19 сентября 1991 года в истории нашей страны, и почему Минск так и не стал Менском
Пишет Александр Курьянович.
17 сентября 1991 г. начала свою работу внеочередная шестая сессия Верховного Совета Белорусской ССР XII созыва.
Среди многих важных вопросов, которые нужно было включить в повестку дня, были и такие, которые буквально несколько месяцев назад казались невозможными: о названии Белорусской ССР, а также о Государственном флаге и Государственном гербе республики.
Докладчик по повестке дня, заместитель Председателя Верховного Совета Василий Шолодонов призвал коллег, наконец, определиться, «под какой символикой будет жить наша республика».
Ряд депутатов, в том числе и оппозиция БНФ, предложили включить в повестку дня сессии вопрос о возвращении столице республики названия «Менск». Как известно, такое название было утверждено в Конституции БССР 1937 г.
Но 29 июля 1939 года сессия Верховного Совета первого созыва изменила название столичного города: «Менск» официально стал «Минском».
5 сентября 1991 г. было принято решение Минского городского Совета народных депутатов № 167, согласно которому Верховному Совету БССР предлагалось рассмотреть вопрос о возвращении Минску исторического названия.
За включение в повестку дня сессии вопросов о названии государства, его гербе и флаге отдали свои голоса 180 депутатов при кворуме 174 человека. «Против» высказались 20 парламентариев, в том числе и будущий глава этого государства Александр Лукашенко.
Насчет названия столицы шли острые дискуссии. Вот что говорил Зенон Пазняк: «Уважаемые депутаты, я прошу успокоиться и прошу внимания. Мы независимое государство, мы должны установить свою честь и свой престиж. В 1939 году решение Президиума было поставлено на сессию Верховного Совета без всякой аргументации. Было сказано: «Предлагается переименовать город Менск в город Минск. Кто «за»? В полном молчании все подняли руки и переименовали город. На той же сессии был утвержден Цанава [народный комиссар внутренних дел БССР с 1938 г., в последующие годы — министр государственной безопасности Белорусской ССР, причастный к убийству в Минске известного театрального и общественного деятеля Соломона Михоэлса, к преследованию министра просвещения БССР Платона Саевича, который отказался редактировать книгу министра о партизанском движении в Беларуси. Цанава был арестован в 1953 г., умер в тюрьме — Авт.]. Мы не можем быть независимым государством и не восстановить свою гордость национальную, который бросили под ноги и растоптали тогда, когда расстреливали. Вы знаете, кто и почему это делал. И последнее. Накануне появилось в бульварной печати много мнений, что это будет стоить миллионы. Уважаемые депутаты! Это ничего не будет стоить, как не стоило тогда, в тридцать девятом году, как не стоило, когда переименовывали города в Брежнев [Набережные Челны — Авт.], Андропов [Рыбинск — Авт.] И так далее. Не обязательно сразу менять названия, переделывать печати, вывески и так далее. По истечении срока амортизации меняются вывески и постепенно меняется название, это во времени растянуто, так всегда делается. У нас были переименованы десятки, даже сотни городов, и что — мы миллионы тратили на это? Это же абсурд, ведь это пропаганда тех людей, которые и виновны в том, что это делали. И это элементарно, что когда мы становимся на ноги, говорим, что наш Менск 900 лет назад начал вот здесь, на Свислочи у впадения речки Немиги, свою жизнь. И сейчас, когда мы знаем историю — как с нами поступали тогда, когда нас никто не спрашивал ни о чем — и когда мы сейчас возрождаемся вот из этого пепла, мы о чем-то рассуждаем. Какой может быть референдум, о чем? Неужели мы будем на референдуме говорить, что солнце восходит с востока на запад? Это же очевидные вещи».
Пламенная речь лидера БНФ не помогла. За внесение в повестку дня вопроса о новом названии столицы (отмены постановления сессии от 29 июля 1939 г.) не хватило кворума, хотя число депутатов — 129 — которые поддержали такую инициативу, была довольно велика.
