«Перед глазами стоит этот мой забег и слова из песни про мышеловку». Белоруска, которая спаслась в «Крокусе», рассказала, как ей это удалось

— Группу «Пикник» я люблю очень давно. Билеты на их концерт покупала еще в январе. Он был назначен на пятницу, а в субботу меня пригласили на вручение литературной премии. Идеальный уик-энд! Договорились, что пойдем вместе с моей московской подругой.

Как только она написала мне, что билеты куплены, помню, у меня мелькнула мысль: «Во время концерта случится что-то нехорошее».

— Это вам сейчас кажется, что такая мысль была?

— Нет, я ее запомнила очень четко. Это было настолько бесконтрольно и быстро, как вспышка. «Да что это со мной, наверное, переработалась», — подумала тогда я и не стала об этом никому говорить.

— А потом, когда тема теракта стала появляться в новостях?

— Я новости не читаю и не смотрю. А теперь, когда постфактум мы сопоставили все, что видели, и то, что говорили в СМИ, и подавно.

Из Минска Ольга отправилась утром 22 марта, по приезду в Москву заехала к подруге, чтобы оставить вещи. Девушки погуляли по городу и ближе к назначенному времени на метро приехали к «Крокус Сити Холл».

— Я никогда не была раньше в этом месте. Просто от станции метро до «Крокуса» вел крытый тоннель, нам даже не пришлось выходить на улицу. Меня удивило, что людей относительно немного, все спокойно. Впрочем, через тоннель мы подошли к концертному залу с обратной стороны от центрального входа. Как там было на главном входе, не знаю.

У нас проверили билеты без какого-то особо пристального контроля. У меня был с собой рюкзак, у подруги — сумочка, ничего не звенело на рамках металлоискателя. Промелькнула мысль: работают ли они? Более тщательно нас не проверяли. Ни полицейских, ни волонтеров, которые направляют посетителей, ни охранников, кроме тех, что стояли на входе, я не видела.

Сдав вещи в гардероб, подруги решили посмотреть мерч, который продавался у входа в зал.

Павялічыць

— До концерта у нас оставалось минут десять, — продолжает девушка. — И теперь я точно знаю: если бы я была одна, я бы уже за полчаса сидела бы на своем месте, предвкушая зрелище. А билеты у нас были очень классные: первый ряд бельэтажа.

Но мы начали изучать книги, позвонила еще одна наша подруга, по видеосвязи мы стали взахлеб ей рассказывать, что вот-вот начнется концерт. И как только мы распрощались, а я собиралась достать кошелек, чтобы расплатиться за книгу, услышала из зала глухие хлопки, посмотрела в открытую дверь и увидела дымку — точь-в-точь как раньше на дискотеках пускали.

В этот момент сбоку побежали люди с криком: «Там стреляют! Там террористы!»

— Мы даже не рассуждали. Мы побежали, — восстанавливает события в памяти Ольга. — Я не знаю почему, но мы рванули наверх: сначала на второй этаж, потом на третий. Как оказалось, это было первое из наших правильных решений. Мы пробирались в поисках любой лестницы, чтобы хоть куда-то выйти. Потом, разбирая хронологию своих перемещений и траекторию террористов, мы поняли, что каким-то чудом наши пути не пересеклись. Наш забег продолжался 17 минут, а мне казалось, что час. И около 17 минут длился теракт.

— Вы бежали вдвоем или образовалась какая-то группа?

— Все бегали группами по 20-30 человек, но не все люди были в адекватном состоянии: кто-то нервно смеялся, кто-то фотографировал, кто-то снимал видео, кто-то говорил: «Да вы что!» А у меня в голове была одна мысль: «Скорее отсюда надо валить».

В какой-то момент подруги в поисках технической лестницы забежали в туалет. Но, хотя выхода там не было, героиня считает, что это второе правильное решение, которое они приняли.

— Понимаете, все орали, и не было ни спасателей, которые могли бы оказать помощь, ни какого-то «крепкого орешка», который бы сказал всем, что нужно делать. У меня мозг отключился до такой степени, что я никого не воспринимала, я только слышала звуки выстрелов. То есть, сначала звучало «хлоп!», «хлоп!», но потом стрелять стали очередями. И чем громче их было слышно, тем дальше мне хотелось убежать. —

Нам нужно было абстрагироваться от воя людей и звуков выстрелов, нужно было привести мысли в порядок, пусть мы и потеряли секунд 20. Но это было важно. Оставаться в туалете тоже было опасно, подумали мы и, как оказалось впоследствии, не ошиблись. Те несколько десятков человек, которые там спрятались, погибли.

