«С удовольствием сыграла бы Колесникову». Светлана Зеленковская — о новых ролях, Михалке и о том, как заманивали вернуться в Беларусь

«Наша Ніва»: Расскажите, чем вы сейчас живете?

Светлана Зеленковская: Репетирую несколько спектаклей. 5 октября в Белостоке в рамках фестиваля «Кірунак Усход», например, у нас состоится премьера по книге «Па што ідзеш, воўча» Евы Вежнавец (Светланы Курс). Мы уже делали читки по этому тексту, а сейчас переделываем материал в полноценный спектакль. Позже покажем его в Варшаве и, надеемся, на других фестивалях в Европе.

В ноябре же планируем сыграть еще одну премьеру — «Ордэн белай мышы» по одноименному произведению Владимира Орлова. Пока у нас только онлайн-репетиции, еще не выходили на сцену. Плюс не дописан сам текст, потому что к произведению Орлова мы планируем добавить собственные истории, которые будем рассказывать от себя. Также будет немного дописано драматургом Дианой Балыко. Получится такой театр в театре.

Павялічыць

Раскрою секрет: я буду играть в спектакле роль женщины-хозяйки дворца. Которая, может, не совсем хозяйка, скорее — личная вещь монарха, которой он пользуется. У нас там получился треугольник: писатель-король-женщина.

И еще у меня там вторая роль — шефа полиции. Мы много советовались с Владимиром Орловым, я спрашивала, были ли какие-то прототипы персонажа, когда он писал свое произведение. Он сказал, что их было много, это такой собирательный образ.

Павялічыць

Я планирую сделать его таким же. С отсылкой к советскому укладу, когда ты жесткий и преданный власти, с полной верой в то, что происходящее вокруг — единственно верный путь.

Открыт сбор в помощь проекту — поучаствовать можно здесь.

«НН»: В вашей жизни были столкновения с милицией?

СЗ: У меня был эпизод с дорожной милицией. Однажды я проезжала в Минске мимо митинга на своей машине, еще в 2011-м, когда хлопали в ладоши, и просто посигналила. Меня тогда остановили довольно жестко. Но это были еще не такие времена, как сейчас, так что я отделалась только штрафом.

«НН»: В спектакле по Орлову у вас заявлена тема взаимодействия художника и власти. Какими вы видите эти отношения сегодня?

СЗ: Те люди, которые на нашей стороне и остались в Беларуси, не знаю, как они существуют… Знаю, что некоторые друзья в итоге не работают в профессии, они уволены. Кому-то приходится быть уборщицей, кому-то — работать в службе доставки.

Что касается тех, кто при власти — они воспользовались моментом и показали свое лицо, и теперь живут припеваючи.

Что касается меня, недавно был такой эпизод: мне позвонил один мой знакомый из прошлого, который когда-то был в министерстве. Предлагал вернуться в Купаловский. Обещал, что у меня будут главные роли в театре, многое для качественной жизни, награды и так далее. Сказал, что мне ничего не угрожает, что я не представляю никакой опасности для государственного аппарата. Но я же понимаю, что происходит, и нужно сойти с ума, чтобы этого не осознавать.

Также одна знакомая звала меня приехать, убеждала, что у меня не будет никаких проблем. Моя позиция всегда была четкой, поэтому я даже удивилась, что мне с такими предложениями звонят и пишут.

Павялічыць

«НН»: Что сейчас с вашим театром-студией «Зялёнае святло»?

СЗ: К сожалению, я не собрала достаточное количество людей, которое мне нужно для работы студии. Я еще, конечно, держу в мечтах, что когда-нибудь это все же произойдет.

Недавно получила грант от ArtPower Belarus на издание и презентацию детского песенника (пока не могу раскрывать детали). Презентацию будем делать с детьми из студии «Купалінка» в Варшаве. Стараемся успеть все к концу октября.

Параллельно с творческими проектами я работаю на своей основной работе — в качестве продавца одежды в [магазине] Reserved. Это не совсем моя стихия, но нужно зарабатывать деньги, чтобы жить.

«НН»: Как часто вы сейчас видитесь с детьми?

