8 февраля 2024 года Верховный суд начал рассмотрение уголовного дела против человека, которого подозревают в совершении военных преступлений. Правда, обвиняемый умер еще в прошлом десятилетии. Рассказываем его историю.
Наиболее полно и без идеологических перекосов историю Владимира Катрюка излагает шведско-американский историк Пер Андерс Рудлинг в своей статье «Террор и местная коллаборация в оккупированной Беларуси: пример 118-го батальона охранной полиции».
В разгар Второй мировой войны нацисты столкнулись с сильным партизанским сопротивлением на восточном фронте. Для решения этой проблемы были предприняты радикальные меры. В 1942 году по приказу рейхсмаршала Германа Геринга в партизанских районах необходимо было «конфисковать всю еду, угнать на принудительные работы всех трудоспособных мужчин и женщин и отправить детей в специальные лагеря».
С тех пор немцы начали регулярно окружать и сжигать любую деревню, которую подозревали в поддержке партизан, а ее жителей расстреливали, сжигали заживо или загоняли на принудительные работы в Германию.
Решать, сжигать деревню или депортировать ее жителей, должны были местные командиры службы безопасности (СГ). В 1942 году немцы начали политику создания «мертвых зон», где уничтожалось все, включая людей.
Сожженные деревни считались партизанскими. Не разрешалось их восстанавливать, а любого, кого встречали там, считали за партизана и расстреливали. Леса, где прятались партизаны, вырубались и выжигались огнем.
К лету 1943 года партизанское сопротивление в Беларуси вступило в силу. Немцы ответили политикой коллективных наказаний. За время оккупации было проведено 60 крупных и 80 более мелких операций по «успокоению». В результате было уничтожено 627 деревень, чьи жители чаще всего были заживо сожжены карателями.
118-й батальон
Основу 118-го батальона охранной полиции составляли украинские националисты из Буковины, присоединенной к Украине в 1940 году в результате пакта Молотова-Риббентропа. Батальон был частью ультранационалистической ОУН, а после ее разделения в 1940 году — меньшего по численности крыла Мельника.
900 из 2 000 членов ОУН (м) в Буковине входили в так называемый Буковинский курень (батальон). Рудлинг считает возможным участие Буковинского куреня в убийствах в Бабьем Яру, где было уничтожено 50-60 тысяч человек.
Но уже в сентябре 1941 года нацисты начали расстреливать во все том же Бабьем Яру украинских националистов, сначала бандеровцев, а в ноябре — мельниковцев. Буковинский курень был расформирован, а многие его члены, включая офицеров, направлены в 115-й и 118-й батальоны охранной полиции.
Начальником штаба 118-го батальона стал Григорий Васюра. Он был направлен в Беларусь для борьбы с партизанами. Батальон прибыл в Минск в ноябре 1942 года и практически сразу был переброшен в деревню Плещеницы.
Самой активной частью батальона была первая рота, состоявшая преимущественно из националистов из Западной Украины. Элитную часть батальона составлял первый взвод первой роты, который возглавлял Владимир Катрюк.
Катрюк родился в Буковинской деревне Лужаны в 1921 году. Тогда Буковина находилась в составе Королевства Румыния. В Буковинский курень он вступил в 1941 году, после реорганизации которого в полицейский батальон Катрюк по собственному желанию поступил на службу в третью роту 115-го батальона охранной полиции, а затем в первую роту 118-го.
В 118-м батальоне Катрюк был командиром отделения (Gruppenführer) первого взвода первой роты. Эта рота была лучше вооружена и практически полностью состояла из украинских добровольцев. В отделении Катрюка было 10-12 человек.
На территории оккупированной Беларуси 118-й батальон охранной полиции принимал участие в наиболее жестких операциях по «успокоению». С марта по август 1943 года он участвовал в операциях «Горнунг» («Hornung»), «Драуфгенгер» («Draufgänger»), «Коттбус» («Cottbus»), «Герман» («Hermann») и «Вандсбек» («Wandsbeck»). Кроме того, 118-й батальон сражался с польским подпольным движением.
