Сталин умирал как собака

60 лет назад, 5 марта 1953 года на подмосковной даче скончался 73-летний Иосиф Сталин. Его смерти предшествовали пять дней агонии, во время которой даже ближайшие соратники не решались приблизиться к зловещему «вождю».

Дачу Сталина в подмосковном Кунцево построили в 1934 году. Мерами охраны она напоминала гулаговских лагерь.

Забор вокруг всей территории был трехметровый и двойной, кроме того, территорию окружали ров и колючая проволока. По внутреннему периметру между рядами ограждений дежурили патрули с собаками.

Иногда по этой «кольцевой» на запряженной лошадьми коляске мог прокатиться и сам Сталин.

На даче он жил при занавешенных окнах, чтобы снаружи невозможно было увидеть, что происходит в комнатах.

Сталин плохо спал ночью, поэтому обычно вставал поздно. Первые распоряжения обслуге он давал между 10 и 11 часами, вызывая к себе звонком. 1 марта 1953-го звонок не прозвучал.

В 12 часов охрана и обслуга, с 10-ти утра на кухне ожидавшая распоряжений, начали волноваться.

Тревога подкреплялась тем, что в комнатах Сталина не было вообще никакого движения. Откуда знали? Оказывается,

на собственной даче Сталин был под полным контролем: в мягкую мебель и в двери его жилых комнат были вмонтированы специальные датчики, которые реагировали на движение и передавали сигналы на контрольное табло.

Что же делает охрана, поняв, что с «великим вождем» непорядок? Лихорадочно бросается в его апартаменты? Как бы не так.

До позднего вечера, до 22 часов, охранник Лозгачев и начальник охраны Старостин топтались перед дверью, выясняя между собой, кому идти к Сталину.

Вот как восстанавливает эту сцену со слов Лозгачева российский историк Эдвард Радзинский: «Я говорю Старостину: „Иди ты, ты начальник охраны, ты должен забеспокоиться“. Он: „Я боюсь“. Я:

„Ты боишься, а я что, герой идти к нему?“

Наконец, из ЦК прислали пакет, и у охраны появился повод зайти к Сталину. Эта нерешительность — следствие того страха, который окружал первое лицо СССР. На его фоне выглядят неубедительно истории о том, каким „простым“ был Иосиф Виссарионович.

Что же увидел Лозгачев, открыв дверь в малую столовую?

73-летний Сталин лежал на полу в нижней рубашке. Пижамные штаны были мокрые от мочи. Очевидно, в таком состоянии он находился уже около десяти часов.

На столе рядом стояла бутылка минералки и стакан. Видимо, Сталин, поднявшись утром, шел попить воды, и в тот момент его сразил инсульт.

„Товарищ Сталин крепко спит“

Вчетвером, с другими охранниками и кухаркой, они перенесли Сталина на диван в прихожую. Сталин был парализован — не двигался, только смотрел… Сразу же бросились звонить руководителю МГБ Игнатьеву. Тот велел звонить Берии, члену Бюро Президиума ЦК КПСС, куратору силовых ведомств. Берии дома не нашли: возможно, был у одной из любовниц. Позвонили Маленкову, который тоже не нашел Берию… Но вскоре

Берия перезвонил и строго приказал о болезни Сталина никому не рассказывать.

Около трех часов ночи Берия и Маленков приехали на сталинскую дачу. Без врачей. Взглянув на неподвижного Сталина, Берия обратился к Лозгачеву:

" Что, Лозгачев, наводишь панику и шум? Видишь, товарищ Сталин крепко спит».

После этого Маленков и Берия уехали.

Наведались ночью и Хрущев с Булганиным. Но они даже не пошли в зал, где лежал Сталин — поговорили с охраной в «дежурке». Почему? Якобы, была такая договоренность с Маленковым, считает Радзинский. Маленков и Берия должны были войти к Сталину первыми и решить, что делать дальше.

Вероятно,

четыре облеченные самой большой после Сталина властью в СССРперсоны не спешили вызывать врачей, чтобы иметь время договориться между собой о разделе власти.

Где провели остаток ночи Берия, Маленков, Хрущев и Булганин — члены «правящей пятерки» Бюро президиума ЦК КПСС? Как писал в воспоминаниях сын Хрущева, отец, приехав со сталинской дачи, через какое-то время снова уехал и дома не ночевал.

Около 8:30 Хрущев снова появился на даче и сказал Лозгачеву, что скоро к Сталину приедут врачи. И действительно: вскоре приехал министр здравоохранения А.Третьяков, собрали консилиум. Сталин оставался без медицинской помощи почти сутки.

С 22-х до 9-ти утра охранник Лозгачев сидел при Сталине в полной неизвестности. Это, признавался он впоследствии, была самая страшная ночь в его жизни.

