Дмитрий Плакс рассказывает об убитом в Швеции сыне: Не хочу, чтобы он стал каким-то там процентом в статистике убийств
2 августа на морском побережье в Швеции был убит 16-летний Петр Плакс — сын белорусского журналиста и литератора Дмитрия Плакса.
«Я не хочу, чтобы он стал каким-то там процентом в статистике убийств. Я согласился поговорить о сыне потому, что хочу, чтобы у людей, которые это прочитают, осталось впечатление о нем», — Дмитрий Плакс рассказывает Радио «Свабода» о своем сыне.
Разговаривал по-шведски, по-русски, по-белорусски, по-английски, по-испански и по-китайски
Он родился в Швеции, шведский язык был для него родным. До пяти лет, пока мы жили вместе с Ольгой, его мамой, я иногда разговаривал с ним по-белорусски. Но когда Петя осознал, что по-белорусски может разговаривать только со мной, его интерес стала падать. Было время, когда я как-то его просил, убеждал, мол «это наш тайный язык, который другие не понимают» и так далее…
В последнее время он сильно интересовался своим происхождением. В июле был с матерью почти две недели в Минске. Встречался с белорусскоязычной двоюродной сестрой, много времени провел с ней. Они вместе ездили арт-усадьбу Каптаруны. Вернулся очень увлеченным белорусской идеей.
А буквально за несколько дней до того, что случилось, услышал по шведскому радио повтор программы о Надежде Кондрусевич, которая переводит шведскую литературу для детей на белорусский язык. Поскольку я был редактором почти всех этих переводов, книги были у меня дома, причем стояли в комнате сына. Он пришел, взял эти книги, стал расспрашивать.
Он собирался активнее заняться белорусским языком. Петя разговаривал по-шведски, по-английски, по-русски, немного по-белорусски, по-испански и по-китайски.
Сначала мечтал стать концертным пианистом, а потом психологом
Петр Плакс
Он хорошо играл на пианино. Интересовался биографиями любимых композиторов — Шопена, Сати и других. Читал дневники и стихи Сати. Любил классическую литературу, читал Достоевского и Чехова по-шведски. При этом очень много читал специальной литературы.
Сначала Петя мечтал стать концертным пианистом, а потом, когда понял, что это вряд ли удастся, так как он начал заниматься поздно, решил стать психологом. У него был очень серьезный подход ко всему. Читал классические и современные книги по психологии — Юнга, Пинкера и других. У него была способность фокусироваться на том, что ему интересно. Очень быстро учился. То, что у меня занимало годы, он мог усвоить за несколько недель.
Сын интересовался тем, какие психологические черты люди наследуют, а какие — получают от социального окружения. Интересовался психологией: хотел быть не практикующим психологом, а ученым.
Сразу увидел разницу между полицией в Швеции и в Беларуси
За несколько дней до того, как это произошло, мы с ним прогуливались в нашем районе. Петр только приехал из Беларуси. В соседний двор въехала полицейская машина, и он заинтересовался, что случилось. Я говорю: «Подойди и спроси». Он остановился и говорит: «Интересно, что в Минске никому в голову не пришло бы обратиться к милиционеру с вопросом, что случилось». Он понял, что в Минске милиционеров боятся, а в Швеции полиция — это помощь.
Играл в компьютерную игры на очень хорошем уровне
19 августа Петр должен был пойти в гимназию. В Швеции 9-летняя обязательная школа, потом были бы три года гимназии. Он выбрал естественные науки. После трагедии его друзья из выпускного класса попросили открыть школу, которую они закончили, чтобы там собраться и вспомнить его. Пригласили меня и его мать, мою бывшую жену Ольгу. Там было несколько сотен человек. Я почти никого не знал, но все знали его. То же самое было на похоронах, очень много людей пришло.
Мы живем в пригороде Стокгольма. Сына здесь знали, потому что он всем всегда пытался помочь. Не то что много времени проводил на улице, наоборот, дома сидел, мог своего Бетховена часами играть, заниматься, книги читать.
