«26 тысяч белорусов учится в польских школах. Будут ли они чувствовать в себе белорусскую идентичность?»
В учебных заведениях Польши зарегистрировали 26 тысяч белорусов. Представительницу Объединенного переходного кабинета по национальному возрождению Алину Ковшик эта цифра огорчает. «Будут ли они чувствовать в себе белорусскую идентичность?» — комментирует она данные Министерства образования и науки Польши.
Данные польского ведомства Алина Ковшик опубликовала в фейсбуке и сопроводила их эмоциональным постом.
«Все больше детей белорусских эмигрантов становятся учениками польских школ, — пишет она. — Сможем ли мы сохранить в сердцах наших детей любовь и уважение к родной Беларуси, а в юных головах — понимание, кто они…»
В беседе с «Нашай Нівай» Алина Ковшик отметила, что полученные Переходным кабинетом данные позволяют определить, сколько белорусов осело в Польше и насколько востребованы белорусскими детьми культурные и учебные проекты.
Она говорит, что немало преданных белорусскому делу деятелей организуют разнообразные кружки для детей, но не всегда они собирают много посетителей.
«Мы создаем сеть белорусских школ на базе Варшавской школы Алеся Лозки и обеспокоены, придут ли в них дети, готовы ли родители пожертвовать своим временем и временем детей на дополнительное белорусское обучение для того, чтобы остаться белорусами в сильной польскоязычной среде», — говорит Алина Ковшик.
Школа Алеся Лозки начала набирать детей на новый учебный год. В ней по субботам проходят бесплатные занятия по белорусскому языку, литературе, истории, географии.
Одна из основных проблем в обучении белорусских детей за границей и сохранения их национальной идентичности — то, что белорусы оказались в разных странах с разными системами образования.
«В школах они окунаются в иноязычную среду и со временем ассимилируются, становятся, например, польскоязычными. Так детям проще. Они не хотят быть другими и стараются стать своими. Это правило универсально для нахождения в чужой языковой среде, и с этим сложно что-то сделать», — комментирует ситуацию представитель Переходного кабинета.
Не во всех странах, куда белорусы эмигрировали, законы позволяют изучать национальный язык детям-негражданам.
Такое право имеют, например, в Польше только представители национальных меньшинств с гражданством. Ситуация требует изменений законодательства об образовании.
«Над этим сейчас работаем», — уверяет Алина Ковшик.
Еще одна проблема в том, что подавляющее большинство белорусов на родине было далеко от белорусскости. Дети не ходили в белорусскоязычные школы, а сам родной язык для их родителей был только фоном.
«Ситуация изменилась в 2020 году. Множество белорусов на протестах почувствовали себя белорусами, у них появился интерес к своему. Они стали интересоваться белорусской литературой, музыкой, вообще белорусской культурой. Тогда начала вставать новая Беларусь, и если бы не репрессии, мы бы жили в другой стране. Но белорусскость сейчас живет в эмиграции и ждет возвращения», — отмечает Алина Ковшик.
Она говорит, что к 2020 году белорусы чаще всего присоединялись к украинским или российским эмиграционным сообществам, а теперь имеют свои.
Но, на ее взгляд, белорусскость пока не стала для большинства белорусов осознанной ценностью. А тяга к ней может быть вызвана шоком от вынужденной эмиграции.
«Поэтому важно, чтобы на смену ситуационной привязанности к родному пришло осмысленное желание растить в белорусскости детей. Понимание ее ценности выгодно даже с прагматической точки зрения. Чем больше знают дети, тем более они образованны, лучше развивается их интеллект», — уверена представитель Кабинета.
Она считает, что быть белорусом и придерживаться белорусскости легче за границей, чем сейчас на родине, где царит насилие.
«За рубежом никто не скажет плохого слова и не потащит в участок за белорусский язык, за вышиванку, чтение белорусской книги в публичном месте, участие в белорусскоязычной экскурсии или дискуссии на политические темы. Все это в демократическом мире считается личным пространством, которое ценят и границы которого не разрешено нарушать», — отмечает Алина Ковшик.
Белорусам не хватает наглости отстаивать свое, продолжает она:
«Мы слишком спокойны, избегаем демонстрировать свою национальную принадлежность».
По мнению представительницы Переходного кабинета, сложность ситуации также в том, что некоторые публичные лица говорят по-белорусски на мероприятиях, а в семье и с детьми — по-русски.
Собеседница уверена: воспитание в детях белорусской культуры начинается в семье, а сады и школы ее обогащают.
«Не зря наш родной язык называют «матчынай мовай», — подчеркивает она. — Множество вещей, которые в жизни становятся важными, мы выносим из семьи.
Семья, дом, те места, где мы чувствуем себя защищенными, где можем между собой быть искренними.
От принципиальности и преданности белорусскому делу родителей зависит, прочно ли познают дети белорусский мир в себе, чтобы с гордостью говорить, что они белорусы».
«Беларусь всегда была частью Европы, но Беларусь нужна прежде всего самим белорусам, и от них зависит, каким будет ее будущее, — говорит Алина Ковшик.
— В истории нашего края было много сложных и судьбоносных периодов, но мы их преодолели. Переживем и этот, и с нами будет жить белорусский язык».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬСмотрите также:
ПАСЕ поддержала резолюцию о ликвидации юридических препятствий для белорусов в изгнании
Алина Ковшик рассказала, сколько белорусских издательств оказалось в изгнании и как им будут помогать
«Дочь мечтала стать учителем истории, а сегодня мечтает уехать из страны». Родители белорусских школьников рассказали, какие планы сейчас у их детей
«Знакомые и друзья меня, возможно, считают чудачкой». Японка выучила белорусский язык, преподает его на родине и очень любит Беларусь
Почему дети мигрантов из Беларуси не могут изучать белорусский язык в польской школе и что здесь можно сделать?
Комментарии