоднозначной ситуации в России, что вас не выдадут?
— У меня есть белорусский паспорт серии РР, и я стою на учете в посольстве. Я не могу сказать, что я абсолютно спокойна. Все непредсказуемо в этом мире. Я понимаю, что не просто так Лукашенко дал указание возбудить два уголовных дела. Меня ограничили в моих передвижениях, меня ограничили в моей работе, потому что я не имею возможности выезжать за территорию Российской Федерации. Пока я нахожусь в России, я в относительной безопасности. Конечно, это все выбивает из жизни, бьет по нервам.
Я такая отважная, хорохорюсь, но, конечно, это все неспроста. В том числе походы в Генпрокуратуру, другие органы, объяснительные, так называемые допросы, естественно, в уважительной, легкой форме. У меня безупречная репутация. Я в России живу уже 20 лет. У меня здесь наработан статус, имидж, уважение в обществе. Я никогда не была причастна к политическим организациям, партиям, никогда не участвовала в предвыборных кампаниях. Придраться было не к чему.
Но формулировки впечатляют. Когда читаешь, что требуют твоего ареста в России и передачи в СИЗО №1 в Минске, на «Володарку», с ремарочкой, что ко мне будут допущены дипломаты и адвокаты и ко мне не будут применять пытки и психотропные препараты, то тебя начинает подколачивать. Мы же понимаем, что происходит в Беларуси, что там абсолютное беззаконие и нет никакого смысла защищать себя в судах. Это касается и дела о шубах так называемого.
«Со мной долго вели переговоры, и я согласилась, так как проект был интересный, масштабный, государственный — белорусский мех, белорусское производство, белорусский дизайнер»
— Давайте перейдем к этому делу, которое появилось вскоре после ваших публичных заявлений о ситуации в Беларуси. С чего все началось?
— Всем понятно, что это политический заказ. Я узнала из соцсетей о том, что экономический суд Минска обязал меня вернуть коллекцию. Это было в июне 2021 года. Заседание суда было назначено на 10 час, а в 10 часов 21 минуту, когда суд еще не был завершен и решение не было вынесено, а уже из телеграм-каналов, знаем каких, поступила информация о том, что «воровка, верни шубы». У меня был культурный шок. Я пыталась дозвониться руководству «Белкоопвнешторга», мне ответили только на следующий день. «Вы что творите», — спросила. И мне ответили: «Анжелика Анатольевна, вы же понимаете, это указание сверху, мы ничего не можем сделать».
Эта красивая история, которая должна была иметь большую перспективу, началась осенью 2018 года. Я приехала в качестве почетного гостя на открытие выставки «Белагро» в Беларусь. Я пела песню «Белая Русь», дальше пошли знакомиться с выставкой, которую премьер-министр открывал. Один из стендов был компании GNL, которая занимается меховыми изделиями и входит в состав «Белкоопвнешторга». Меня пригласили примерить белорусские шубы. Качество мехов было потрясающее. Мне рассказали о пушном союзе, о новых технологиях, по которым у нас выращивают норку.
Я говорю: что же дизайн такой, мягко говоря, устаревший, шубы черные и коричневые? Вам нужен хороший дизайнер, что-то современное, чтобы продвинуть пушную отрасль Беларуси в мир. И мне предложили создать коллекцию для компании. Со мной долго вели переговоры, и я согласилась, потому что проект был интересный, масштабный, государственный. Белорусский мех, белорусское производство, белорусский дизайнер в моем лице.
Валерий Иванов тогда возглавлял «Белкоопсоюз». В рамках наших договоренностей было принято решение, что «Белкоопсоюз» и «Белкоопвнешторг» берут на себя всю ответственность за создание первой капсульной, представительной коллекции, а я беру на себя обязательства и ответственность по дизайну, авторскому надзору за коллекцией. И так как я публичный человек, известный, решили, что я буду и продвигать эту коллекцию. Мог бы совместными усилиями получиться приличный проект, который позволил бы Беларуси выйти на мировой уровень. И все бы получилось, если бы не нынешняя ситуация в Беларуси. Как только я выразила свою гражданскую позицию… Я коллекцию сохранила, и убеждена, что так и произойдет в будущем.
