51-летняя Ольга Бритикова возглавляла на «Нафтане» независимый профсоюз
Многие видели то видео: аккуратно одетая, уверенная в себе женщина вопросами загоняет в угол Ивана Тертеля, председателя Комитета государственного контроля. Это было 14 августа 2020 года. Сейчас Тертель руководит Комитетом госбезопасности. А женщина, Ольга Бритикова, спит на нарах в изоляторе временного содержания в Ушачах.
Знакомые говорят, что до 2020 года Ольгу нельзя было назвать активисткой.
«Она была хорошим специалистом и отлично проявила себя в фирме, где работала раньше. Оттуда ее позвали в отдел реализации нефтепродуктов «Нафтана». Через какое-то время Ольга этот отдел возглавила, — вспоминает ее знакомый. — Грубо говоря, от Бритиковой зависело, как будет продаваться продукция предприятия.
Ольга говорила, что зарабатывала в последнее время около 4 тысяч рублей. Очень хороший заработок. Это многих потом удивляло — как можно было променять такую зарплату на все эти выступления, проблемы, обыски? Но Ольга всегда считала: совесть на деньги поменять нельзя.
16 лет она отработала на «Нафтане»: скромный и востребованный профессионал. «В политике не участвовала, ничего такого», — говорит человек, который ее знал. Так было до 2020 года.
Тогда 49-летняя Бритикова решила стать наблюдателем, был такой порыв души. И началось.
«Ее в первый же день лишили аккредитации, — говорит ее друг. — На нее это очень повлияло. И когда работники вышли 14 августа, Ольга присоединилась и включилась в активное движение. Она сама после смеялась, говорила: сидела себе в кабинете, никуда не лезла, а тут не смогла молчать.
Она же видела, что происходило перед выборами, что сделали с Тихановским. И просто хотела справедливости. Ей было неважно, кто выиграет те выборы — главное, чтобы они прошли честно и справедливо. Бритикова — кристально чистый человек».
17 августа 2020 года именно Ольга озвучила требования коллектива «Нафтана» на встрече работников с тогдашним главой Комитета госконтроля Иваном Тертелем (сейчас он возглавляет КГБ).
Нефтановцы требовали расследовать насилие силовиков и назначить новые президентские выборы. Тертель убеждал людей, что «ситуация в стране тяжелая, если не успокоиться, то будет как в Украине».
Бритикова тогда не спустила это.
«С чего вдруг она стала тяжелой? Еще неделю назад все цвело и пахло. Так, может, потому, что она была тяжелой?» — поинтересовалась на той встрече Ольга.
Впоследствии некоторые активные работники предприятия, включая Бритикову, общались с государственными профсоюзниками. Бывший работник «Нафтана» вспоминает, что людей позвали в кабинет Владимира Азаренка, председателя нафтановского провластного профсоюза. Там был также представитель Белхимпрофсоюза по Витебской области Сергей Троцкий.
Они объясняли, что якобы готовы «впрячься» за работников, но им нужно сначала просмотреть текст требований и убрать некоторые пункты. Выбросить просили политические моменты. Мол, профсоюз не может требовать новых выборов.
«Просите расследования насилия, что угодно, только не трогайте Лукашенко или Ермошину», — пересказывает те замечания бывший заводчанин.
Но нафтановцы не пошли навстречу представителям официальных профсоюзов.
Был и еще один момент. Во время встречи с Тертелем 17 августа недовольные работники «Нафтана» услышали: как вы докажете, что представляете интересы всех рабочих?
Тогда на предприятии начался сбор подписей под требованиями провести новые выборы и расследовать насилие против протестующих.
«Людям угрожали, иногда забирали списки с подписями. Бывало, что начальники мелких подразделений запугивали людей, некоторые забирали и рвали бумажку, некоторые обещали сами отнести подписи «наверх», но после бумажка исчезала… — вспоминает бывший работник «Нафтана». — Всего на предприятии работало около 10 тысяч человек. И за сутки, когда кто-то был на выходных, кто-то в отпуске, мы собрали 3,5 тысячи подписей!
Было заранее договорено, что эти подписи будут подсчитывать вместе представители работников, в том числе и Бритикова, и представители провластных профсоюзов Владимир Азаренок, Сергей Троцкий, а также Ирина Судакова, профсоюзница из «Полимира».
Когда начался подсчет, стало понятно, что лукашенковцы очень хотят увидеть фамилии в этих списках. Но Бритикова и представители работников не показывали конкретные фамилии, чтобы впоследствии люди не попали под репрессии.
Надо было видеть, как менялись лица Азаренка, Судаковой и Троцкого, когда цифра все увеличивалась и увеличивалась!
Провластные профсоюзники пытались выцыганить эти списки любым путем, им не давали. Выглядело, что кабинет прослушивался, так как несколько раз после очередного отказа Азаренко кто-то звонил и он выходил из кабинета. Потом нам рассказывали, что Азаренок бегал на консультации в кабинет директора».
После всего этого работники «Нафтана» начали массово писать заявления на выход из провластных профсоюзов и вступать в независимый — ведь членство в профсоюзе на тот момент еще защищало от увольнения.
Вступила в независимый профсоюз и Ольга Бритикова.
