Чалый объяснил, почему Лукашенко — сказочный персонаж, а мышка, которая хвостиком махнет, уже побежала

Белорусы прошли процесс эмансипации. Население, выросшее из патерналистской опеки, стало гораздо более самостоятельным и пошло гораздо дальше, чем Лукашенко, оставшийся в средневековых представлениях о себе как правителе: белорусский порядок формировался веками и достиг пика при нем.

В общении Лукашенко с людьми заметно его отношение к ним как к подданным. Чалый приводит в пример ситуацию с эмиграцией. Катастрофическая ситуация складывается с врачами: они уезжают и их невозможно заменить. В других странах под их национальное законодательство «выгибают», чтобы можно было трудоустроить квалифицированные кадры.

А у Лукашенко в это время все разговоры о том, что надо людей «закрепить». Абсолютно средневековые вещи о закреплении людей на производстве, на земле, на чем-то еще. Какой-то XIX век, в котором живет Лукашенко.

История движется не людьми, которые взвешивают выгоды и затраты, а людьми, которые действуют вопреки этим затратам. Потому что по-другому нельзя. Это не «давайте подумаем», а еще лучше «спокойно на жопе посидим».

Оправдание бездействия — это то, с чем работает пропаганда. Она не может людей ни на что мотивировать, она может только демотивировать.

«Посидеть на жопе ровно» — это ее любимый лозунг. Никуда не надо дергаться: ни из страны уезжать, ни против нищеты протестовать ‒ максимум челобитную написать.

И надеяться, что либерализация не остановится.

Хотя по факту экономика превратилась в то, с чего она начинала — в мафиозное государство, в растягивание, контрабандные темки-схемки: давайте это сделаем, а давайте это, а тут вот такая еще идейка есть.

Типичное поведение Лукашенко — это типичное поведение человека, катастрофически, хронически, патологически не способного заниматься системной работой.

Павялічыць

Это такое «на печи и по щучьему велению», когда можно 30 лет и 3 года лежать, а потом одним волшебным оружием, вундерваффе, решить вопрос, а потом снова лежать на печи. Притом что мы знаем, что это никогда и нигде так не работало, кроме как в русских сказках. Лукашенко в этом смысле совершенно сказочный персонаж, именно из этих сказок.

Он все хочет поймать золотую рыбку, такую темку, которая решит все вопросы. Сначала это была молочка, сельское хозяйство, сахар. Был цемент («цемента нет, купить нельзя, давайте построим 10 цементных заводов, в Китае кредиты возьмем»). Понятно, что все это в итоге оказывается каким-то ужасом. Потом давайте ДВП производить, картон («картон-тема!»), деревообработка — в результате деревообработка на ладан дышит после всех этих его идей.

То же самое в сельском хозяйстве — метания эти. Два-три года назад у него была одна тема — гибридная рожь, потом другая тема ‒ ячмень озимый. И каждый раз это то чудо, которое решит все вопросы, как царица полей кукуруза у Хрущева.

Очень забавно наблюдать, как Лукашенко и сам, и устами пропагандистов заявляет: потерпите год-два, надо потерпеть год-два. Если выстоим — все будет хорошо, через пять лет все заколосится. И это поле, где нужно выстоять, у него постоянно расширяется. И невозможно посчитать, сколько лет он рассказывает об этих потерпеть год-два.

В обществе в это время зрела новая социальность, новые горизонтальные связи, новые способы построения бизнеса, новые отношения бизнеса с культурными проектами, НПО. Конечно, Лукашенко понимает, что там выросла ему альтернатива. Поэтому он выпалил все полностью, сейчас они практически в полном составе находятся за границей. И это новое качество диаспоры, о котором уже тоже много говорят.

Вместо этого сейчас в стране собираются назначить свое гражданское общество, свои партии, фонды свои придумают. Ничего из этого не получится, потому что идея того, что строит государство, противоположна тому, что строит гражданское общество.

Потому что гражданское общество строит самостоятельное функционирование экосистемы вне государства, для решения вопросов, которые государство решить не может. А эти фейковые имитационные структуры делаются только для денег и чтобы многократно повторять слово «халва», чтобы во рту стало слаще (но дайте на это денег).

Сейчас диаспора — огромный ресурс. Фонды — здесь, партийные структуры — здесь, культурные, образовательные инициативы, бизнес-союзы тоже. Совершенно новое качество диаспор, несравнимое с тем, что было до этого. Люди не рассыпались, как песок сквозь пальцы.

Павялічыць

Этот процесс взросления, эмансипации общества был неизбежен, он рано или поздно случился бы. Как и ситуация, в которой после них оказался Лукашенко.

После подавления протестов Лукашенко оказался в новом качестве — в положении полного вассалитета. Если бы не это, он бы не дал территорию Беларуси для наступления на Украину, и наступления на Киев, может, и не получилось бы.

Война же неизбежно закончится поражением Путина. Потому что так хочет цивилизованный мир. И последняя подпорка режима Лукашенко упадет.

Ход истории работает, может, и медленно, но неизбежно в эту сторону. Можно мочиться против ветра, но чем больше ты сопротивляешься, тем больше это истощает тебя.

Получается, как в сказке, мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось. Так выстроена система домино.

Одновременно происходил и процесс эмансипации украинского государства. Недаром Путин говорит, что это антироссия. Потому что нельзя было допустить возможность существования свободного выбора у людей, которые еще недавно были такие же, наши, советские. И вдруг выяснилось, что у них может все работать лучше, что у них и сменяемость власти работает.

А у нас главные скрепы — дубинка и швабра.

• 143
• 0
• 6
• 4
• 2
• 8
• 9
• 0