Жодинская тюрьма. Фото: spring96.org
В октябре 2023 года Польша выдала европейский ордер на арест начальника жодинской тюрьмы Дмитрия Стребкова: по представлению прокуратуры Польши он и еще пять силовиков объявлены в международный розыск.
Здание тюрьмы возвели в 1984 году как «лечебно-трудовой профилакторий», а в 1992 году его преобразовали в следственный изолятор № 8 Миноблисполкома. В 1999 году был открыт специальный корпус для пожизненно заключенных. Территория режимного учреждения занимает участок в 7 гектаров, на них расположено шесть режимных корпусов.
В жодинской тюрьме десять лет назад сидел Алесь Беляцкий. Вот что он рассказывал о ней в августе 2014 года, когда вышел на свободу после трех лет заключения.
Алесь Беляцкий: Тюрьма — это действительно тяжелое испытание для наших политических заключенных, так как там оказываются различные средства влияния, давления на каждого индивидуально, на тех людей, которые сидят за политические убеждения. Там идет настоящая борьба, когда ты сражаешься с системой колонии, с системой Департамента исполнения наказаний, которые, естественно, управляются, получают инструкции из более высоких кабинетов.
А вот как вспоминает жодинскую тюрьму жена Алеся Беляцкого Наталья Пинчук.
Наталья Пинчук: Впечатления от Жодино остались самые неприятные. Неожиданным был перевод в Жодино, я чисто случайно узнала, что Алеся туда перевели… Почему впечатления о Жодино у меня очень плохие? Вероятно, по контрасту того, как принимали там продовольственные передачи. Первую передачу, которую я завезла туда, мне почти половину ее вернули обратно. И я почти полностью эту передачу увезла обратно.
Чем еще памятно Жодино? Говорят, что там наиболее жесткие условия содержания по сравнению с другими тюрьмами. У меня уже сложилось определенное впечатление об этом. И оно достаточно устойчивое, так как последующие события, то, с чем я сталкивалась, с чем сталкивался Алесь, были подтверждением этому.
Его поместили в камеру или на одного, или на двух человек. Это было зимнее время, и окно не было закрыто, все время открыто, что привело к тому, что Алесь очень сильно заболел. И окно никто не собирался закрыть — по сути, такое истязание холодом происходило в жодинской тюрьме.
Сейчас политзаключенный, нобелевский лауреат Алесь Беляцкий находится за решеткой в Горецкой колонии в одиночной камере.
Жодинская тюрьма стала тюрьмой политзаключенного Сергея Тихановского, которого осудили на 18 лет, а позже добавили полтора года за «неподчинение требованиям администрации колонии».
Вот как в конце 2023 года его жена, лидер демократических сил Беларуси Светлана Тихановская описывала условия, в которых находится в жодинской тюрьме в одиночной камере ее муж.
Светлана Тихановская: Человек год без какой-либо помощи. О каких-то продуктах или витаминах и говорить не приходится. Он не может никак отовариться, совсем денег нет. Мы отправляем деньги, но они возвращаются. В сентябре я отправила ему 2-килограммовую передачу, которую должны были ему передать, но также я не понимаю, попала она к Сергею или нет. С февраля начали заворачивать книги. Раньше он мог заказывать в магазине, мы оплачивали, он получал их. А сейчас все вернули, ему ничего не передали.
Об условиях содержания, которые сейчас у него, я не знаю ничего. Могу догадываться, что еще хуже, чем было. А какие были — можно судить по тому видео, которое показали после волны сообщений о его смерти, которую организовали «доброжелатели», чтобы поиграть на нервах моих, родных, матери его, которая в очень тяжелом состоянии сейчас. Я рассказывала, что я едва узнала его на том видео. Совсем другой человек. Только посмотрев несколько раз, увидев, как он двигается, я поняла, что это он…
Его невозможно узнать. Это было так страшно. Помню свои чувства в тот момент. И самое ужасное, что он один там и ему не с кем поговорить. Когда он не понимает, что происходит в мире. Я уверена, что его пытаются заверить, что о нем все забыли, что никто ему не пишет, что не стоило даже лезть. Я не могу представить, как ему тяжело. Но людей, как Сергей, тысячи в тюрьмах. И каждый человек — это боль в сердце. А о людях, которые в гуманитарном списке, с тяжелыми болезнями, и вообще невозможно думать. Вот поэтому мы не можем опустить руки. Нам нужно спасти наших родных, любимых из тюрем. Поэтому я продолжаю делать то, что могу.