По вопросу о новом — Республика Беларусь — названии страны трудностей не возникло. Это название поддержали 233 парламентария из тех 244, что участвовали в голосовании. Ни один из парламентариев не проголосовал «против». Депутат Александр Лукашенко воздержался.
Нужно было решить вопрос с символикой. Главными лоббистами новой символики выступили парламентская оппозиция БНФ, а также постоянная комиссия по образованию, культуре и сохранению исторического наследия во главе с поэтом Нилом Гилевичем. Сторонникам новой символики удалось заручиться поддержкой бывшего Председателя Президиума Верховного Совета БССР XI созыва, народного депутата СССР Георгия Таразевича, который в своей речи высказался за новую символику.
О безусловном авторитете Таразевича в Верховном Совете XII созыва свидетельствует то, что 18 сентября 1991 г. 228 парламентариев поддержали его кандидатуру в Совет Республик Верховного Совета СССР.
Шансы на утверждение новой символики еще больше возросли, когда 18 сентября 1991 г. Председателем Верховного Совета был избран Станислав Шушкевич. Новый глава парламента еще раньше открыто заявлял, что на «90%» принял программу БНФ.
Сторонники новой символики приложили беспрецедентные усилия для ее утверждения парламентом. В фойе была организована специальная выставка, посвященная «Погоне» и бело-красно-белому флагу. Практически каждый депутат получил растиражированные копии статей Винцука Вечерко («…Пакрый сабой народны рух!» Да гісторыі беларускага нацыянальнага сцяга // Звязда. — 1991. — 11 верасня) и Владимира Кошелева (Які знак твой? / В. Кошалеў // Народная газета. – 1991. – 18 верасня) в поддержку новой символики.
Большую роль сыграло Отделение общественных наук и Институт истории Академии Наук БССР.
Так, бюро Отделения утвердило итоги заседания Научного совета Института истории от 12 сентября 1991 г., на котором большинство его членов сказали «да» новой символике.
Многое зависело от того, как выступят перед депутатами сторонники «Погони» и бело-красно-белый флага. Они подготовили свои выступления довольно основательно.
Особенно впечатляло выступление Нила Гилевича. Поэт отметил, что в отношении исторических символов в годы советской власти всегда имел место «вульгарный подход». Символика БССР, утверждал Нил Гилевич, не соответствует национальным особенностям республики, она сделана по тому же стандарту, что и символика других союзных республик.
Нил Гилевич призвал не опасаться за изображение меча на гербе: ведь на гербе многих государств изображено оружие, дикие звери и птицы (лев, орел), а не обязательно «овца и голубь».
Парировал Нил Гилевич аргументы противников о больших расходах в случае утверждения новой символики. Докладчик справедливо заявил о том, что практически никого не волнуют факты бесхозяйственности, бездумной траты денежных и материальных средств.
Сторонники новой символики старались сыграть на человеческих чувствах депутатов, используя международный аспект, пробудить в них гордость, патриотизм.
Так, депутат от оппозиции Виталий Малашко говорил о том, что в зарубежной прессе Беларусь характеризуется как исключительно искусственное большевистское образование, «творение Ленина». И если, считал Виталий Малашко, оставить старую символику, значит, подтвердить искусственный характер национально-государственного формирования Беларуси.
Депутат Анатолий Лебедько признался, что не осудит тех ветеранов, которые проголосуют против новой символики, поскольку «вся жизнь их прошла под этими знаками». Однако, доказывал Анатолий Лебедько, намного важнее международные интересы республики, которая «не должна оставаться заповедником».
Депутат, летчик-космонавт СССР Владимир Коваленок зачитал парламентариям телеграмму от семьи Якуба Коласа. Родственники народного поэта однозначно высказались за утверждение «Погони» и бело-красно-белого флага.
