Согласно прогнозу погоды, этот субботний день должен быть последним теплым днем осени. Обидно было бы потерять этот день — поэтому я решил использовать его, чтобы выбраться куда-нибудь за город, пишет белорус-эмигрант из Белостока Ян Ромейко.
Конечно же, меня тянет на восток, в сторону белорусской границы. Взял рюкзак и пошел на автобусную остановку на Аллее Пилсудского. Первый автобус, который мне попался, шел в Городок через Михалово. В городке я уже был, поэтому на этот раз беру билет до Михалово.
На остановке напротив синагоги Могилевера в автобус зашел пан в белой рубашке и пиджаке. На шее у него болталась синяя лента к ключам с надписью Radio Białystok. Он сел на раскладное кресло рядом с водителем, так как это было последнее свободное место в автобусе.
— Почему сегодня столько людей?
— В Городок все едут на торжество.
Спросив, узнаю, что в Городке на Покров фест в церкви, а потом богослужение в часовне на кладбище. Я на минуту задумался, не поехать ли мне в Городок. Но потом как-то не решился менять маршрут, да и подумал, что может не совсем буду чувствовать себя на церковном празднике, не привыкший к православной традиции.
По обе стороны шоссе, которое когда-то вело на Волковыск и Барановичи, а сейчас упирается в противотанковое ограждение на закрытом пограничном переходе «Бобровники», на въездах в лес стоят автомобили. Люди собирают грибы.
— Я вчера встретил в магазине двух человек, — рассказывает пан, сидящий рядом с водителем. — Один был с ведром, с грибов. Второй спрашивает у того, много ли грибов в лесу. А тот показывает — полное ведро мухоморов. Зачем ему мухоморы? Отраву будет делать, что ли?
Михалово приветствует хэштегом из двухметровых белых букв, поставленным специально для пользователей инстаграма. Сразу за мостом через реку Супрасль вдоль улицы начинается деревянная застройка. По стилю такая же, какую можно увидеть в сотнях западнобелорусских местечек, но гораздо лучше ухоженная.
Автобус проезжает мимо нового блестящего здания ратуши, объезжает вокруг небольшого парка, чтобы остановиться на остановке.
— Михалово — это остров тишины. Спокойно, никто никуда не спешит, — говорит пан в пиджаке.
В Михалово действительно тихо. Автобус уезжает, люди расходятся в разные стороны с остановки. Посреди парка качается на качелях малышка, рядом смотрит в смартфон ее мать. Несколько мужчин сидят и говорят о чем-то на скамейке под большим гранитным памятником, на котором изображен орел, который будто вырывается из каменной глыбы.
«За свободу и лучшее будущее», — выбито большими буквами на памятнике. По бокам два креста: католический и православный. «Остановись и посмотри на поступки тех, кто ушел. Вдохни веру в мечты будущих поколений», — говорит еще одна надпись.
Рядом стоит крест с фигурой распятого Христа. Краска уже немного облезла с балок и фигуры, но в таком виде крест гармонично смотрится на фоне пожелтевшей осенней листвы клена.
В каждом городке на Белосточчине можно увидеть памятники, которые чтят память борцов за свободу и независимость Польши. Чаще всего это далеко не шедевры искусства. Но они четко показывают и здешним и приезжим, какие ценности исповедуют местные власть и общество.
Парк называется «4 июня 1989 года». Это дата первых частично свободных выборов в Польше, которые свергли власть коммунистов.
Также, сколько ни путешествую по Подляшью, повсеместно можно встретить стенды с краеведческой информацией и распечатанные на стендах исторические фотоснимки. Когда вы отправляетесь в путешествие, вам не обязательно читать литературу. Историю какого-то костела или церкви можно прочитать за минуту на месте.
В михаловском парке на расставленных стендах — выставка «Михалово до 1939 года». Здесь и фото ученического кооператива из межвоенного периода, и снимок членов добровольной пожарной охраны, и православная процессия, и лютеранский приход с пастором.
Михалово было основано в 1832 году как фабричный поселок над Супраслью. Когда после поражения восстания 1830-1831 годов царское правительство ввело таможенную границу между Польским Королевством и остатком империи, владельцы текстильных фабрик стали переносить свое производство на Белосточчину и Гродненщину.
В Михалово вместе жили поляки, белорусы, немцы, евреи, русские. В межвоенное время в Михалово действовала частная школа с немецким языком обучения. А драматическая секция Товарищества белорусской школы приезжала из Белостока в Михалово на гастроли.
В современном Михалово путешественнику стоит посмотреть деревянную церковь святого Николая, 1908 года постройки, каменный готический костел Божьего Провидения 1909 года и посетить мастерскую фильма, звука и фотографии, коллекция которой насчитывает 30 тысяч старых снимков и открыток.
Пройдя по тихим, чистым и аккуратным улицам Михалово, я решил, что еще не буду возвращаться в Белосток. Когда тепло, небо голубое, светит солнце, а ветер гонит по улице желтые листья, не хочется спешить в стены большого города. Я решаю посетить еще соседний Заблудов.
Ближайший автобус из Михалово на Заблудов отходит через три часа. Поэтому я просто иду по дороге, надеясь подъехать автостопом. Гладкая асфальтовая дорога идет через сосновый лес, местами выходит на открытое поле. Пейзажи такие же, как и в Беларуси.
Чужбина это или не чужбина? — задумываюсь в очередной раз во время путешествия по Белосточчине. Граница государств четкая, на ней стоит железный забор. А граница истории, культуры, природы? Она менее выразительна, а иногда и вовсе не ощущается.
