Полномасштабное российское вторжение в Украину встроило события в Беларуси 2020-го в тот глобальный контекст, которого в полной мере никто два года назад понимать не мог.
Мы думали, что массовые протесты и беспрецедентный террор — это всё-таки сугубо белорусская история. Да, разумеется, фактор России никто со счетов не сбрасывал. Любой, кто разбирался в политике, понимал, что угроза прямой российской интервенции в Беларусь вполне реальна. Тем более, что Лукашенко еще 15 августа договорился с Путиным об оказании силовой помощи «при первом запросе», а тот сразу сформировал для этой цели «резерв силовиков».
Но всё же мы рассуждали о подобной угрозе в категориях вероятности, а не неизбежности. То есть мы пытались анализировать, в каком случае это может произойти, что может удержать Путина от такого решения и какую цену он готов заплатить за сохранение Лукашенко у власти.
24 февраля дало однозначный ответ на этот вопрос: в 2020-м, с учетом прямого запроса Лукашенко, Путин бы пошел на это в любом случае и заплатил бы за подобное решение любую цену. Человек на тот момент уже всерьез готовился к наступлению «нового мира», он планировал развязать крупнейшую на континенте войну со времен Второй мировой — перед лицом таких задач цена вопроса вообще не имела значение.
Когда в августе 2020 года Путин говорил о «резерве силовиков», он подчеркивал, что в Беларусь их направят только если протестующие перейдут «определенные границы», начнут «поджигать дома, банки, пытаться захватывать административные здания». Но на самом деле это бы произошло даже если бы победил исключительно мирный протест (такая победа в период с 14 по 23 августа была вполне реальна).
В этом случае Москва реализовала бы сценарий Чехословакии-68, но только с гораздо большим количеством жертв. Ну а если бы протест был не мирным, то была бы Венгрия-56 с тысячами убитых в уличных боях и казненных после их завершения.
В 2020-2021 годах сверхосторожная (а порой даже заискивающая) риторика лидеров демократических сил в отношении России строилась именно на иллюзии, что Путин не станет защищать Лукашенко любой ценой. Казалось, что если не злить Кремль, если пообещать сохранение геополитического статус-кво, если выглядеть достаточно лояльными, то Кремль еще может встать на сторону оппонентов режима. Но это было наивное заблуждение.
Правда заключается в том, что Кремлю не был нужен здесь лояльный лидер. Кремлю не нужен был в Беларуси даже откровенно пророссийский лидер. Ему нужна была здесь выжженная земля, по которой пойдут танки. А это мог обеспечить один и только один человек. Так что тут вариантов просто не было.
Значит ли это, что массовые протесты были бессмысленны? Я не стану сейчас рассуждать о влиянии 2020 года на формирование политической нации и гражданского общества в Беларуси (а влияние это огромно). Я только напомню одну простую истину: если человек отстаивает свой моральный выбор, если он поступает по совести, то такой поступок априори не может бессмысленным. Он самоценен.
Какие из всего этого следует сделать выводы? Ровно два, но очень важных.
Во-первых, следует бросить любые споры о том, кто и какие ошибки совершил в 2020-м году. Ошибок в 2020-м было много, но не они завели страну туда, где она находится сейчас. Ее завели сюда ошибки 90-х и 2000-х.
Во-вторых, как бы это парадоксально не звучало, сейчас у белорусского общества больше шансов на перемены, чем в 2020-м.
Война против Украины истощает силы России, а значит у Кремля становится всё меньше возможностей держать Беларусь под контролем. А значит Беларусь в скором времени окажется перед историческим окном возможностей, которого в 2020-м, как постфактум выяснилось, у страны не было.
Правда ли, что белорусы носят в себе «гены рабства», а украинцы вольнолюбивы от природы?
«Представляете бюджет? И какая страна его примет?» О создании независимой белорусской армии за рубежом
«Маскироваться под «болото» либо выезжать». Беларусь-2022 — инструкция по выживанию