Он играл в компьютерные игры в командах на очень хорошем уровне. Я сейчас получаю сообщения от людей, с которыми он играл в командах — эти команды международные, ведь игры сетевые — кто-то в Шотландии, кто-то в Индии или Канаде, я не знаю точно. Но это было настоящей дружбе, начавшейся пять-шесть лет назад, при этом со многими он и не виделся никогда.
Не был в белорусском смысле «скромным мальчиком»
Он был очень своеобразным парнем. Любые родители в такой ситуации будут говорить то же самое, но я просто знаю, что у него было очень много способностей.
Я сам преподавал и преподаю, работаю с талантливой молодежью. Я знаю такой тип молодых людей, которые очень талантливые и работоспособные. Из моей опыта, они в абсолютном большинстве случаев очень эгоцентричны. И это не негативная черта: они должны быть такими, чтобы себя выразить. Поэтому они часто требуют много внимания к себе. В Пете этого не было совсем. Я больше, пожалуй, никогда не видел такого. Он не был в белорусском смысле «скромным мальчиком», он знал, что он может, но ему было важно всех вокруг себя поднимать до своего уровня.
Петя довольно хорошо играл в баскетбол, я иногда выходил с ним играть. Он был намного выше меня, и я ему был совсем не соперник. Я говорю: ты уже хорошо играешь, или хороший бросок удался. А он всегда отвечал: да, играю неплохо, но если бы ты видел, как играет тот или иной парень.
Я немного в музыке разбираюсь. Когда он играл, скажем, какую-то сонату Бетховена, и у него получалось, я говорил, что очень хорошо. А он отвечал — ну да, неплохо, но если бы ты только слышал, как моя учительница играет. Так было всегда. Ему было важно подчеркивать достоинства других людей. Он был очень чувствителен, но сильно не любил сентиментальности, особенно в искусстве, музыке.
Дискутировал о политике в твиттере. Разделял либеральные ценности
В детстве Петя был непоседливым, требовал много внимания. А когда вошел в подростковый возраст, все изменилось, стал очень прилежным, спокойным, сбалансированным и сконцентрированным. Никогда в последние годы я не видел его в плохом настроении, недовольным или неспокойным. Я сам — довольно нервный человек, и последние годы часто бывало так, что он выполнял для меня роль отца, а не наоборот. Он мог меня обнять и сказать: «Папа, успокойся». Физически он был крупнее меня, выше, и когда обнимал своими длинными руками, это действительно успокаивало.
Петя имел аккаунт в твиттере, любил дискутировать о политике. Он очень ценил свободу и либеральные ценности, остро реагировал на те или иные недемократичные проявления. Очень гордился, чем, что в результате какой-то дискуссии его забанили два человека, а сам он никого принципиально не банил. «Я с уважением отношусь к любому мнению, даже, если его не разделяю», — говорил он.
Мать: «Он в Минск уже почти летел»
Петр вместе с мамой.
Как вспоминает мать Ольга, мать убитого Петра Плакса, во время поездки в Минск в июле они зашли к ортопеду, чтобы заказать стельки для обуви. «Сделали отпечаток стопы, и специалисты очень удивились. Сказали, что впервые увидели такой отпечаток. Оказывается при ходьбе Петр опирался практически только на пятку. «Он тогда уже почти летал», — говорит мать.
***
Подозреваемый в убийстве Петра Плакса страдал серьезным психическим расстройством. По данным шведской газеты Dagens Nyheter, это следует из предыдущего психиатрического обследования подозреваемого. Согласно газете Expressen, врачи рекомендуют полное психиатрическое обследование подозреваемого.
По информации шведской прессы, как правоохранители, так и семья и друзья Петра Плакса считают маловероятным, что оба парня — Петр и подозреваемый в его убийстве — были врагами. Мать Петра сказала журналистам, что подозреваемый в убийстве был одним из самых близких друзей сына.
Комментарии