Награда Объединенного переходного кабинета тиражирует миф, которому почти 200 лет.
По случаю Дня родного языка ОПК принял решение наградить выдающихся людей за вклад в сохранение и популяризацию белорусского языка новосозданной медалью Франциска Скорины. Ошибочного русификаторского имени «Георгий» на ней, как на одноименном белорусском ордене, уже нет, а вот другая ошибка, не менее старая, осталась.
Речь идет о знаменитых усах Скорины. Да, образ первопечатника без усов выглядит для современных белорусов диким, но факты говорят, что стоит менять свои представления.
Сегодня портрет Скорины известен по двум почти идентичным гравюрам в его «Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова» (1517) и «Четырех книгах Царств» (1518). Таких портретных изображений деятелей белорусской культуры XVI века считанные единицы, и портрет первопечатника в этом ряду занимает исключительное место.
Любопытство к личности Скорины как «русского» печатника возникло среди российских интеллектуалов со второго десятилетия XIX века и неуклонно росло.
Одним из экземпляров «Книги премудрости Иисуса, сына Сирахова» в то время владел московский купец Иван Царский (1789—1853), известный как одержимый коллекционер старообрядческих рукописей и старопечатных книг. Он заказал факсимильную копию портрета Скорины у гравера на меди Александра Флорова. Флоров, несмотря на все свое художественное мастерство, сильно исказил и текст гравюры, и лицо первопечатника, хотя неспециалистам они могут казаться идентичными.
От Царского копия гравюры попала к искусствоведу профессору Ивану Снегиреву (1793—1868), который в 1830 году опубликовал ее. Последующие столетия почти все исследователи опирались на копии портрета Скорины, не имея доступа к редким старопечатным книгам.
Снегирев и сам, опираясь на эту копию, сделал первое описание портрета Скорины, став автором известного сегодня мифа:
«Доктор изображен в пожилом возрасте, без бороды с усами, в шапке, пишущий за налоем [столиком], который накрыт ковром с изображением на нем солнца и включенного в него полумесяца».
Этим описанием слепо руководствовались следующие авторы. Молодое белорусское движение в конце XIX века ухватилось за личность первопечатника и включило ее в свой национальный пантеон. Но не имея своих научных наработок, пришлось брать то, что за столетие наработала российская научная мысль. Так белорусское скориноведение унаследовало имя «Георгий», усы и другие ошибки.
Имя «Георгий» в скориновском дискурсе то появлялось, то исчезало в зависимости от идеологических взглядов авторов, а после убедительных научных доводов и развала Советского Союза почти полностью исчезло отовсюду. А вот усы Скорины ни у кого вопросов до последнего времени не вызывали.
Абсолютно во всех производных произведениях искусства, которые опирались на известную гравюру — на картинах, на памятниках, на мемориальных досках, на иллюстрациях в школьных учебниках и книгах для детей, на государственных наградах — Франциск Скорина изображен с усами.
Даже больше, образ усатого «белоруса № 1», по-видимому, повлиял на визуальную культуру в целом — в БССР повсеместно стали появляться такие же усатые и такие же сплошь безбородые изображения белорусских Ясей, только не в ренессансном берете, а в соломенных шляпах. Тот же поэт-кузнец Павлюк Багрим, чей вид до сих пор неизвестен, в фантазии художников стал вылитым Скориной.
Мысль о Скорине без усов, пожалуй, впервые высказал один из ведущих скориноведов Илья Лемешкин в коллективном издании «Аб культурнай памяці аб Скарыне ў Беларусі», опубликованном в 2017 году. Белорусскими исследователями это мнение было воспринято болезненно.
Лемешкин объясняет «усы» Скорины простой игрой светотени:
«Свет под углом 90° (или более) падает через окно справа, поэтому между полными щеками под носом образуется затененное пространство в виде треугольника, которое «Мастер тонкого штриха» (Mistr jemné šrafury) закономерно штрихует. В свойственной ему манере вырезаются и другие подобные места: впадинка над подбородком, возле глазниц, на руке и т.п., Однако никому не приходит в голову, что Ф. Скорина культивировал миниатюрную бородку под нижней губой, крупные брови или чрезмерный волосяной покров на своих конечностях. Усы, т. е., выступающий объект, отражали бы свет и были бы изображены иначе».
И действительно, имея сегодня качественные сканы оригинальных гравюр, можно заметить, что «усы» распадаются на другие элементы, а также видны нестыковки черт лица с тем описанием, что подается в литературе.
Например, большая нижняя губа печатника показана светлой, но если бы имелись усы, то тень от них полностью бы покрывала нижнюю губу, она бы была темной, заштрихованной. Также автор гравюры детально показывает, прядь к пряди, даже освещенную солнцем часть волос на голове, но не делает этого над губами.
Фактически у «усов» нет замкнутого контура, который бы подчеркивал их форму и объем.
Оборванные линии на лице Скорины люди старшего возраста легко найдут на своем лице — это мимические складки. То, что можно посчитать краем усов, это носогубная борозда, а то, что можно принять за прорисовку отдельных волосков, — складки в уголках рта.
Вокруг Франциска Скорины в Беларуси сложился своеобразный культ. С одной стороны, это вполне естественно, учитывая масштаб личности, но с другой — «забронзовелость» и «иконичность» личности не дают изменять канон того, как он должен выглядеть, даже если старый образ явно недостоверен.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии
Арыгінальны партрэт Францыска Скарыны 1517 года з «Кнігі прамудрасці Ісуса, сына Сірахава»
і бачыць там вусы, то можна пабачыць, што і вейкі (ресницы) ў яго там занадта-занадта вялікія )
https://nashaniva.com/337299