Пиявки от инсульта

Профессора-медики быстро и единогласно поставили диагноз: массовое кровоизлияние в мозг, в левое полушарие, на почве гипертонии и атеросклероза мозговых артерий. Давление у Сталина было 220/110. Врачи попросили срочно привезти медицинские документы Сталина из Кремлевской больницы. Но

никаких документов о прежних болезнях единоличного правителя, от здоровья которого зависела судьба огромной страны, найти не удалось.

На всей даче не нашлось никаких, даже самых примитивных лекарств. Среди многочисленной обслуги не было ни одной медсестры. «Вы бы медсестру завели под видом горничной или врача под видом одного из полковников, — воскликнул, поразившись, один из врачей во время консилиума, — ведь человеку же 73 года!» Никто даже не знал, как долго Сталин страдает от гипертонии.

Незадолго до того прошло «дело врачей», задуманное Сталиным для усиления шпиономании и торговли с Западом — на это раз за евреев.

На протяжении дня, 2 марта, врачи пытались снизить давление и стимулировать работу сердца.

Берия и Маленков приказали каждое назначение предварительно согласовывать с ними, что замедляло лечение в критической ситуации.

Консилиум, собравшийся утром 3 марта, констатировал: смерть неизбежна, счет пошел на дни. Сразу же всех членов ЦК КПСС срочно вызвали в Москву: обсуждать необходимые меры, связанные с неизбежностью смерти главы государства.

В 1953 году эффективных методов лечения инсультов не было. Врачи могли отсрочить смерть на недели или месяцы, причем больной оставался частично парализованным. Доминировало представление, что больному надо создать покой и пытаться сбить давление лекарственными препаратами.

Если бы лечение началось в первые же часы, масштаб кровоизлияния удалось бы, наверное, уменьшить. Сталин бы еще немного мог пожить. Но не факт, что жизнь его отличалась бы от жизни Ленина в последний период жизни в Горках.

Лечение Сталину было прописано консервативное: пиявки для снижения давления, холодный компресс, микроклизмы… Из его рта вынули вставные протезы.

Преемственность не была предусмотрена

В середине дня у Сталина началось прерывистое дыхание «по типу Чейн-Стокса», с продолжительными задержками, давление поднялось. Постепенно жизненные силы организма угасали, сердце билось глухо, давление прыгало.

Но

назавтра, 3 марта, Сталину стало лучше. Он пришел в себя, открыл глаза. Можно себе представить, как испугались сподвижники,

которые уже договорились о разделе власти… Однако сил у всемогущего еще недавно лидера хватило лишь на беззвучный шепот.

В Конституции СССР не тогда не было никаких статей, которые регламентировали бы преемственность власти в случае, когда глава государства не в состоянии выполнять свои обязанности. Не было положений о преемственности лидера и в уставе КПСС. Не было ясности и с должностью Верховного Главнокомандующего.

Маленков, который считался «вторым» секретарем, формальным приемником Сталина в ЦК КПСС, не имел в своем распоряжении никаких силовых структур и спецслужб. Армия, флот, госбезопасность подчинялись, кроме Сталина, лишь отраслевым министрам. Это и был один из факторов, который предопределил дальнейший ход истории. Министр МГБ Игнатьев, на которого вдруг свалилась огромная власть, решил поддержать блок Булганина и Хрущева в обмен на гарантии личной безопасности. Он понимал, что после прихода к власти Маленкова и Берии его сделают «козлом отпущения» за «дело врачей» и другие репрессивные инициативы последнего времени, которые без Сталина должны были выйти наружу.

Народу о болезни Сталина сказали только 4 марта в официальном сообщении по радио.

На тот момент надежд на спасение Сталина уже не было. Он был без сознания, посинел, вспотел, началась икота. Сталин задыхался.

Дележ во время агонии

Утром 5 марта началась кровавая рвота, сердце бешено билось, пульс прыгал до 120 ударов в минуту.

Около 20 часов пульс достиг 140–150 ударов. В эти минуты, во время агонии Сталина, в Кремле собралось руководство КПСС.

Ближайшие наследники реализовали разработанный в первые дни болезни Сталина план.

Маленков стал главой Совмина СССР и фактическим преемником Сталина, Берия возглавил объединенные МГБ и МВД, Ворошилов — президиум Верховного Совета, Булганин — армию, Хрущев — партию.

Заседание длилось всего сорок минут. Затем новоизбранные лидеры советской империи поспешили на дачу в Кунцево и еще застали Сталина живым. Этот момент они, видимо, запомнили на всю жизнь. «Последние час или два человек просто медленно задыхался, — вспоминала дочь Сталина Светлана Алилуева. — Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой-то момент — не знаю, так ли на самом деле, но так казалось — очевидно,

в последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И тут, — это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть — тут он поднял вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам…»

В следующий момент, в 21.50, Сталин умер.

• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0