Выбежав из туалета, мы продолжали искать лестницу. И снова: ни указателей, ни надписей, даже огнетушителей — не видели ничего. Нашли какие-то запаянные двери, которые даже ногой выбить было невозможно. Потом каким-то образом мы оказались на балконе третьего этажа, с которого был виден холл первого. Интерьер «Крокуса» достаточно специфичен: мрамор, стекло, хром. Я помню, что этот мраморный пол был испачкан кровью, были разбросаны какие-то тряпки. Здесь мы поняли, что нужно еще больше ускориться».

Девушка вспоминает, что на дороге у них были длинные барные стойки, в шкафчиках которых они без проблем могли бы скрыться от преступников. Но и на этот раз интуиция их не подвела: оставшись в здании, они могли бы погибнуть в пожаре, который начался после стрельбы.

Ольга говорит, что найти пожарную лестницу наконец удалось, но по ней — наоборот — люди с криками бежали наверх: террористы стреляли из разных мест, и от этого хаос еще более усиливался. В итоге, признает девушка, они бежали туда, куда бежалось.

Лифты были остановлены, эскалаторы не работали. По одному из них люди начали спускаться, не понимая, куда ведет этот путь. Началась давка.

— Я потом посмотрела: если бы внизу этого эскалатора стоял кто-то из террористов, нас бы расстреляли всех один за другим. Люди были как на ладони. Но даже без стрелков толпа была опасна сама по себе. Мне даже подумалось: лишь бы не умереть на этих железных зубцах ступеней эскалатора.

Передо мной наклонилась женщина, как будто уже падала, в итоге мы вместе вырвались из эскалатора и побежали навстречу неизвестному темному выходу. Оказались в каком-то темном ангаре. Как потом выяснилось, это был выставочный павильон, а потом мы вскоре оказались на улице.

Как только увидели людей возле кафе с шаурмой — сразу к ним. Мы попросили у мужчин, которые ничего не понимали, воды, пытались вызвать такси. Познакомились с парой из Гродно, они тоже были на концерте. Еще — с мужчиной из Бобруйска, его бригада там какие-то работы выполняет. На тот момент возле «Крокуса» еще не появились ни полиция, ни МЧС, только люди, которые бегали в ужасе.

И тут я увидела, что здание горит. Я не понимаю, как за столь короткое время мог возникнуть пожар такой силы. А вот на улице происходили две крайности: одни в панике бегали с криками «Стреляют!», другие вели себя так, будто ничего не происходит.

— Наконец я увидела, что в такси садятся двое, и решила, что мы тоже поместимся, должны всеми правдами и неправдами уехать. Как оказалось, эти люди тоже были на концерте.

Ольга и подруга добрались домой через два часа, состояние шока не отпускало. Легли поздно, часа в три ночи, спали мало. Утром девушки сообщили в МЧС по телефону горячей линии, что были в «Крокусе». Пришел сотрудник, чтобы оценить материальный ущерб.

— Ну что мы потеряли? Кроме вещей, сданных в гардероб, — книга и номерок. Книгу, оказывается, подруга автоматически взяла с прилавка, так с собой постоянно и проносила в руках.

Павялічыць

Потом девушки читали новости, восстанавливали события. Чтобы как-то расслабиться, пошли в Третьяковскую галерею.

— Я ходила среди картин и думала только об одном: а где здесь огнетушители? А что сделают эти бабушки-одуванчики в случае чего? Наверное, оценить все последствия произошедшего в полной степени (для себя, других пострадавших и в целом для новейшей истории) мне еще предстоит.

Вручение литературной премии, ради которой я и приехала в Москву, отменили. Позже стало известно, что вручение состоится в мае. Но пока я даже не уверена, что смогу в театр в Минске пойти, хотя у меня уже есть билеты.

Когда я думаю обо всем случившемся, мне кажется, что это такое огромное зло, спастись от которого можно только одним способом — бежать как зайцы.

— Я так ни разу и не поплакала, хотя сама по себе очень эмоциональная. Вот посмотрела концерт «Пикника» — тот, что они давали после трагедии: перед глазами стоит тот мой забег и слова из песни про мышеловку.

Впрочем, я уверена, что пройдет время, и песни любимой группы перестанут быть единственной ассоциацией с 22 марта. А еще я уверена, это судьба. Значит, я должна для чего-то дальше жить.

• 22
• 0
• 7
• 8
• 7
• 15
• 19
• 0