Например, в ходе операции «Коттбус» было убито 13000 человек, а в ходе операции «Герман» — 4280 человек и еще 654 взято в плен. В имеющихся документах упоминается по крайней мере 17 таких операций, в которых принимал участие 118-й батальон в том или ином составе.
Батальон служил в Беларуси до июля 1944 года, а затем направился вслед за немцами, отступившими в Польшу. В Восточной Пруссии 115-й и 118-й батальоны объединили в новый 63-й украинский батальон охранной полиции. Затем он был реорганизован в 30-ю гренадерскую дивизию СС, которая должна была сражаться во Франции. Десятки членов батальонов дезертировали еще зимой 1942/1943 и присоединились к Украинской повстанческой армии в Волыни, которая вела такую жесткую тактику, как и нацисты.
Расследование в СССР
Многим бывшим полицейским удалось скрыться от правосудия. Из тех, кто отступил вместе с немцами, домой не вернулось более 30%. Примерно 100-120 членов 115-го и 118-го батальона, в основном украинцы, были репатриированы в СССР. Большую часть из них высылали силой.
Но из-за бардака, который царил после войны в Советском Союзе, многим удалось скрыть опасные факты из своей биографии от властей. Бывшие полицейские были осуждены в числе других советских военнопленных и отправлены в лагеря, где просидели до амнистии 1955 года, после которой вернулись к более-менее нормальной жизни.
А в начале 1971 года в Управление КГБ по Гродненской области пришло официальное письмо из Москвы, в котором запрашивали информацию о 118-м батальоне и его деятельности. КГБ принялся изучать архивы в БССР: государственный, а также местные архивы в Гродненской, Брестской, Львовской и Киевской областях. В результате нескольким членам 115-го и 118-го батальонов был вынесен приговор.
В начале 1970-х годов были арестованы полицаи Кнапа и Лозинский. Обоих приговорили к смерти, но после Президиум Верховного Совета БССР изменил приговор на 15 лет тюремного заключения. Затем в 1974-1975 годах начался процесс против Василия Мелешко, командира первой роты 118-го батальона.
Мелешко первую свою карательную операцию в командном звании провел в Шмелевичах в январе 1943 года. На его счету также Хатынь, Селище и Заречье.
Вместе с немцами он отступил и впоследствии записался добровольцем во Французский иностранный легион, чтобы избежать выдачи в СССР. Сражался на стороне Франции в Северной Африке. Но не помогло. В 1949 году Мелешко репатриировали в Киев из спецлагеря в Германии и посадили в тюрьму за сотрудничество с немцами, но в 1955 году, в рамках всеобщей амнистии, его освободили.
В 1974 году стало известно о его деятельности в качестве командира роты 118-го батальона. Мелешко казнили за убийство десятков гражданских лиц.
В ходе следствия по делу Мелешко удалось найти многих членов 118-го батальона охранной полиции. Их деятельность во время войны больше не была тайной. Именно показания Мелешко вывели на Григория Васюру, который ранее выдавал себя за жертву нацистов.
В 1952 году за сотрудничество с немецкими оккупантами Васюру приговорили к 10 годам тюрьмы, но также в 1955 году освободили по амнистии. Мелешко же доказал, что только выполнял жесткие приказы Васюры по уничтожению мирного населения.
В 1986 году Васюру также судили за массовые убийства и военные преступления, среди которых наиболее известным является бойня в Хатыни, когда в марте 1943 года карательный батальон безжалостно уничтожил деревню и 186 ее мирных жителей.
Дело Васюры состояло из 14 томов материалов, в которых достаточно подробно рассказывалось, что же произошло в белорусской деревне 23 марта 1943 года. Васюру признали виновным по всем пунктам обвинения и приговорили к смертной казни. Приговор привели в исполнение в 1987 году.
Расследование по Хатыни проводилось очень серьезно. Белорусский военный округ выделил две машины и нескольких следователей, которые ездили по всей республике и допрашивали свидетелей, как жертв, так и преступников. Все показания перепроверялись военной коллегией Верховного суда СССР. В ходе расследования дела Васюры были допрошены 26 бывших полицаев. В минский суд привезли Кнапа и Лозинского, которые отбывали срок в лагере в Коми в АССР.