«Летом 2020-го независимый профсоюз был только на «Полимире», из «Нафтана» там был, может, один человек. Но эти два предприятия фактически одно целое, и потихоньку количество людей в независимом профсоюзе начало расти, — говорит бывший заводчанин. — Иногда вызывали к начальству, намекали или открыто говорили, что из-за такой активности могут быть проблемы. Все понимали, чем это может закончиться. Но стремление к правде и справедливости было сильнее страха».
Шло время, кабинетные разговоры не помогали. Некоторые работники, понимая, что им «нарисуют» проступок и уволят, уходили в стачку.
На некоторых искали другие методы давления.
В декабре 2020-го Бритикову уволили: приказ об увольнении был издан в связи с «лишением доступа к государственной тайне».
«В контракте Ольги было прописано, что она имеет доступ к гостайне. Это была какая-то финансовая информация, которую Ольга видела, может, раз или два в год, не работала с ней ежедневно.
Как «неблагонадежную», ее лишили доступа к этой государственной тайне — пришла бумага из КГБ.
По закону, Бритикову должны были перевести просто на другую должность, не требующую такого доступа. Но вы же сами все понимаете, как у нас все работает. Ольгу просто уволили, — рассказывает знакомый Бритиковой. —
Причем ту бумажку от КГБ никто так и не увидел — может, ее и не было вообще.
После свое увольнение Бритикова обжаловала в суде,
суд потребовал документ о лишении Ольги доступа к государственной тайне. Адвокат, представлявший «Нафтан», не смог этого сделать, и закончилось все просто трагикомично. Судья на следующем заседании просто сказала: Да-да, я видела тот документ, но вам, Ольга, я его показать не могу.
В итоге, никто тот документ и не видел».
Ольга человек очень позитивный, характеризуют ее знакомые. Она восприняла увольнение так: значит, так было нужно, значит, такой путь. Женщина считала, что нужно менять систему, чего бы то ни стоило.
После увольнения с «Нафтана» Бритикову избрали председателем независимого профсоюза. Она продолжала заниматься правами работников, судами, бумагами.
В 2021 году было уже понятно, что давление усиливается. Но Ольга не хотела уезжать из Беларуси.
«Однозначно хочу сказать, что я не собиралась и не собираюсь уезжать. Это может стать лишь какой-то вынужденной мерой, и сегодня я эту меру не рассматриваю. Беларусь — моя родина, и я хочу жить и работать здесь. И я верю,что это возможно», — говорила она.
В сентябре 2021-го сотрудники КГБ провели у Бритиковой обыск по делу «рабочего движения»: тогда эту инициативу признали экстремистской, завели дело за «призывы к действиям, направленным на причинение ущерба национальной безопасности». Но никаких связей с «рабочим движением» Ольга не имела. Обыск прошел в ее квартире, осмотрели машину, Бритикову возили на допрос, но потом отпустили.
«Ольга светлый и добрый человек. Она хрупкая женщина, но заставить ее что-то сделать невозможно. Если она решает что-то — то так и будет, — говорит ее знакомый. — Она говорила: буду в Беларуси до последнего, не могу подвести людей, которые в профсоюзе. Также отмечала: происходит бардак, многое плохо, но я знаю, что есть люди, которым еще хуже, чем мне».
Ее единственный сын осенью 2021-го пошел служить.
А 27 февраля 2022 года в день референдума об изменениях в Конституцию Ольгу задержали.
Сначала СМИ писали, что Бритикову задержали на избирательном участке, так как она фотографировала бюллетень. Но ее знакомый это опровергает.
«Ольга даже не успела дойти до участка. Только вышла из дома — и сразу возле подъезда ее задержали.
После начался судебный конвейер. Бритикова получила 15 суток за видеоролик против войны, после еще 15 суток за прикрепленный к куртке антивоенный лозунг «Нет войне». Потом Ольгу осудили еще на 15 суток за слова «Нет войне», которые были написаны на бумаге и выставлены в окнах ее квартиры (по словам правозащитников, на суде она рассказала о том, что на обратной стороне были написаны молитвы).
13 апреля Бритикова вновь была осуждена на 15 суток, на этот раз за антивоенный пост в Инстаграме».
27 апреля Ольга должна была выйти на свободу. Вместо этого ее снова судили. Сейчас уже якобы за пикетирование — очередные 15 суток.
Всего Ольга проведет за решеткой как минимум 75 суток — 2,5 месяца. Почти весь этот срок она находится в изоляторе города Ушачи.
«Но это штампование суток показывает, что ничего на нее нет, уголовку завести не за что. Теперь же срочно ликвидируют профсоюзы, и Ольгу держат, просто чтобы она не мешала делать это своей активностью, — считает близкий знакомый Бритиковой. — Знаю, что Ольга держится бодро, передает исключительно позитивные сообщения даже из заключения: говорит, что воспринимает это как мини-отдых.
Непонятно, последние это сутки, будут ли пытать ее дальше, но точно знаю — Ольгу этим сломать не смогут».
Читайте также:
«Заказчики в погонах просили: сделай нам как в России!» Геральдист и бывший сотрудник Минобороны рассказал об идеологах силовых структур и своей истории