СЗ: Аксинья тоже живет в Варшаве, раньше мы даже вместе снимали квартиру, но теперь она съехалась с парнем.

Младшие дети с отцом в Эстонии, у меня получается примерно раз в полгода к ним выезжать, потому что еще нужно собрать деньги на это. Ну и с отпуском на работе у меня есть лимит, который я могу использовать.

Павялічыць

Дети ко мне не приезжают, потому что пока у меня нет таких условий, чтобы их принять. Я живу в маленькой комнате, квартиру делю с соседями — белорусом и украинкой. Мы подружились с ними.

Айфон каждый день выдает какие-то фото-воспоминания, потому что я очень много фотографировала детей. И у меня всегда наворачиваются слезы: я не знаю, что мне сделать, чтобы изменить ситуацию. Была мысль поехать в Эстонию жить, но не знаю, где там работать, где жить, там еще более высокий уровень расходов.

«НН»: Правильно ли я понимаю, что с Сергеем Михалком вы совсем не общаетесь?

СЗ: К сожалению, нет. Даже с детьми я общаюсь через его новую жену. Или старший сын Макар помогает: бегает с телефоном за младшими. Хотя мне кажется, по поводу детей со мной должен разговаривать Сергей, а не его жена. Мне бы хотелось, чтобы мы решали судьбу детей вместе. Нам ведь нечего делить, чувств нет… Но тут я не могу повлиять, это его решение.

Может, он боится, что я буду забирать детей… Но я ведь не забираю их все это время, я приспосабливаюсь к ситуации.

«НН»: Следите ли вы за творчеством Сергея сейчас? Недавно в сети активно обсуждали его внешний вид, некоторые поклонники выражали опасения, что Михалок может быть в депрессии…

СЗ: Я не буду это комментировать. Я не в курсе, что там. Я спросила как-то, как дела. Мне сказали, все хорошо, ну и все.

Немного смотрю, что он делает, конечно, потому что это отец моих детей.

Павялічыць

«НН»: Старший сын продолжает заниматься театром, вы бы хотели, чтобы он, как и вы, стал актером?

СЗ: Я не раз слышала, как взрослые актеры говорят, что не желают своим детям этой профессии. И я всегда удивлялась — это же работа, которую ты любишь! Да, она зависимая в том плане, что нас постоянно выбирают режиссеры, продюсеры. Но мне кажется, это очень творческое течение, которое захватывает душу и сердце. И я буду только рада, если мои дети будут этим заниматься.

Макар ходит в театральную школу, и ему нравится. Он и поет, и песни сам придумывает, и в клипах отца у него хорошо получалось сниматься. Он говорит, что будет творческим человеком — и актер, и музыкант, и композитор.

«НН»: А ваше сердце сейчас свободно?

СЗ: Да. У меня были отношения с мужчиной. Год они продлились. Через фейсбук и сообщество «Знакомства белорусов в Польше» еще была на свидании с одним мужчиной, но что-то не сложилось.

Сейчас я в поиске. Попробовала тиндер и «Баду», но что-то у меня какой-то страх. Больше, конечно, люблю живые знакомства.

Павялічыць

«НН»: Есть ли шанс влиться в польские театры и кино, выучив язык, как у вас получилось с украинским в Украине?

СЗ: Это сложно, к сожалению. Здесь нужно говорить без акцента, идеально. А я пока что не то чтобы без акцента, я нормально разговаривать не могу на польском в целом. Может, сейчас у меня нет таких ресурсов, как раньше. Но я хотела бы, когда будет больше свободного времени, обратиться к репетитору, буду поднимать уровень владения польским так или иначе.

Из Украины мне поступали предложения работы, уже когда началась война, звонили, но мне трудно туда ездить. У меня хоть и есть местный вид на жительство, но все равно нужно пересекать границу, я гражданка Беларуси… На Украину я пока не смотрю как на вариант работы.

«НН»: Какой вы видите будущую перспективу белорусского театра в ближайшее время в сегодняшних условиях?