В 1986 году было установлено, что 118-й батальон охранной полиции принимал участие не только в расправе в Хатыни, но и был замешан в уничтожении таких деревень, как Шмелевичи, Котели, Заречье, Боброво, Осовы, Маковье и Уборье.
Дело Катрюка
Во время расследования дел Мелешко и Васюры советская прокуратура заинтересовалась Владимиром Катрюком, сержантом 118-го батальона охранной полиции.
Из протокола допроса В. А. Мелешко 28 мая 1973 г.:
«Вскоре деревянный сарай с людьми загорелся. … Люди сломали дверь и пытались бежать. По ним был открыт огонь из пулеметов, выставленных в местах, о которых я сказал выше. Стреляли также и автоматчики по бежавшим мирным жителям. Стрелял Катрюк, я видел это сам, а также расстреливали их из автомата те каратели, которые находились на другом фланге… Одновременно с тем, как огонь был открыт по людям, которые пытались выскочить из сарая, те же каратели стреляли по людям, которые находились в нем. Те, кто пытался спастись, тут же падали, подкошенные пулями. Таких, кто хотел выскочить из сарая, было несколько человек. Все же остальные люди находились в нем. Огонь по сараю вели из пулеметов, автоматов, винтовок».
Из протокола допроса И. Л. Петричука 31 мая 1973 г.:
«…я рассмотрел Смовского, Кернера, Винницкого, Германа, Родько, Луковича, Лакусту, Катрюка, Думича и Кнапа среди карателей, находившихся возле сарая. Карателями, которые находились там, и был открыт по сараю с людьми огонь. Помню, что по сараю велась стрельба из станкового пулемета длинными очередями… Почти одновременно, как была открыта стрельба, загорелся сарай с людьми. Осужденные на гибель люди начали кричать. Крики разносились по всей деревне. Каратели, не прекращая огня из пулемета, расстреливали людей в сарае».
После войны Катрюк, командовавший отделением первого взвода первой роты, спасаясь от выдачи в СССР, несколько лет служил во Французском иностранном легионе, как и Мелешко. В 1951 году под вымышленным именем иммигрировал в Канаду, предоставив недостоверную информацию о своей деятельности во время войны, чтобы получить вид на жительство.
В начале 1950-х годов от родственников Катрюка, которые остались в Украине, сотрудники КГБ через угрозы потребовали его фотографию. Кагэбэшники вернулись во времена Горбачева, снова требуя раскрыть им, где находится их родственник.
Точное место проживания и фотографию раздобыла советская разведка. По этой информации минский прокурор через Министерство иностранных дел СССР прислал официальное письмо канадским властям с просьбой выдать Катрюка в Беларусь для суда.
В 1980-х годах советские власти не раз пытались воспользоваться темой военных преступлений в политических целях, в том числе чтобы дискредитировать украинских эмигрантов в западных странах. Для этой цели в СССР на английском языке опубликовали ряд книг по теме.
Канадские власти, которых СССР ранее не раз голословно обвинял в том, что те скрывают военных преступников, к очередному требованию советской стороны отнеслись недружелюбно, заявив, что по указанному адресу это лицо не проживает.
Однако в феврале 1985 года канадские власти создали специальную комиссию под руководством отставного судьи Жюля Дешена для расследования утверждений, что страна превратилась в приют для нацистских военных преступников. Имя Катрюк возглавляла список «текущих дел» комиссии. Но в самом СССР дело на Катрюка так и не успели завести.
15 августа 1996 года Министерство гражданства и иммиграции Канады уведомило Катрюка о том, что его гражданство будет аннулировано за «сотрудничество с немецкими властями на территории Украины и Беларуси и за участие в совершении преступлений в отношении гражданского населения Беларуси во время службы в украинском 118-м батальоне охранной полиции».
В канадском суде Катрюк отрицал участие своей роты в каких-либо крупных операциях. По его словам, их разместили в Плещеницах, а затем весной 1943 года вместе с батальоном перевели в польскую деревню Эви. Там они оставались до наступления советских войск весной 1944 года.