До разделов Речи Посполитой это был гродненский уезд Великого Княжества Литовского. Рядом с католиками здесь издревле жили православные, которые после Брестской унии 1596 года стали униатами, а в 1839 году снова были переведены в православие. Многие из жителей здесь еще владеют белорусским языком. По деревням стоят деревянные дома, а латинские кресты чередуются с византийскими.
В деревне Мастиска у дороги стоит деревянный дом из толстых бревен, со ставнями, не обшитый, крытай щепой. Как будто взят из какого скансена. Но обновлен, и видно, что в нем или кто-то живет, или приезжает на лето из города.
В деревне Тополяны можно увидеть деревянную церковь из конца XVII — начала XVIII века, которую соорудили Радзивиллы, а на кладбище Пятитенка возле Фольварков Тильвицких-церквушка поменьше 1819 года.
Эти церкви я не увидел вблизи. Ведь хоть шел больше часа, впустую пытаясь остановить какую-нибудь машину, в начале Тополян мне это удалось. Меня подобрала молодая пара на желтом «Ауди» — парень с бородой и девушка с волосами, выкрашенными в сиреневый цвет.
— Много ли уже мест пан посетил?
— Был в Суховоле, Ружанымстоке, Соколке, Крынках, Городке, Михалово, Гайновке, Юхновце.
— Нравится ли пану в Польше?
— Так. Здесь спокойно, никто тебя в тюрьму не посадит.
Когда на горизонте показался Заблудов, я говорю, что впервые узнал об этом городе из школьных учебников: в XVI веке здесь была одна из первых типографий в Великом Княжестве Литовском.
— Вот, а мы недалеко живем — и не слышали об этом. У нас в учебниках этого не было, — говорит водитель.
В центре Заблудова, как и в центре Михалово, находится парк, на окраине которого — автобусная остановка. Здесь тоже парк заложен на месте рыночной площади. Правда, Заблудов намного старше: город заложил в 1553 году владелец этих земель Григорий Ходкевич. Он же основал здесь, еще до Брестской унии, церковь и типографию, в которой были изданы Евангелие и Псалтырь.
Самым красивым зданием в Заблудове была деревянная синагога. Возведенная в 1646 году, она была похожа на синагоги в Волпе, Озерах, Гродно, Суховоле. Но в 1941 году ее сожгли гитлеровцы. Сейчас фотографии экстерьеров и интерьеров синагоги можно увидеть на стендах в парке. Группа людей, каких-то приезжих, внимательно присматривается к этим снимкам, сделанным в начале ХХ века.
В Заблудове царит движение. По государственной дороге номер 19 на север и на юг идут грузовики. Вскоре это положение должно измениться, так как на Подляшье уже начали строить участки Via Carpatia — автомагистрали, которая должна пройти из Литвы через Польшу, Словакию, Венгрию, Болгарию и Румынию в Грецию.
На подворье каменной церкви, возведенной в 1855 году, стоит памятник в честь типографии. Рядом — крест, освященный в 1988 году, на тысячелетие крещения Руси. За церковью — символические могилы земляков, погибших во время Первой мировой войны на бескрайних просторах Российской Империи, не вернувшихся из беженства.
В магазине напротив парка покупаю Czasopis — орган белорусского меньшинства Подляшья, тексты в котором печатаются по-белорусски, по-польски и на местных диалектах. Белорусская активность здесь имеет давние корни. В межвоенное время в здании пожарной охраны в Заблудове выступали драматический кружок и хор белостокского ТБШ — отзывы на спектакли можно встретить на страницах старых виленских газет.
По мощеной улочке между деревянных домов выхожу к кладбищу Святого Роха. Каменная часовня 1850 года, как на мой вкус, самая красивая среди заблудовских святынь. На кладбище давно никого не хоронят. Сохранилось несколько десятков отлитых из железа памятников середины ХІХ века. В Беларуси я то и дело встречал подобные надгробия, но чтобы столько в одном месте, такого никогда не видел.
Улица рядом с кладбищем имеет название Кальвинская. Это память о кальвинистском сборе, который существовал в Заблудове в начале ХVII века, когда городом владели Радзивиллы.
Еврейское кладбище на окраине города производит печальное впечатление. Когда-то его упорядочили, но потом перестали ухаживать. Трава на кладбище давно некошеная. На символических бетонных надгробиях лишь местами можно увидеть обломки каменных мацев. Посередине — часовня-надгробие раввина, где над входом сохранилась надпись на иврите.
Устал, возвращаюсь на остановку. Через двадцать минут подъезжает автобус Беловежа — Гайновка — Белосток. Все места в автобусе заняты, и приходится стоять. Двое подростков, учеников какого-то технического лицея, обсуждают учебу.
— Я учу те предметы, которые мне понадобятся. Не понимаю, зачем мне нужен HiT [«История и современность»], — говорит один.
— Ты должен знать историю. Кто не учит историю, будет вынужден ее повторять, — отвечает второй.
Автобус проезжает мимо костела в Дайлидах. Перед входом в него с правой стороны похоронен ксендз Антоний Леваш, белорус из Соколки, который построил два костела на белостокских предместьях — в Дайлидах и Старосельцах. Слева — могила ксендза Станислава Суховольца, капеллана Белостокской «Солидарности», который в 1989 году погиб при странных обстоятельствах (многие уверены, что убит коммунистическими спецслужбами).
Автобус пересекает Барановичское шоссе. Начинается дождь. Мы приехали в Белосток.
Комментарии