Мы заключили соглашение о намерениях о сотрудничестве. Следующим этапом должно было быть заключение официального договора о сотрудничестве между мной и «Белкоопсоюзом» и «Белкоопвнешторгом» и договора об использовании моего имени в рамках бренда «GNL by ANGELICA». Мы создали этот бренд, я придумала и разработала коллекцию. Мы ее отшили, я провела авторский надзор. Валерий Иванов тогда подтвердил, что будут выполнены все обязательства со стороны «Белкоопсоюза», начиная от моих командировочных, которые должны были мне оплатить, когда я приезжала на фабрику, на отбор меха. В итоге сделали из меня «воровку»… А я выполнила все свои обязательства, у меня все зафиксировано.
Официальные договора поручили составить юридическим отделам «Белкоопвнешторга». И до этого момента все делалось на доверии, договоры не подписывались. Но все тормозилось, так как менялось руководство в «Белкоопвнешторге», шли какие-то проверки, потом юридические отделы не могли заключить договор со мной как с гражданкой России. Тогда я заказала юридической компании в России договор, который был бы действителен для гражданки России и государственных структур Беларуси, отправляла им на согласование и доработку. Тем временем коллекция уже была отшита, ведь мы ее создавали параллельно, несмотря ни на что, на полном доверии.
Делали все с большим энтузиазмом и искренней любовью. Моя задача была не только создать коллекцию, которая была бы конкурентоспособна на европейском рынке, но для меня было обязательно вдохнуть туда белорусский колорит.
Коллекция была создана, договора все не заключались, а у меня уже были обязательства в России — коллекцию должны были представить на конкурсе «Миссис Москва». Коллекцию не шили на продажу. Это капсульная, демонстрационная коллекция. Следующим этапом ее продвижения на рынке должны были быть заказы на производство, пошив на фабрике, должно было начаться коммерческое производство. И никаких договоренностей о том, что я буду продавать шубы, не было. Я была приглашенным дизайнером и как известная личность три года успешно продвигала этот продукт.
«Это делалось на абсолютном доверии, мне и в голову не могло прийти, что потом этим воспользуются»
— Получается, что все это время никаких официальных договоров с «Белкоопсоюзом» у вас не было?
— Когда коллекцию нужно было вывезти на конкурс «Миссис Москва», а официального договора о сотрудничестве не было, мне предложили (т.к. у меня есть ИП) сделать договор на реализацию — только для того, чтобы вывезти коллекцию в Россию. Как бы я взяла у «Белкоопвнешторга» изделия на реализацию. Это делалось на абсолютном доверии. Мне и в голову не могло прийти, что потом этим воспользуются, что и произошло. Они вцепились за это. Невозможно представить, что я торговка, взявшая на реализацию изделия, которые должна была продать в Москве. Очень смешно.
Я должна была их представлять, рекламировать и набирать заказы, что я и cделала. В Лондоне более 40 изделий ждали, демонстрационные модели были представлены на витринах во многих бутиках Москвы, чтобы приходили клиенты и мы получали заказы. Коллекция была признана брендом года в России, была на обложках модных журналов. Это все можно легко прогуглить.
«Как только я выразила свою гражданскую позицию, мне позвонили и потребовали вернуть коллекцию»
— А вы помните, на каком этапе прекратился контакт с вами у белорусской стороны? Вызвали ли вас в суд? Информировали ли?
— Как только я выразила свою гражданскую позицию, как только меня несколько раз увидели у посольства Беларуси в Москве, как только я поддержала народ и выступила против режима Лукашенко и системы, мне позвонили и потребовали вернуть коллекцию. Я все поняла и сказала, что верну коллекцию, но рассчитаетесь со мной за мою работу за три года, за дизайн, за разработку коллекции, за все командировки. Мне отвечают: Анжелика Анатольевна, у нас с вами нет договоров, по которым мы будем с вами рассчитываться.
— Так, получается, вы все делали бесплатно?
— Да, бесплатно, в результате оказалась еще и воровкой, которая украла шубы. Я потратила много времени, ресурсов, возможностей, денег на хранение и на представление коллекции. Но поскольку не было официальных договоров на создание, то коллекция принадлежит мне как дизайнеру. Единственное, за что они зацепились — за условный договор о реализации и подали в суд, который обязал меня вернуть коллекцию. Я сказала: рассчитаетесь со мной — верну коллекцию. Она в целости и сохранности. Тогда сказали — нет. А коллекция же называется — «GNL by ANGELICA»!