Противников новой символики условно можно разделить на три группы. Первая, «радикальная» группировка настаивала на категорическом отказе от «Погони» и бело-красно-белого флага. «Генеральную линию» огласил депутат-ветеран Валентин Сорокин, который доказывал, что на этих символах, которыми пользовались немецко-фашистские захватчики, «кровь сотен тысяч людей», поэтому их принятие будет «подлостью и мерзостью».
Валентин Сорокин выступал за привнесение в герб БССР изображений зубра или аиста.
Вторая группировка считала, что вопрос о замене символики нужно решать только путем референдума. Депутат Петр Прокопович предлагал вынести символику на всенародное голосование, предварительно поручив изучить эту проблему ученым.
Сторонники такого подхода рассчитывали на то, что на референдуме народ скажет решительное «нет» «буржуазной» символике.
Наконец, представители третьей группировки считали, что не нужно никаких референдумов, а окончательную точку в споре о символике должна поставить новая Конституция, т.е. вопрос о «Погоне» и бело-красно-белом флаге отодвигался на год-два.
Общее кредо сторонников такого подхода высказал Александр Лукашенко. Депутат призвал не решать этот вопрос «наскоком», потому что «еще есть время».
Образцы символов, предложенные гражданами и присланные в Верховный Совет.
При наличии такого количества мнений возникли проблемы при голосовании. Так, законопроект о Государственном флаге и внесении соответствующих изменений и дополнений в Декларацию и Конституцию поддержал 201 парламентарий при необходимом кворуме в 231 человек. Кроме того, из 231 депутата 28 воздержались (в том числе и Александр Лукашенко), а двое — Николай Сосновский и Валентин Сорокин — проголосовали «против».
Немного лучше оказалась ситуация с гербом. Из 229 голосовавших депутатов за «Погоню» высказались 204 народных избранника. Против не было никого, воздержались 25 человек.
У сторонников «Погони» и бело-красно-белого флага был один неоспоримый козырь. Дело в том, что накануне голосования по символике депутаты практически единогласно проголосовали за переименование БССР в Республику Беларусь.
Возник юридический казус, который в аллегорической форме выразил председатель постоянной комиссии по законодательству Дмитрий Булахов: «Мы родили ребенка и назвали его Республика Беларусь. Мы сказали «а» и не можем не сказать «б». Герб в данной ситуации противоречит тому, что мы приняли».
Булахов честно признался, что ему «стыдно за свое знание истории». Он признал, что в последние полгода понял: «Белоруссия начиналась не с 17-го года», «а значительную раньше, и начиналась именно с этих символов».
Так что у защитников «Погони» и бело-красно-белого флага были еще шансы переломить ситуацию.
Правда, утверждение новой символики происходило уже иным способом, который предложила заместитель министра юстиции Валентина Подгруша. Она, кстати, получила за это благодарность от Станислава Шушкевича. Смысл этой комбинации заключался в том, чтобы принимать «Погоню» и бело-красно-белый флаг не в форме отдельных законов с описаниями, а в виде внесения изменений и дополнений в соответствующие статьи Конституции БССР 1978 года без описаний новых герба и флага. А уже после утверждения таких изменений и дополнений принимать соответствующие отдельные законы и по гербу, и по флагу.
Предполагалось, в частности, что статья 167, содержавшая описание белорусского советского герба, будет звучать так: «Символами Республики Беларусь как суверенного государства являются ее Государственный флаг, Государственный герб и Государственный гимн, которые устанавливаются законом». В таком случае статья 168 (флаг) и статья 169 (гимн) исключались.
Станислав Шушкевич поставил на голосование новый законопроект: внести изменения в статью 167 Конституции БССР 1978 г., исключить статьи 168 и 169. Для необходимого кворума не хватило лишь десяти голосов: за этот законопроект проголосовал 221 депутат.
После таких итогов голосования ситуация в Овальном зале стала еще более напряженной. Одни депутаты предлагали отложить голосование, перенести его на более поздний срок, другие настаивали на поименном голосовании.
