«Мы ехали по встречной полосе, чтобы спастись». Александра Герасименя рассказала о своей эвакуации из Украины
Белорусская пловчиха Александра Герасименя в день вторжения России в Украину вместе с семьей находилась в Киеве. Утром ее разбудил муж и сказал, что началась война. «Я не могла поверить. Даже когда видела своими глазами», — признается она. В интервью «Нашай Ніве» Александра рассказала, как эвакуировалась из Киева и что почувствовала, когда узнала, что ракеты в Украину летят из Беларуси.
«Наша Ніва»: Как для вас началась война?
Александра Герасименя: Как и для многих. Было страшно, непонятно. Холодное утро. Сирену мы проспали. Может, это и хорошо. Сначала у нас была паника, начали собирать дорожную сумку. Изначально думали, что это все только на несколько дней, но потом осознали, что происходит. Поняли, что сегодня, в день начала войны, мы никуда не выедем, потому что убегал огромный поток людей. Мы с мужем, дочкой и нашей бабушкой решили остаться на день-два и посмотреть по ситуации.
«НН»: Как прошел этот день?
АГ: В принципе жизнь в Киеве текла своей чередой: мамы гуляли с детьми, парочки гуляли, люди ходили в магазин. Конечно, была определенная паника, все пытались закупить как можно больше продуктов, снять деньги, заправить машину. С этим, кстати, было сложно, заправки были пустые. Никто не знал, что будет дальше, не думали, что дойдет до того, что есть сейчас. Все надеялись, что эти действия закончатся через три-четыре дня. Многие не могли решить, что делать. Некоторые даже ходили на работу, детей только в садик уже не принимали.
«НН»: Верили ли вы в возможное нападение России на Украину?
АГ: Мы понимали, что вероятность есть и она большая, но верить в это не хотелось. Кажется, мозг понимал, что это реальность, что войска приближаются и что нападение будет.
Мое сердце отказывалось принимать, что в ХХІ веке люди не могут договориться и используют язык силы. В наше время дипломатия вышла на передний план, развитые информационные технологии, войны перешли в информационные.
Я не могла поверить в произошедшее. Даже когда видела своими глазами.
«НН»: Успели ли вы подготовиться к отъезду? Купить еду, снять деньги?
АГ: Да, в тот день, когда мы приняли решение остаться, отстояли очередь и купили необходимые продукты, сняли деньги. Спешить было некуда. Собрали чемоданы уже не на два дня. И просто ждали момента, когда стало бы понятно, придется ли уезжать или нет.
Ночь мы не спали. Были сирены, взрывы, слышали, как где-то проходят бои. Страх, который был, это не тот, который можно преодолеть. В голову приходят первобытные времена. Если человек знает, что рядом ходит хищник и в какой-то момент просто нужно сорваться и убежать, чтобы спасти свою жизнь и близких.
Как можно было уснуть, если ты ответственен не только за себя, а еще за нескольких человек рядом? У меня было чувство мобилизации. Я не спала трое суток и постоянно думала, как это организм может выдержать. А на самом деле может, это обусловлено чувством самосохранения.
«НН»: Ночь вы находились в квартире или спускались в бомбоубежище?
АГ: Нет, мы решили остаться. Сначала думали, что будем спать посменно, чтобы не пропустить сирену и, если что, спуститься в бомбоубежище. Но в итоге мы не спали. Когда собирались вставать, увидели, что российские войска находятся очень близко к Киеву. Оставалось около 30 километров. Ждать уже было нельзя. Мы понимали, что буквально за сутки могут захватить Киев, что возможна блокада. Хорошо, что все обошлось.
«НН»: Как выезжали из Киева на следующий день?
АГ: Мы жили в районе, который ближе всего находился к городам, где шли бои. Пришлось ехать через них, чтобы попасть на Варшавскую трассу, так как в Киеве были многочасовые пробки. Рядом с нами ехала военная техника. Было ужасно.
Мы слышали, как взрывались снаряды, проезжали аэродром. По нему шли обстрелы. У меня дочь спросила в тот момент, что происходит. Наша бабушка ответила, что это гром.
Софии три года, она маленькая, поверила. Я просто понимаю, насколько травматично для детей пережить эту войну. Особенно если они остаются без родителей.
«НН»: Вы останавливались на ночь в отеле?
АГ: Нет. Во-первых, мы долго выезжали из Киева. Было страшно, что обломки какой-нибудь ракеты попадут на трассу. Мы поехали по встречной полосе. Делалось это во имя спасения. Так мы ехали несколько километров, были такие не единственные.