Катрюк следующим образом описал задания батальона:
«Защита сельчан, их припасов и их снаряжения от угроз всевозможных партизанских сил — правых польских партизан, левых польских партизан, белорусских партизан, советских партизан. Каждая из партизанских группировок имела одну потребность и у них было что-то общее: все они совершали набеги на деревни, чтобы забрать припасы и обеспечить собственное выживание и деятельность».
Он утверждал, что никогда не открывал огонь в Плещеницах и Эви. Но этому противоречили показания другого полицейского Хренова, который служил с Катрюком. Хренов под присягой сообщил канадским властям, что Катрюк присутствовал при сожжении других белорусских деревень, таких как Шмелевичи, и назвал его активным участником борьбы с партизанами в Беларуси.
Показания Хренова соответствуют показаниям других полицаев, которые в 1974 году, во время суда над Мелешко, вспоминали, как Катрюк вместе с Лакустом проводили казни членов батальонов, которых подозревали в попытке установить контакты с партизанами.
Судья Дж. Надои в своем вердикте от 29 января 1999 года отметил:
«Я нахожу сложным, если не невозможным, доверять показаниям ответчика, согласно которым он не принимал участия ни в одной важной военной операции, когда его батальон находился в Беларуси. Это просто невероятно. Я предполагаю, что ответчик должен был участвовать по крайней мере в некоторых из этих операций в 1942-1944 гг. Ответчик был заметным бойцом батальона и отвечал за его 1-й взвод. Хренов вспоминает, что Катрюк был «активным участником». Я делаю вывод, что ответчик, как боец 118-го батальона, принимал участие в операциях своей роты, и значит, бесспорно был вовлечен в борьбу с партизанами неприятеля.
Хотя я не испытываю трудности с этим выводом, я не готов, исходя из свидетельств, которые были мне представлены, делать вывод, что Катрюк участвовал в совершении зверств против гражданского населения в Беларуси. У меня недостаточно фактов, чтобы сделать такой вывод.
По моему мнению, невозможно выводить на основании одного заключения д-ра Мессершмита, что ответчик совершал военные преступления. Поэтому я считаю, что истец не доказал, что ответчик участвовал в совершении военных преступлений или что он совершал военные преступления. Истец не вызвал свидетелей, которые могли бы идентифицировать ответчика как совершителя зверств против мирного населения».
Суд пришел к выводу, что Катрюк «получил канадское гражданство за счет умышленного введения в заблуждение, мошенничества или за счет сокрытия важных обстоятельств, противоречащих «Закону о гражданстве», но в мае 2007 года канадские власти кратко и без объяснений сообщили Катрюку, что не собираются лишать его гражданства.
Таким образом Катрюк избежал депортации в СССР и продолжал работать пчеловодом в Армтауне, неподалеку от Монреаля.
После российской агрессии против Украины и оккупации Крыма в 2014 году, отношения России с западными странами и в том числе Канадой стали еще более напряженными. Требования Следственного комитета России в начале мая 2015 года вернуть Катрюка, чтобы он мог предстать перед судом, были проигнорированы. А в конце месяца стали неосуществимыми — бывший каратель умер от инсульта 22 мая на 94-м году своей жизни.
В связи с этим Следственный комитет России закрыл уголовное дело в отношении Катрюка.
До суда не дошло дело не только Катрюка.
Нацистские вожди Адольф Гитлер, Генрих Гиммлер и Йозеф Геббельс так и не предстали перед судом, так как совершили самоубийство незадолго до конца войны. Международный военный трибунал принял решение не привлекать их к судебной ответственности посмертно, но и без приговора они остались в истории палачами миллионов людей.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬГенпрокуратура направила в суд первое уголовное дело против умершего
Беларусь будет требовать компенсаций потерь от «геноцида в годы Великой Отечественной войны»
Генпрокуратура Беларуси опубликовала список нацистских преступников. Среди них Коль, Шредер и Шольц
Прокуратура манипулирует цифрами жертв Тростенца
Комментарии