Активный деятель парламентской оппозиции БНФ, фактически правая рука Зенона Пазняка Сергей Наумчик вспоминает драматизм ситуации, когда члены оппозиции БНФ в буквальном смысле просили депутатов поддержать новую символику.
В ситуации путаницы и хаоса Станиславу Шушкевичу удалось, казалось бы, невозможное: добиться у парламентариев разрешения повторно вынести законопроект на голосование.
Глава парламента мотивировал это следующим образом: «Я прошу прощения, я по образованию физик, нужно несколько итераций, несколько сближений, чтобы прийти к согласию».
Итоги голосования были таковы: из 263 зарегистрированных депутатов 231 депутат высказался «за», 1 — «против», воздержались 4 парламентария, 27 человек не голосовали вообще.
В тот же день — 19 сентября 1991 г. — парламент утвердил законы о внесении изменений и дополнений в Конституцию, о гербе «Погоня» и о бело-красно-белом флаге.
Сторонники «Погони» и бело-красно-белого флага не скрывали своего удовлетворения итогами голосования. Дмитрий Булахов с пафосом заявил, что лозунг «Жыве Беларусь!» должен объединить всех: и сторонников БНФ, и его противников.
Депутат Александр Корявко предложил установить 19 сентября в качестве национального праздника. Однако Станислав Шушкевич не стал ставить этот вопрос на голосование.
Противники новой символики постарались испортить триумф победителей. Бело-красно-белый флаг над Домом Правительства был вывешен тайно ночью. Что касается нового герба, то его установили на Доме Правительства только накануне Дня Независимости 27 июля 1994 года.
До этого велись острые дискуссии, что делать со старым гербом. Высказывались мнения о том, чтобы его демонтировать, но это можно было сделать, только если разрубить герб БССР по кускам. Было решено накрыть старый герб новым, большим по размерам.
Утверждение герба «Погони» и бело-красно-белого флага встретило неоднозначную реакцию общественности. Противники новой символики буквально завалили Верховный Совет возмущенными письмами, жалобами и угрозами.
Например, письмо столичных жителей дома № 35 по ул. Волгоградской начинался словами «Стыд и позор!» Затем сыпались обвинения в адрес спикера парламента: «Что вы себе позволяете, господин Шушкевич? Стыдно было наблюдать за организованным вами спектаклем 19 сентября этого года: выкручивание рук, подтасовки, шантаж, прямой обман депутатов, — все это было вчера на сесии Верховного Совета! А Гилевич хочет увеличить тиражи своих бессмысленных произведений».
Отвечая на поставленный в письме свой вопрос — «что делать простым смертным?» — жители объявили свой дом «суверенной и независимой территорией с сохранением символики БССР». Жители также пригрозили кампанией гражданского неповиновения, если руководство Верховного Совета будет продолжать политику «шизофреника Позняка», которого «нужно обследовать у психиатра».
Подобные оскорбительные письма в отношении новой символики и ее соратников шли в адрес Верховного Совета вплоть до замены «Погони» и бело-красно-белого флага. Они свидетельствовали о низкой политической культуре граждан, пренебрежения к Верховному Совету, который все-таки являлся высшим органом государственной власти.
Таким образом, утверждение герба «Погони» и бело-красно-белого флага в качестве государственных символов 19 сентября 1991 г. стало знаменательным событием в политической истории современной Беларуси. Оно свидетельствовало о том, что процесс национального возрождения хоть и медленно, но идет в белорусском социуме.
Однако утвержденные символы имели малый «запас прочности». Они были приняты с большими усилиями, в обстановке противостояния. А внесение изменений и дополнений в Конституцию позже дало основание противникам новой символики обвинить Верховный Совет чуть ли не в мошенничестве.
Кроме того, в общественном сознании новая символика ассоциировалось с БНФ, критический потенциал к которому среди избирателей был высок.
Этого оказалось достаточно, чтобы в случае изменения властной конъюнктуры «Погоня» и бело-красно-белый флаг стали разменной монетой в политической борьбе.
Комментарии