Встречали много аварий, лобовых столкновений. Я еще отметила такой момент, что человек убежал от смерти, приехал в никуда и попал в такое. Психологически было сложно наблюдать, когда люди после аварии с вещами, с детьми стояли на дороге: вернуться не могут и поехать не на чем.
По дороге мы делали только маленькие остановки, чтобы разминаться. Старались делать это редко, но из-за маленького ребенка не могли иначе. Она у нас суперактивная, для нее даже час посидеть проблема. А в отелях не было мест, все было занято либо забронировано.
«НН»: Как вообще София пережила такое «путешествие»?
АГ: Для нее это было сложно. Она ночью просыпалась с плачем, ей было неудобно спать. Плакала, капризничала. После еще несколько дней восстанавливалась. Психологически ей тоже было непросто, все эмоции взрослых она испытывала. Ей я не рассказывала, что происходит. Безусловно, если бы ребенок был старше, пришлось бы объяснять. София удовлетворилась ответом про гром. Сам переезд для нее не стресс, мы уже много ездили с нею с самого маленького возраста. Для нее стресс — длительное пребывание в машине.
«НН»: Что было, когда приехали на границу?
АГ: Нас навигатор повел по проселочным дорогам. Там не было света, людей.
Позже на трассе у нас лопнуло колесо. И я была очень рада, что было запасное и домкрат. Сами заменили его, муж справился.
Конечно, потеряли время. Накинули плюс 4-5 часов на границе. Но когда до нее доехали, стали себя чувствовать более-менее в безопасности.
Ехали до границы мы примерно 12 часов. Это без долгих перерывов. А потом просто стояли в очереди на выезд. Раз в 10 минут двигались на 10-15 метров. Там мы с мужем менялись. Надо было не спать, так как вовремя не подъедешь, кто-то обязательно влезет. Мы простояли на границе в очереди 33 часа. И следующую ночь мы снова не спали, потому что было как раз время прохождения границы.
Когда в нейтральной зоне уже находились, я уснула на час. И в Польше за руль села. Было это 27 февраля.
«НН»: Где вы сейчас находитесь?
АГ: В Варшаве. Здесь у нас друзья, знакомые, которые помогли нам снять жилье. Сейчас есть время отдохнуть и подумать, что дальше делать.
«НН»: Что для вас было самым страшным за этот период?
АГ: Принять и осознать, что происходит. Переломный такой момент. Не хотела верить, признавать, допускать такие мысли. Потом страх прошел, а накрыло, когда мы приехали. Хотелось спать, кушать.
Я человек достаточно стрессоустойчивый. У меня в жизни каждые международные старты, Олимпийские игры были стрессом. Также могла забывать о своих потребностях, желаниях. Спорт был репетицией, который готовил меня всю жизнь.
Безусловно, я переживала, волновалась, но с этим удалось справиться. Просто нужен был холодный ум, понимание ситуации и план.
«НН»: Разговаривали ли вы по дороге с украинцами? Была ли у них какая-то агрессия к белорусам?
АГ: Да, разговаривала. Были люди, которые стремились проехать первыми, втиснуться в очередь. Здесь и белорусы, и украинцы объединялись и не давали этого делать. Доходило даже до драк, когда кто-то пытался проехать без очереди. Люди устали, стояли долго. Никакой агрессии к белорусам не было. Было понятно, что мы вместе с украинцами и против вторжения российских войск.
«НН»: Что вы почувствовали, когда узнали, что ракеты на Украину летят с территории Беларуси?
АГ: Горечь, злобу. Я понимаю, что сейчас все белорусы просто замазаны дерьмом.
Отмываться нам придется еще долго. Теперь следует помогать, делать все, чтобы война закончилась. Потом придет время истины, когда каждому предстоит отвечать, что он смог сделать, чтобы что-то изменить.
Теперь есть возможность вмешаться в этот процесс. Влиять так, как каждый может.
«НН»: Что вы думаете о роли Беларуси в этой войне?
АГ: Наверное, я не в праве к чему-либо призывать. Скажу, что это не наша война. Украина никогда не была для нас врагом, это наш братский народ. Украинцы в большинстве своем в курсе, что происходит в Беларуси. По крайней мере, те адекватные люди, которые сейчас защищают свою страну.
Если белорусы вступят в Украину с оружием, никто разбираться не будет, их уничтожат. Я призываю всех, кто планирует пойти на наш братский народ, отказаться от участия в этой войне и сохранить себе жизнь.
Обращаюсь к каждому белорусу, кто меня может услышать, а также к матери, чьи сыновья хотят идти на войну. Погибают за кого они собираются? Для чего?
Братья-близнецы пришли работать в милицию. Один из них переплыл реку и сбежал из Беларуси, чтобы не заниматься политическими делами. Поговорили с ним6
Комментарии