— Каким вы видите возможное разрешение этой ситуации?
— Я молчала, когда пропагандисты кричали: «воровка, верни шубы». Я понимала, что мне нужно сохранять спокойствие. Я понимала, что приехать в Беларусь и защищать себя в суде я не могу, так как сразу попаду за решетку. Найти адвоката и юриста в Беларуси практически невозможно сейчас. Мне повезло, я нашла честных и смелых людей, которые согласились просто представить мои интересы согласно договору, хотя бы прийти и забрать решение суда. Я предлагала три варианта. Первый-заплатить мне за работу, и я возвращаю коллекцию. Второй — они отдают мне половину коллекции. Третий — они делают положенную по закону скидку, и я выкупаю коллекцию.
«Я думаю, они все это придумали, чтобы ограничить мой выезд из России»
— Как вы смотрите сейчас на ситуацию в Беларуси, на то, что вы можете сделать в этих условиях?
— Я спокойна, как вы видите. Я думаю, они все это придумали, чтобы ограничить мой выезд из РФ. Когда состоялся первый суд и меня обязали вернуть коллекцию, и я написала, что я ее не верну, то единственный выход для меня был, чтобы поменяли решение суда. И его поменяли. Теперь я по решению суда должна по мере своих возможностей возвращать деньги за коллекцию, которую я же сама и создала. Ничего не поделаешь. Ситуация такая, другого варианта нет. Первый транш перед новым годом я отправила в «Белкоопвнешторг». Написала им письмо, что буду рассчитываться за коллекцию, чтобы они были спокойны, чтобы мне дали спокойно жить и работать.
Пока политическая ситуация в Беларуси не стабилизируется, я не могу себя защищать в правовом поле Беларуси. Я могу себя защищать только в правовом поле России, и я буду это делать. Я работаю с адвокатами и юристами. У меня есть все права, чтобы подать встречные иски на компенсацию моей работы и моих расходов. Но я прекрасно понимаю, что сейчас это все бесполезно. Сейчас — меня обязали возвращать деньги и я их возвращаю.
Но этого оказалось мало. Юриста, моего представителя, несколько раз вызывали в Следственный комитет. Против меня открыли еще одно уголовное дело — о краже и мошенничестве все по тем же шубам. Юрист дала подписку о неразглашении, поэтому она мне не может до конца сказать. Я не знаю, чем это все закончится, но сохраняю спокойствие. Я понимаю, что мне бояться нечего, скрываться мне не от кого, бежать мне некуда.
Когда было первое требование о моей экстрадиции из России в Беларусь, мне много звонили — предлагали открыть визы, неизвестные мне люди из Америки говорили, что пришлют самолет и, пока есть возможность, вывезут меня, звонили друзья из Грузии, предлагали на частном самолете забрать из России, чтобы со мной ничего не случилось.
Я приняла решение, что ничего делать не буду, что я бежать не буду, так как я ничего плохого не делала. Я только поддержала свой народ, высказала свое отношение к ситуации, к репрессиям, высказала свое отношение к Лукашенко. Я имею на это абсолютное гражданское и конституционное право. Никаких законов я не нарушала. Статус беженки — это не мой статус. Статус политбеженки — тоже не мой. Я решила, что лучше отсижу в тюрьме, но не буду никуда убегать. Я не меняла своей гражданской позиции, которую высказала еще до выборов.
Кстати, когда было второе решение Экономического суда в Минске, что я должна вернуть деньги, а не коллекцию, провластные телеграм-каналы написали, что якобы я, такая негодяйка, воровка без совести и стыда, воспользовалась ситуацией с революцией и специально поддержала белорусский народ, чтобы выкрутиться из ситуации с шубами и не возвращать ни шубы, ни деньги.
Я не комментировала, потому что если бы я реагировала на «воровка, верни шубы», я бы дала им повод развивать эту историю и тему.
Спасибо, что вы пригласили на интервью, я все же решила изложить свою позицию, так как на меня идет атака и со стороны российских СМИ, чтобы я прокомментировала ситуацию, так как многим она неизвестна.
Слава Богу, что здесь судебные приставы понимают, что это политический заказ, что это политическое дело. Я справлюсь с этой ситуацией и буду сохранять спокойствие. И я всех призываю сохранять спокойствие и беречь себя в первую очередь, чтобы потом было кому восстанавливать нашу родную любую Беларусь.
