— Вы один из немногих делегатов, кто участвовал в первом съезде в 1993 году и впоследствии не пропустил ни одного. Если сравнивать эти представительные форумы, чем седьмой съезд выделяется на их фоне?
— Если уж углубляться в историю, то я даже стоял у истоков Объединения белорусов мира (ЗБС «Бацькаўшчына»). В 1992 году, когда государственными символами Беларуси были бело-красно-белый флаг и Погоня, мы собрались на съезд белорусов ближнего зарубежья и основали «Бацькаўшчыну». А через год в оперном театре состоялся первый съезд — наиболее представительный за все время — 1300 одних только делегатов. Тогда же в минском Дворце искусств состоялась и художественная выставка под названием «Жыве Беларусь!» А еще через год сменилась власть, поменялись законы, изменились политические направления, возникли разного рода препятствия. Дошло до того, что один из съездов чуть не состоялся в соседнем государстве, я сам тогда предлагал собраться в Польше или Литве. Такие условия в Беларуси тогда были. Слава Богу, сейчас политический климат в Беларуси улучшился, и мы видели на съезде высоких чиновников белорусского государства. Мне понравились слова министра иностранных дел, что нам всем нужно думать, как сохранить «беларушчыну» в мире. Это позитивный шаг со стороны власти.
— Мы в Беларуси уже привыкли к подобным высказываниям власть имущих, которые на словах «за независимость», за «сильную и процветающую Беларусь», а на самом деле продолжают притеснять и белорусскую школу, и белорусское книгоиздание и т д. А вы им верите?
— Особого доверия нет, но надежда есть. Ранее мы подобных мыслей от власти даже не слышали. А недавно Макей признал, что белорусскую историю пытаются отобрать соседние государства. Это также позитив. А посмотрите, многие на съезде были в белорусских сорочках — на белом фоне красный орнамент. Да и чиновники выступали на этом фоне. А это уже признание наших исторических цветов. Все прошло хорошо.
— На открытие съезда не смог попасть архиепископ БАПЦ, которого не пропускали через границу. И. возможно, только благодаря позиции съезда, власти разрешение все же дали. С одной стороны — Макей с бело-красно-белым бантиком на груди, с другой — по-прежнему «не пущать». Почему так происходит?
— Думаю, дело в позиции РПЦ, которая считает Беларусь своей «канонической территорией». Она и теперь старается влиять на события в Беларуси. Столько лет белорусские власти политически ориентировались на Россию, на братство и объединение, что им трудно сразу отказаться от той ориентации. Я думаю, что это будет происходить постепенно. Что касается скандала со Святославом из Торонто, то здесь также инерция. Помните, на предыдущие съезды не пустили Алену Глоговскую из Польши, Хведара Нюньку из Литвы. Теперь же определенные сдвиги есть и надежды есть на то, что действительно что-то поменяется, и по-белорусски чиновники заговорят… Кстати, в Риге на 3 июля белорусское посольство устраивало прием, на котором присутствовало много латышских политиков и зарубежных послов. Так посол впервые выступил на белорусском языке. Рядом на экране шел перевод на латышский и английский языки.
— Раньше с помощью тех же посольств белорусские общины во многих странах раскалывались на «своих» и «чужих». И Латвия не стала исключением. А может, пришла пора вновь соединиться?
— В Латвии есть белорусское общество «Світанак», объединение художников «Маю гонар» и белорусский центр «Уздым» в Даугавпилсе. Все мы приехали на съезд. Мы сотрудничаем, вместе отмечаем праздники, в том числе и 25 марта. А еще есть Союз белорусов Латвии, объединяющий около десяти белорусских организаций. Их представители в Минск не приехали, у руководителей тех организаций и их союза свои цели. Кто-то зарабатывает в бизнесе и не желает, чтобы люди шли в те организации. Так что разобщенность существует, как и в самой Беларуси. Не все еще понимают, что эти общества нужны, чтобы сохранять национальную идентичность нашей диаспоры.
