Известный химик составил портрет репрессированного ученого. Некоторые выводы неожиданны

Каких ученых преследовали чаще?

Сергей Бесараб, бывший сотрудник Национальной академии наук, специализировался на исследованиях в химической отрасли.

Ранее ученый составил портрет белорусского «экстремиста». Теперь же обратил внимание на ученых среди репрессированных.

Под учеными понимались специалисты Академии наук, высших учебных заведений, исследовательских институтов, популяризаторы науки, магистранты, аспиранты.

В своем анализе Бесараб основывался на публичных данных о преследовании.

Он обнаружил, что наиболее пострадали от репрессий филологи и историки, а также физики, математики и биологи.

К гуманитариям автор исследования приобщает искусствоведов, философов и социологов. В его анализе по 4% ученых этой специализации столкнулись с преследованием.

Павялічыць

Сергей Бесараб феномен протестной активности гуманитариев объясняет тем, что историки и филологи, в отличие от ученых технических специализаций, более интегрированы именно в активное белорусское общество и жаждут перемен. От изменения ситуации в стране зависит их научная востребованность. Поэтому они и оказались в авангарде протестов и наиболее подверглись репрессиям.

«Историки, филологи нужны больше всего Беларуси, так как занимаются темами, связанными с Беларусью, — говорит ученый. — Им не на кого рассчитывать, кроме себя и своего государства. Россия, например, финансирует проекты, в которых участвуют белорусские химики и физики, но я не слышал, чтобы россияне давали деньги на расширение и поддержку белорусскости».

Неожиданно большой репрессированной группой ученых стали физики. Их 11 процентов. 9% из ученых, подвергшихся преследованию, — юристы.

Сергей Бесараб говорит, что в БГУ много докторов юридических наук выступили стеной, чтобы защитить от увольнения коллег.

Среди пострадавших 8% ученых, занимающихся биологией.

Павялічыць

В целом ученых технического профиля, таких, как химия, математика, машиностроение, от репрессий пострадало немало. Итого вышло 13 процентов.

Сергей Бесараб отмечает, что представителям этой репрессированной группы ученых, чтобы сохранить национальную самоидентичность и решиться выйти на протест, нужно иметь высокий уровень самодисциплины, постоянно помнить о связи с родиной.

«На ученых технических специализаций влияет глобализация. Чем больше уровень технологичности исследований, тем больше им нужно взаимодействовать со специалистами разных стран. Сами того не желая, они становятся гражданами мира. Национальная идентичность отходит на второй план. Если себе не делать замечаний, не беречь свою белорусскость, то рискуешь размыться по миру», — объясняет Бесараб.

С тем же сталкиваются химики. Они ориентируются на сотрудничество с Россией, так как Белорусская академия наук привычно сотрудничает с российскими научно-исследовательскими институтами.

В авангарде протеста ученые, которых как будто нет

Сергей Бесараб обращает внимание на большую репрессированную группу ученых, рожденных в 1970-х годах. Из ста — их треть.

Павялічыць

Он считает, что это парадоксально, так как ученых такого возраста в белорусской науке мало, а они оказались в авангарде протестов.

«Семидесятники» столкнулись со множеством проблем на профессиональном пути.

«Из-за катастрофической экономической ситуации после развала Советского Союза тогдашние ученые в возрасте 30-40 лет, которые были основной движущей силой, ушли в бизнес, другие сферы, не связанные с научной деятельностью, или вообще уехали. В результате в белорусской науке остались либо молодые ученые, либо пожилые: академики под 70-90 лет и их коллеги под тридцать. Ученых базисной основы в 40-50 лет сейчас маловато, но при этом именно они оказались среди активной части протеста», — удивляется Сергей Бесараб.

Павялічыць

Это обстоятельство разрушает пропагандистские нарративы, что протест стал результатом влияния «кукловодов», замечает Сергей Бесараб.

Павялічыць

Поводы для увольнения ученых — задержания и неугодные комментарии

Репрессии против ученых растянуты во времени.

«Я не смог разобраться, к чему они привязываются. Под преследование научное сообщество с 2020 года попадает периодически. Бывают точечные задержания и облавы. Приговоренные к 3 годам «домашней химии» 71-летний академик, доктор биологических наук Олег Давыденко и его жена, а также языковед Сергей Гаранин попали за решетку после облавы», — напоминает Сергей Бесараб.

Задержания становятся поводом для увольнения. Еще один повод для него — якобы нарушение этического кодекса ученого. В кодекс вписали норму, запрещающую давать комментарии негосударственным медиа — норма, которую невозможно себе представить в любой другой европейской стране.

Павялічыць

«В 2020 году, когда я защищал Степана Латыпова, которого обвиняли в том, что он готовил химическое оружие, я сделал заявление, что претензии к нему не имеют оснований. После него в моем институте появился приказ о запрете комментариев. Их нужно было согласовывать с директором, который решал, давать ли разрешение. Сейчас такая ситуация легализована официально на всю Академию», — отмечает Бесараб.

Белорусских ученых защищали их зарубежные коллеги. Отчисленным студентам предлагали программы для дальнейшей учебы в зарубежных вузах. Ученым подсказывали, как получить грантовую поддержку, чтобы продолжить научную деятельность за рубежом.

«Когда начали увольнять ученых, то было составлено письмо против репрессий. Из 850 подписчиков — 200 были иностранцы. Больше всех было украинцев, много россиян. Были ученые из Франции, Израиля, Польши, Финляндии, Эстонии, Литвы, США и даже Бразилии», — вспоминает Сергей Бесараб.

«Чем можно компенсировать разрушенный мир ученых»

Сергей Бесараб говорит, что в 2010 году, по данным Белстата, в Беларуси занимались наукой 32 тысячи человек, а в 2021 году их было 25 тысяч.

На его взгляд, для нынешней Беларуси исчезновение 7 тысяч ученых представляется небольшой потерей. Но в долгосрочной перспективе это может оказаться серьезной проблемой, так как ученые занимаются разработкой технологий, которые «являются нефтью XXI века».

Он отмечает, что его исследование промежуточное, так как 100 репрессированных ученых — не окончательная цифра. Организации, собирающие сведения о репрессиях, признают, что и их статистика в белорусских реалиях не может быть полной: много информации не выходит на поверхность.

Павялічыць

Сергей Бесараб пытается определить, какую компенсацию государство должно выплатить репрессированным ученым, чтобы они продолжили свою научную деятельность в Беларуси. Значительная их часть после освобождения покидает страну.

«Они уезжают даже не по причине безопасности. То, что режим сделал с ними, они воспринимают как предательство», — объясняет Бесараб.

«Ученые — люди специфические, в чем-то божьи люди. Они живут в своем идеалистическом мире. Предательство страны разрушает этот мир, жизнь, которую ученый выстраивал от вуза и аспирантуры, — подытоживает он. — Не знаю, чем можно задобрить, компенсировать разрушенный мир. Не могу себе представить, каким должно быть у ученого внутреннее упорство, вера в другое будущее Беларуси, чтобы остаться и продолжить работу».

Смотрите также:

Тихановскую выбрала история. Макей был белорусом. Когда Москва даст шанс белорусам? — Виктор Шадурский, бывший декан ФМО, большое интервью

Ученый объяснил феномен режима и оценил потери белорусской науки за время правления Лукашенко

«Парней молодых жалко, так как их очень сильно избивают в ГУБОПиКе». Языковед Гаранин написал о своих сутках на Окрестина

• 32
• 0
• 3
• 3
• 3
• 51
• 27
• 0