СЗ: Ситуация в Беларуси, мне кажется, к сожалению, затянется надолго. Будем верить в лучшее, но пока строим здесь свою жизнь.

Хотелось бы, конечно, уже создать свой нормальный театр здесь, объединить всех актеров и делать что-то грандиозное вместе.

Павялічыць

«НН»: Одни из ваших самых ярких ролей — Барбара Радзивилл и Анастасия Слуцкая. Есть ли еще какие-то исторические персонажи — из прошлого или современности, — которых бы хотелось сыграть?

СЗ: Я в целом хотела бы играть много разных ролей. Главных, в том числе, конечно.

Когда думаю о современности, в голову приходит Мария Колесникова. Я не похожа на нее, конечно, но с удовольствием бы сыграла. Мне кажется, если бы были выборы и она была кандидатом, я бы за нее проголосовала. Это сильная личность, человек с большой буквы.

Когда произошла революция в 2020-м, я только что родила ребенка. И у меня тогда даже пропало молоко, потому что я очень переживала все события, каждую ночь плакала из-за того, что происходило на родине, следила за всем, смотрела репортажи. Сама записывала обращения к коллегам. Было очень тяжело. Хотелось тогда быть вместе со всеми, с купаловцами, которые — моя семья. Но я не могла по объективным причинам, и все равно из-за этого было стыдно и неловко.

«НН»: Вы как-то говорили, что ваша национальная самоидентичность сформировалась в фольклорном театре «Госціца» под руководством Ларисы Симакович. А когда конкретно это пришло к вам?

СЗ: Я всегда была творческой личностью, и когда у меня спрашивали, кем я хочу быть, отвечала, что актрисой. Я выступала дома, в детском саду, в школе — всегда на сцене. Но что касается национальной самоидентичности, то в школе было всего два часа в неделю на белорусский язык и один час литературы — совсем ничего. И на русском языке все общались, в том числе в семье.

А потом я стала ходить в «Госціцу», и постепенно оно воспиталось. Лет в 15 пришло. У нас там было такое разностороннее образование — мы и народным пением занимались, и хореографией, и актерское мастерство нам преподавали. И Лариса нам книги советовала, которые стоило прочитать. Мы в театре часами находились, разговаривали на все возможные темы. И все обучение в коллективе было как-то с уважением к родному языку, к истории.

Потом я уже сама стала и на митинги ходить, почти сразу как Лукашенко пришел к власти.

Павялічыць

«НН»: Нет ли страха, что ваши дети потеряют белорусскость в эмиграции, ассимилируются в стране проживания?

СЗ: Дети белорусским языком, к сожалению, не владеют. Украинский даже лучше знают: Макар же и в украинскую школу ходил, плюс Сергей там получил гражданство, и его новая жена — украинка. Дома они, по-моему, говорят по-русски.

Сразу после рождения я пела детям белорусские песни — и колыбельные, и народные, и под «Пагоню» укачивала Мирона. Конечно, это все забывается. Наверное, если бы я была рядом, то что-то бы потихоньку развивала. Мне кажется, важно помнить, кто ты, и поддерживать национальную идентичность.

В целом, ведь даже в российском Минске выросли личности, которые потом оказались в авангарде освободительных движений. Так что, думаю, не все потеряно. И в эмиграции этот процесс воспитания во многом зависит от родителей, от того, что они вкладывают детям в головы и сердца.

«НН»: О чем еще мечтается?

СЗ: Не очень хочу пока раскрывать секрет, но мы подумываем с друзьями — актрисой Евгенией Кульбачной и ее мужем Павлом Яскевичем, купаловцами — о собственном крупном театральном проекте. Мы даже ездили на стажировку на Авиньонский театральный фестиваль.

Могу только сказать, что этот проект планируется на долгие годы, он позволит открыть бизнес в творческом направлении, встать на ноги. Позволит мне, надеюсь, разделить опеку над детьми, чтобы у меня были возможности — финансовые и бытовые — для этого. Я к этому стремлюсь: стать независимой женщиной, которая может сделать все для детей.

Павялічыць

• 27
• 2
• 0
• 1
• 0
• 12
• 0
• 10