— Вы уже сказали, что бывали в посольстве на приеме. А помогает ли оно вам в проведении белорусских мероприятий?
— Если мы приглашаем, из посольства кто-то всегда приходит, но материальной помощи нет никакой. Как только к нам приехала новая посол Марина Ивановна Долгополова, то как-то подошла ко мне и говорит: «Извините, я буду разговаривать по-русски или на трасянке». Я говорю: говорите с нами на любом языке, но — о белорусских делах и нашем искусстве, о нашей культуре. И Мария Ивановна освоила язык, сейчас перед нами выступает только по-белорусски. Я этому рад. Мы встречаемся на разных мероприятиях. Например, недавно у нас была выставка Бакста из белорусских хранилищ. На открытие приезжал министр иностранных дел, и также звучал белорусский язык.
— Знаю, что вы сейчас пишете книгу о белорусских художниках, живших в Латвии. Как продвигается дело? Чьи имена вам удалось открыть?
— Я уже написал главу про Пётру Мироновича, который родился в Латгалии, окончил Белорусский гимназию, потом латвийскую Академию искусств, после войны оказался в США, где и умер. Я разыскал его сына, много интересного от него узнал. Потом я написал о Гадыцкого-Цвирку из Молодечно, он также закончил в Риге Академию искусств, умер в Дании. Аркадий Соловьев, родом из Латгалии, учился в Даугавпилсском реальном училище, позже — в Праге, куда попал по направлению общества «Бацькаўшчына» в 1921 году. Еще один герой моей книги — Михаил Калинин, воспитанник государственной Белорусской гимназии в Даугавпилсе и Лудзе. Учился в Академии художеств, окончил, правда, только два курса, потом был учителем в белорусских школах. Воевал, прошел всю войну, умер в Риге. Сейчас разыскиваю сведения про Александру Бельцеву, которая родилась в Сураже (раньше там была Украина, теперь — Брянская область России). Ее отец был белорусом, а мать украинкой. В Латвии ее считают классиком живописи.
— Это же она, Бельцева, оформляла белорусские книги, которые выходили стараниями Кастуся Езовитова?
— Да, во время войны она с дочерью осталась в Риге, рисовала — надо же было зарабатывать на хлеб. И Езовитов ей заказывал оформление белорусских сказок. Потом поэт Алесь Соловей, который работал в журнале «Новы шлях» в Риге, также попросил ее проиллюстрировать его книгу. Я нашел иллюстрации Бельцевой, судя по ним, она хорошо знала белорусский орнамент. Думаю, что это имя станет открытием для белорусов.
— Российские телеканалы периодически поднимают вопрос «дискриминации русскоязычного населения» в странах Прибалтики. Насколько серьезна для Латвии эта проблема?
— В Латвии русскоязычных настолько много, что порой кажется — латышей меньше. Такое наследие советских времен. У этих людей иная ментальность, иное отношение к истории, к государственному языку, ко всему. И это вызывает у латышей тревогу. Когда начались события в Украине, у нас даже поговаривали, что Россия может напасть на Латгалию. Но латышские власти вскоре всех успокоили, мол, мы под защитой NATO, Латвия — европейская страна, мы — единый народ и т. д. И белорусам нужно объединяться в одну семью, но не торговать своим суверенитетом ради некоего благополучия. Нужно, чтобы нас уважал мир, чтобы все видели, что есть белорусское государство. В этом году отмечается 500-летие белорусского книгопечатания, и хорошо, что праздничные мероприятия проводятся во многих странах. Мы надеемся, что и Латвия сделает подарок белорусам. Мы обратились к властям Риги с просьбой назвать именем Франциска Скорины одну из улиц и сейчас ждем их решения. Мы с латышами никогда не воевали, и они нас очень хорошо воспринимают. Должны и дальше жить в согласии. Поэтому к соотечественникам мне хочется обратиться с таким призывом: не ходите под чужие флаги, живите с соседями мирно и любите друг друга!