Светлана Тихановская ничего не знает об условиях, в которых находится ее муж, с марта 2023 года.
На условиях анонимности о тюрьме в Жодино рассказывал «Свабодзе» один из бывших ее заключенных. По его словам, жодинская тюрьма считается среди осужденных «красной зоной». Это значит, что там все решают администрация и контролеры. Мы озвучиваем рассказ бывшего заключенного.
Бывший заключенный: Там просто ломают людей. У нас три «крытые» тюрьмы — в Гродно, Могилеве и Жодино. Вот жодинская тюрьма — это просто ад на земле. Для примера, если человека переводят из Жодино в Глубокое, где строгий режим, то это считается счастливым билетом и наградой. Скажу честно, что для «блатных» сидеть в Гродно или в Могилеве в «крытой» тюрьме — ничего страшного нет. При наличии денег можно иметь и черную икру на столе, и даже девочку — приведут сами опера тебе ее в кабинет. В Жодино такого нет.
Бывший заключенный говорит о том, что в жодинскую тюрьму иногда приезжает ОМОН и спецназ, чтобы «тренироваться» на заключенных. Милиционеры «подавляют» условные бунты, а заодно бьют заключенных.
В такой «тренировке» когда-то участвовал бывший алмазовец Игорь Макар, о чем он рассказал «Свабодзе» в 2020 году:
Игорь Макар: Работая в «Алмазе», не помню, какой это был год, но я тогда еще был молодой боец в группе. Тогда «Алмаз» только переименовали в антитеррористическую организацию, и мы ездили по тюрьмам. Когда мы приезжали в некоторые тюрьмы, нас строили в коридоре в две шеренги, у нас были дубинки. Открывалась камера, называли фамилию заключенного, «на выход» — и бежать. Они пробегали, и мы их всех дубинками, кто как мог, так и избивал. Потом второй, третий, четвертый заключенный… Потом они корчились от боли на той стороне. Дальше опять назывались эти же фамилии, и в камеру бежали обратно. Это был приблизительно 2000-2001 год. Кажется, это была тюрьма в Жодино. Мы там проводили свои занятия, тренировки, и начальник тюрьмы сказал, что нужно показать силу, потому что есть люди, несогласные с режимом, что-то делают плохо. Это было пять-шесть камер. Били ужасно. Это практикуется и в ОМОНе, это практиковалось и в «Алмазе».
Рассказ Игоря Макара подтверждает представитель объединения бывших силовиков Bypol Александр Ракицкий, который служил прокурором отдела по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний.
Александр Ракицкий: В начале 2000-х годов была такая информация, что министр внутренних дел Наумов ввел такую практику. Было два учреждения. Первое – исправительная колония номер 10 в Горках, и жодинская тюрьма. Опрашивали осужденных, но ни один из них официально не обратился с заявлением о причинении ему телесных повреждений. Поскольку были запуганы. Но информация такая была.
Белорусский нобелевский лауреат по литературе Светлана Алексиевич слышала о подобных практиках в российских тюрьмах.
Светлана Алексиевич: Я о таком слышала, когда ездила делать «Секонд-хенд». Мне рассказывали, что это практикуется в российских тюрьмах, что действительно на человеке тренируются. Сталинская машина работает и приспосабливается к новым условиям. Я не слышала, что такое было при Сталине, но уже в наше время они придумали вот такие способы. Мне рассказывали, не знаю, насколько есть доказательства, что они якобы охотились, учились стрелять на бездомных. Это страшные рассказы. Я не ручаюсь, что это точная правда, но в нашей страшной жизни это похоже на правду.
Какая из трех тюрем Беларуси самая жесткая для политзаключенных и вообще заключенных? Что касается бытовых условий, то, по словам бывшего прокурора Ракицкого, они лучшие в Жодинской тюрьме.
Александр Ракицкий: Жодино — самая новая тюрьма, и там эти условия более-менее нормальные. Но, с учетом администрации, это, наверное, самые жесткие условия содержания в Беларуси не только на сегодняшний день, это с середины 2000-х годов, может, и раньше…
Тюремный режим должен организовываться в соответствии с требованиями закона. Как эти требования закона соблюдаются, в большей степени зависит от администрации исправительного учреждения. Что касается Гродненской и Могилевской тюрем, то там я не слышал, по крайней мере, о таких жестоких, неоправданных действиях в отношении лиц, которых там держат, со стороны администрации. В Жодино таких свидетельств очень много.
Читайте также:
Бунт в 2020-м, побег заключенных. Чем известна колония в Бобруйске — самая большая в Беларуси
